Василий Головачев - Джинн из прошлого
В рубке было темно, светились лишь угольки-индикаторы по контурам кресел, да в стыках стен тлели красные световые нити. Но темнота не помешала молодым людям разглядеть витсов, застывших у кресла, в котором сидела Лилия, и стоящего к ним спиной Ульриха Хорста. Плечи бывшего узника Гуантанамо содрогались, будто он плакал.
Десантники переглянулись, подумав об одном и том же.
Но Хорст не плакал, он смеялся!
– До чего же ты мне надоел, младший! С каким удовольствием я уничтожу тебя на глазах у твоей женщины!
– Ты проиграл! – звонко прокричал Антон.
Ульрих обернулся.
Игнат вздрогнул.
На него смотрел не человек, а некое существо, имеющее человеческий облик, наполненное мятущейся в его глубинах тьмой! У этого существа были глаза, но они тоже источали тьму и напоминали провалы в глубины неведомых эмоций.
Ульрих раздвинул губы в своей обычной язвительно-пренебрежительной улыбке.
– Ты даже не представляешь, младшенький, что я из тебя сделаю!
Пол рубки сотрясся, стены обежала волна искривления, повеяло холодом.
– Ты и твои родичи перебегали мне дорогу множество раз, преследовали, стреляли, пытались засадить в тюрьму, убить, а я всё ещё жив и на свободе! Но теперь я буду вас судить, я буду решать ваши судьбы, я буду мучить вас так же, как вы мучили меня!
– Ты мучил себя сам!
Новая волна искривления поколебала рубку. По нервам словно плеснули кипятком.
Игнат испугался, что Лилия выдаст себя, но девушка выдержала ментальный удар по нервной системе, продолжая лежать в кресле с закрытыми глазами и безжизненно раскинутыми руками.
– Но прежде чем я превращу тебя в плесень, младшенький, посмотри, как мне станет служить «спящий джинн»!
Стены рубки растаяли.
Помещение залил невесомый серебристый свет, источаемый близкой Луной.
– Сегодня двадцать второе июля, – продолжал Ульрих, «ворочаясь» внутри себя; впечатление было такое, будто он примеряет человеческое тело. – «Джинн» или Демон, как его называли, скоро выйдет на Углич, и я с ним законтачу. А заодно посчитаюсь с твоим прадедом. А то он возомнил себя спасителем человечества.
Антон вдруг фыркнул.
Ульрих посмотрел на него с недоумением, выгнув брови.
– Я сказал что-то смешное?
– Вспомнил старую пословицу: человек – сам пипец своего счастья.
– Это ты о себе, умник?
– Это я о вас, Владыка.
– Его это изречение не касается, – разжал губы Игнат. – Он давно перестал быть человеком.
– Ну, до чего же вы правильные, Ромашины, – саркастически воздел руки к потолку Ульрих. – Хотел бы заметить: мой дед Селим тоже не человек, но его вы почему-то привечаете, а меня нет.
– Потому что его невозможно упрекнуть в бесчеловечности, а ты упорно добиваешься звания преступника всех времён и народов.
– Ну, до моих великих предков мне далеко, как и до ваших.
– Может быть, уточните, кого вы имеете в виду? – вежливо спросил Антон.
– Гитлера, Сталина, американских президентов, истребивших даже не тысячи – миллионы людей по всей Земле при насаждении демократии. Но прочь философствования, смотрите! Цзе, шпуг к Земле, зависни над Угличем.
Луну стремительно отнесло назад, отчего она за несколько секунд из огромного поля, серебряного, в рытвинах и тенях, превратилась в круглый щит, исчезающий в темноте. Зато справа возникло размытое голубое марево, превратилось в край планеты, и фрегат нырнул в её атмосферу, как ныряльщик в воду с обрыва. Планета расползлась в стороны, объявилась округлой зелёно-коричневой твердью, испятнанной облаками.
Движение замедлилось, не ощущаемое внутри кокона рубки: он был защищён компенсаторным полем антигравитации. Не будь его, люди оказались бы размазанными по стенам от удара чудовищного ускорения, позволившего кораблю пересечь триста тысяч километров за двенадцать секунд.
Внизу показались бликующие стёклами глыбы и башни города.
– Таунлок Российской Федерации Торжок, – доложил инк фрегата по-английски.
Мелькнула змейка реки, стали видны купола старинных церквей, а в центре города – гигантское дерево высотой в километр, напоминающее издали баобаб. Причём деревом этот объект не был, просто земля с домами, лесом и рекой оформилась в «дерево», вспучилась, вылепилась подобием ствола и ветвей, да так и застыла, сохранив здания, сооружения и часть русла реки. Венчал «баобаб» музей Пушкина, поднятый на высоту километра и не развалившийся при этом.
Проявились – в виде призрачных фонариков – и корабли флотов Земной Федерации, поднятые по тревоге и надеявшиеся остановить грозного невидимого пришельца – Демона, уже наделавшего немало бед на Земле.
– Цзе, к Угличу, «джинн» сейчас проявится там.
Панорама земной поверхности под спейсером смазалась от скорости – фрегат переместился на четыреста пятьдесят километров северо-восточнее Торжка.
– Слушайте, – растянул узкие лиловые губы Ульрих.
Рубку заполнил шум эфира: десятки далёких и близких голосов слились в шелестящее бормотанье, прерываемое свистами, звонками и голосами главных распорядителей тревожных служб.
– Уточните координаты, «синий орёл»! Игнат, над Угличем Демон или только оптический обман?
Ульрих кинул на застывшего Игната горящий взгляд.
– Твоего прадеда поминают, младшенький.
– Демон рядом с ним, – послышался знакомый голос, и у Игната сердце дало сбой: он услышал голос легендарного прадеда, сумевшего остановить «спящего джинна».
– Понял. Приказ флоту-три: аварийный финиш в Угличе! Эвакуировать население города…
– Выполняю!
– Заблокируйте Углич по вертикали до высот в двести…
– Принял!
– Флот-два, подтянитесь к центрам… – вой помехи.
Ульрих насмешливо изогнул губы:
– Гонору-то сколько! Будто и в самом деле могут остановить боевого робота гиперптеридов. Недаром сказано: обещай только невозможное, и тебе не в чем себя будет упрекнуть.
Игнат не ответил.
Голоса наблюдателей и оперативников продолжали бубнить и дальше, перебивая друг друга, обмениваясь информацией, докладывая о маневрах флотов, но он их уже не слушал.
Приблизился момент истины, ради которого они после всех попыток и неудач проникли на борт похищенного фрегата до гибели Лилии, и у них ещё оставался шанс её спасти. Да и всё человечество в целом, если разобраться! Потому что Ульрих в этом варианте бытия ещё не успел забрать машины инвазеров для нацеливания боевых роботов на Землю.
«Антон, начинаем!»
«Пора, дружище».
Полная грудь воздуха, сердце в режим стаккато, сознание, плюс подсознание, плюс «край сознания» – к структурам Великого Неведомого, как говорил отец. Эй, нелюдь, кем бы ни был, Владыкой, царём, императором, Богом, уйди в прошлое навсегда!
