Василий Головачев - Джинн из прошлого
– Die Fotze! – выругался Ульрих, остывая. – Довела все-таки! Цзе, отнеси фрау в лазарет.
«Кормчий, вы кого-то ждёте?»
– Не понял!
«У нас гости. Портал метро принял пассажиров».
– Этого не может быть!
«Их двое, молодые мужчины, вооружены».
Потемнело в глазах.
– Ромашин!
«Их имена не заложены в моей памяти».
– Отнеси фрау в рубку.
В каюту сунулись витсы, охранявшие до этого момента подругу Ромашина.
Ульрих уступил им место.
«Посредник!»
«Я тебя предупреждал», – отозвался посланник инвазеров.
«Мне срочно нужна твоя помощь!»
«Ты не выполнил задание».
«Если вы не поможете, я никогда его не выполню!»
Посредник помолчал.
«Тебе нельзя верить».
«Меня не е…т, веришь ты мне или нет! – взбеленился Ульрих. – У вас нет выбора! На борту фрегата террористы, мои враги! Сигналь своим Владыкам, пусть помогут справиться с ними!»
Посредник снова выдержал паузу.
«Я могу запустить программу трансформации организма с переходом на другой уровень энергетики».
«Запускай что хочешь, я должен уничтожить лазутчиков!»
«Потребуется адаптация психики…»
«Кончай трепаться! Запускай, der Blaser хренов!»
– Цзе, попытайся остановить гостей!
«В моём распоряжении только фотсы обслуживания и четыре витса. Двое с вами».
– Всех к транспортному отсеку, прибывших пассажиров уничтожить любыми способами!
«Но это люди…»
– Это мои враги! Они способны на всё, убить меня, повредить машину, уничтожить тебя! Действуй!
Ульрих поспешил в рубку, лихорадочно прикидывая варианты действий.
«Посредник, что замолчал?»
«Идёт подготовка».
«Я ничего не чувствую!»
«Ты обещаешь выполнить задание?»
«Достал, сука! Обещаю, обещаю!»
Он вбежал в рубку, прыгнул в кресло, торопливо заблокировался.
Витсы вслед за ним внесли Лилию, усадили в соседнее кресло.
– Заприте люк! Всех, кто приблизится ко входу, уничтожить!
«Посредник!»
«Программа пошла».
В голове родилось огненное зерно и пустило во все стороны миллионы тонких световых лучиков…
Глава 26
Возвращение
(за 5 минут до получения эцихов)
Спросить совета было не у кого. Мелькнула мысль позвонить прадеду Игнату, которому в две тысячи двести восьмом году было столько же лет, сколько и самому Игнату-правнуку, но он отогнал эту мысль: возникшую проблему надо было решать самому. Звонок мог привести к непредсказуемым последствиям, вплоть до исчезновения родовой линии Ромашиных в том варианте, который был реализован.
– Никогда не прощу! – пробормотал он, стоя в камере метро корвета.
– Что и кому? – отозвался Антон.
– Смерть Ли… себе!
– Она ещё жива. Позволь дать совет.
– Валяй.
– Отключи эмоции. Ты воин покоя и всегда добивался цели в состоянии невозмутимости. Будешь яриться, беситься, психовать, мы проиграем.
Игнат закрыл глаза, вслушиваясь в гул бегущей по сосудам крови, усилием воли усмирил душевное волнение, открыл глаза.
– Я спокоен. И я сделаю всё, что надо! Припомни, мы ничего не забыли?
– Помолиться, – усмехнулся Антон.
– Благослови нас удача! Тодор, мы готовы.
– Мысленно я с вами, друзья, – откликнулся командир корвета.
Корабль, нырнувший незадолго до этого момента в Сатурн, плавно опустился в центр ганглия.
Невообразимо чувствительный «компьютер» портала по «пси-запаху» узнал пассажиров, которых уже отправлял по адресу, не названному вслух и даже не высказанному мысленно: адрес был подсказан ему «краем сознания» землян, глубинами их психики. Но главное, что он снова отреагировал правильно, в чём они убедились, осознав себя в тесноте финиш-камеры, принадлежащей ТФ-порталу фрегата «Мао».
«Вышли?» – услышал Игнат мыслеголос Антона.
«Мы на месте».
«Успели?»
«Он ещё не стартовал за эцихами».
«Лилия?»
Он прислушался к пронизывающим стены камеры пси-полям.
«Жива, слава богу, там, наверху, хотя не понимаю…»
«Что?»
«Она всё равно не отвечает».
«Разберёмся, главное, она жива, не теряй времени!»
Выбрались в знакомый тамбур перед кабинами ТФ-портала.
Здесь никого не было, по отсеку бродили холодные ветры, в углах мигали синие световые пунктирчики, только подчёркивая царящий здесь холод.
Однако стоило десантникам подойти к выходному люку, как навстречу им высыпало чуть ли не стадо механических созданий во главе с двумя витсами. Создавались эти механизмы не для войн в тесных помещениях и бункерах, но, вооружённые «универсалами» и жутковатыми манипуляторами, они были довольно опасны, поэтому Игнату пришлось ускоряться и действовать на краю «красной зоны» рефлексии, требующей большого расхода энергии.
Одного фотса он повредил, выстрелив из неймса, второго ударом о стену превратил в ком сломанных «костей», третьего отвлёк пси-воплем «нападение сзади!», а витсам просто нейтрализовал их программные блоки.
Антон, застывший за его спиной и не успевший принять участие в отражении спонтанной атаки киб-персонала фрегата, только покачал головой и показал большой палец, оценив боевое мастерство приятеля.
– Я бы так не смог!
– Захотел бы жить – смог, – вышел из инсайта Игнат.
– Этому учиться надо.
– Не хитри, ангелоид. Умеющему реагировать адекватно на угрозы и жизненные вызовы подготовка не требуется. Я чувствую твой потенциал, он больше моего. Сейчас мы поднимемся в рубку, я отвлеку Хорста, а ты займись Лилией, выведи её из комы.
– Я не умею.
– Сумеешь! Вы одной крови и должны понимать друг друга на интуитивном уровне.
– Попробую.
– Бегом!
Больше они не разговаривали.
До рубки домчались быстро: инк фрегата оценил возможности гостей и задерживать их не стал, а может быть, у него и не было средств для борьбы с проникшими на борт диверсантами. Его конструкторы даже в страшном сне не могли представить, что кому-то удастся взять фрегат «на абордаж».
С дверью в рубку управления пришлось повозиться.
Инк не хотел открывать люк, получив приказ кормчего, и с ним Игнат схватился всерьёз, щедро расходуя свою энергию и ещё больше энергию Антона. В конце концов он нащупал нужные исполнительные контуры Цзе Дуна и мощным усилием мыслеволи стёр «вирусные» программы, заставляющие инк подчиняться командам Ульриха.
Люк открылся.
«Лилия пришла в себя», – доложил бледный от возбуждения и потери сил Антон.
Игнат и сам услышал-увидел-почувствовал биение мысли очнувшейся девушки и послал ей «поцелуй» пополам с предупреждением: «Не двигайся, набирайся сил, не показывай, что ты в сознании, мы близко!»
В рубке было темно, светились лишь угольки-индикаторы по контурам кресел, да в стыках стен тлели красные световые нити. Но темнота не помешала молодым людям разглядеть витсов, застывших у кресла, в котором сидела Лилия, и стоящего к ним спиной Ульриха Хорста. Плечи бывшего узника Гуантанамо содрогались, будто он плакал.
