Эдгар Берроуз - Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса (сборник)
– А краснокожий пойдет с нами? – спросил Ксодар.
– Да.
– Хорошо. Три меча лучше, чем два. Особенно когда третий товарищ столь же искусно владеет мечом, как этот парень. Я много раз наблюдал, как он сражался на арене во время ритуалов Иссу. И пока я не увидел, как бьешься ты, мне казалось, что лишь он один способен на подобное. Глядя на вас, можно подумать, что вы учитель и ученик или отец и сын. Тем более что он немного на тебя похож. Это особенно заметно во время схватки – та же мрачная улыбка, то же безумное презрение к врагу в каждом жесте, в каждом взгляде.
– Так или иначе, Ксодар, он великий воин. Мне сдается, с нами троими весьма трудно будет совладать, а если бы еще и мой друг Тарс Таркас, джеддак Тарка, был с нами, мы могли бы пройти по всему Барсуму из конца в конец, даже если бы против нас восстал целый мир.
– И восстанет, – усмехнулся Ксодар, – как только они узнают, откуда ты взялся. Это одно из суеверий, которое Иссу внушила доверчивым простакам. Она действует через священных фернов, которые точно так же в неведении относительно ее истинной сущности, как и барсумиане из внешнего мира. Ферны особым образом получают ее приказы – они написаны кровью на странных пергаментах. Одураченные бедняги думают, что это некие откровения от богини и приносят их сверхъестественные посланцы, поскольку находят эти указания на охраняемых алтарях, к которым никто не может подойти незамеченным. Я сам видел такие указы и доставлял их. От храма Иссу к главному храму Матаи Шанга ведет длинный подземный ход. Его много веков назад выкопали рабы перворожденных – в такой секретности, что ни один из фернов даже не подозревает о его существовании. А храмы фернов при этом разбросаны по всему цивилизованному миру. Их жрецы, которых никто никогда не видел, проповедуют людям учение о таинственной реке Исс, о долине Дор и затерянном море Корус, и злосчастные отправляются в добровольное паломничество, что лишь прибавляет богатства священным фернам и увеличивает количество их рабов. А имущество фернов в свою очередь достается перворожденным – те просто отбирают все, когда считают нужным. Время от времени чернокожие совершают набеги и на внешний мир. Именно тогда они захватывают в плен красных женщин из самых знатных семейств, а также новейшие воздушные суда и опытных мастеров, которые их построили, чтобы те могли сделать еще множество таких же. Мы – раса, вовсе ничего не создающая, и это предмет особой нашей гордости. Для перворожденного заниматься ручным трудом или что-то изобретать – преступление. Это удел низших, которые живут лишь для того, чтобы перворожденные могли наслаждаться долгими годами жизни в роскоши и праздности. Для нас имеет значение только война; если бы не она, то перворожденных стало бы больше, чем всех других существ на планете, и Барсум просто не смог бы их прокормить. Впрочем, насколько мне известно, ни один из чернокожих никогда не умирал естественной смертью. Наши женщины могут жить вечно, однако они нам надоедают, и мы их заменяем другими. Одна только Иссу защищена от смерти. Она живет уже бесчисленные века.
– А разве другие барсумиане не могли бы жить вечно, если бы им не мешала идея добровольного ухода к реке Исс по достижении тысячелетнего возраста? – спросил я.
– Должно быть, именно так, они ведь принадлежат к тому же виду, что и наша раса. Надеюсь, что буду жить долго, чтобы сражаться за них, искупая грехи, совершенные мной по неведению, из-за ложного учения.
Когда он умолк, над водами моря Омин разнесся таинственный звон. Я уже слышал его в этот же час накануне вечером и знал, что он означает конец дня, когда местные жители расстилают на палубах кораблей шелковые покрывала и засыпают глубоким сном.
Наш страж совершил последний обход по камерам. Его сегодняшние обязанности на этом закончились, тяжелая дверь тюрьмы закрылась за ним – мы остались одни на всю ночь.
Я выждал некоторое время – как объяснил Ксодар, охранник должен был вернуться в свою казарму, – а потом запрыгнул на подоконник зарешеченного окна и осмотрел гавань. Невдалеке от острова, примерно в четверти мили, стоял огромный военный корабль, а между ним и берегом находилось несколько маленьких крейсеров и одноместных лодок. И только на флагмане был вахтенный. Я отчетливо видел его на верхней палубе. Пока я за ним наблюдал, он разостлал свою постель на крошечной платформе и вскоре растянулся на ней во весь рост. Да, дисциплина в этих краях явно страдала. Но чему тут удивляться, если предполагалось, что ни один враг на Барсуме не подозревал о существовании такого флота, более того, ничего не знал о перворожденных и о море Омин. Так зачем зря стараться?
Я спрыгнул на пол и рассказал Ксодару обо всем, что увидел.
– Там есть судно, – сообщил он, – которое принадлежит мне. Оно быстрее всех прочих. Может взять на борт пятерых. Если мы доберемся до него, то, по крайней мере, устроим отличную гонку.
И он описал оборудование своего корабля, его моторы и скоростные характеристики.
Из этих объяснений я понял, что Ксодару известен прием с увеличением скорости, которому научил меня Кантос Кан, когда мы служили с ним под вымышленными именами в военно-воздушном флоте Зоданги под командованием принца Саба Тана. Очевидно, перворожденный угнал свое судно из Гелиума, потому что только в тамошних кораблях использовалась зубчатая передача. Значит, Ксодар не напрасно восхвалял быстроходность своего небольшого судна, ведь ничто не может носиться так стремительно в разреженном воздухе Марса, как корабли Гелиума.
Мы решили выждать еще около часа, пока все вокруг не заснут покрепче. А тем временем я должен был перетащить краснокожего юношу в нашу камеру, чтобы потом вместе совершить побег.
Я подпрыгнул и ухватился за верх нашей перегородки. Затем, подтянувшись, забрался на нее. Оказалось, она примерно в фут шириной, так что я по ребру стены дошел до камеры, в которой и увидел юношу, сидевшего на скамье. Он закинул голову и смотрел вверх, на светящийся купол над Омином, а когда заметил меня, балансировавшего на перегородке, его глаза расширились от изумления. А потом по его лицу расплылась широкая улыбка.
Когда я приготовился соскочить на пол, он жестом остановил меня и, подойдя поближе, прошептал:
– Дай мне руку… я, пожалуй, могу сам запрыгнуть наверх. Я уже много раз пробовал, и каждый раз получалось немного выше предыдущего. Наверняка мне удалось бы сделать это однажды.
Я лег на живот и вытянул руку как можно дальше. Разбежавшись от центра камеры, он прыгнул, я ухватился за его руку и тут же втащил юношу на стену.
– По-моему, ты лучший прыгун среди красного народа Барсума, – сказал я.
