Михаил Харитонов - Рассказы (сборник)
— Сейчас он начнёт угрожать, — прошипел в ухе Привалова Сикорски.
Странник, видимо, услышал.
— Не то чтобы угрожать… просто обрисую некоторые возможности. С одной стороны, мы готовы заплатить Земле. Например, пакетом продвинутых технологий, опережающих ваши… скажем, на двести лет в земном исчислении. Торг, разумеется, уместен. В разумных пределах. С другой стороны, если вы будете упорствовать, мы будем вынуждены применить здесь… что-нибудь из нашего арсенала. У нас есть выбор, поверьте. Да, нам придётся начать убивать землян, как это ни ужасно. Разумеется, мы постараемся снизить количество смертей до разумного минимума. Достаточного, чтобы туристы покинули планету, причём быстро. Мы могли бы, собственно, с этого и начать. Тем не менее, Диаспора не хочет заранее портить отношения с Землёй. Когда-нибудь вы тоже станете нашими клиентами. Хотелось бы на это надеяться.
— Вы ничего не получите, — прошипел голубь, распушив перья. Получилось смешно.
— Мы уже обсуждали это, — безмятежно сказал пёс и нахально зевнул каменной пастью. — Вы можете сопротивляться до последнего. Но и только. Наследство должно быть передано жителям данной планеты. Ими должны стать мы. Поймите, этот мир всё равно достанется нам, так или иначе. Вы или уйдёте добровольно… или всё равно уйдёте. Во втором случае… очень нежелательном для всех нас… люди, как я уже сказал, пострадают. Пострадает и ваша земная гордость: вы ведь считает себя сильной цивилизацией… Если же вы всё-таки перестанете нам мешать, то получите компенсацию за перенесённые неудобства.
— Что ж, — протянул Саша, чтобы хоть что-то сказать, — это, наверное, как-то обсуждаемо, но не со мной…
— Не верьте мерзавцам! — завопил голубь, сбиваясь на пронзительный фальцет. — Они лгут! Они уже начали уби…
Пёс взвился на дыбы, челюсти с треском схлопнулись в воздухе. Голубь взмыл ввысь, надсадно крича и теряя перья.
Каменная собака с грохотом рухнула на брусчатку и разлетелась на мелкие кусочки.
Прогрессор осторожно встал. Отряхнулся. Подумал о том, что теряет форму: похоже, что, падая, он умудрился потянуть сухожилие.
Прямо перед ним валялась отвалившаяся каменная башка. Из сжатых челюстей глупо торчало два бурых пера.
— Н-да, милые тут нравы, — выдавил из себя Привалов, отчаянно пытаясь казаться хладнокровным и ироничным. — Что ж, если хотите продолжения переговорного процесса…
— Это вряд ли, — голос Сикорски стал как-то особенно неприятен: как будто в ухе жужжала большая злая муха. — После разрушения тела им нужно какое-то время, чтобы оклематься. Это хорошо, — добавил он. — Иначе у меня были бы основания для беспокойства. — Экселенц помолчал. — Значит, так. Их защита уже не работает. Через три минуты здесь будет глайдер Серосовова. Он даст тебе инструкции. Операция вступает в активную фазу. Придётся попрыгать.
— Операция? Активная фаза? — не понял Саша.
— Да, конечно, — спокойно ответил шеф. — Совет Планеты в курсе ситуации. Четвёртый Звёздный Флот в полном составе будет здесь часа через два. Накроем планету силовым колпаком, чтобы никто не ушёл. Потом начинаем зачистку.
— А чего же переговоры… — вякнул Привалов, запоздало собираясь с мыслями.
— Ты ничего не понял. Земля не вступает в переговоры с убийцами землян, — отрезал Сикорски.
— Пока что они никого из наших… — начал было Привалов и осёкся: ему пришла в голову очень скверная идея.
— Странники, — Сикорски снизошёл до объяснений, — пошли на эти переговоры только для того, чтобы сбить нас с толку. Потому что мы уже всё знаем. Поэтому мы и здесь. Видишь ли… Туристы с Надежды не возвращаются.
7 февраля 74-го года по земному летоисчислению.
Планета Надежда. Первый холодный сезон. Утро.
Вдоль проспекта наступал, прибивая пыль, дождевой фронт.
Саша чуть притормозил велосипед и втянул воздух ноздрями: в разновидностях и породах дождей он разбирался с детства. Надежда в этом смысле не радовала: яростные шквалы сменялись мелкими подленькими дождичками, смывающими цвета со всего окружающего. Но этот дождь обещал большее: Привалов чуял, что после первой яростной атаки он притихнет и станет таким, каким и должно быть настоящему позднему осеннему дождю — мокрым, тепловатым, с дымным привкусом глинтвейна и ароматом корицы, с еле ощутимой грустинкой в каждой капельке.
В такой дождь хорошо быть дома одному. Отключить ионный фильтр, открыть настежь окно, чтобы дождь барабанил о подоконник и холодные брызги сыпались на пол. А самому — лежать на мохнатом диване, пить чай с пандорским бальзамом и перечитывать старые книжки. Чехова или Минца. Именно перечитывать: в такую погоду не хочется ничего нового. И чтобы комм был отключен, и чтобы до всяких дел и забот оставалась как минимум неделя… Счастье, как есть счастье. Натуральное нестерилизованное. Да где ж его носит-то…
Что-то громыхнуло. То ли гром — гроза стремительно приближалась, — то ли скорчер.
Привалов прислушался. Громыхнуло ещё дважды. На этот раз никаких сомнений — скорчер. Наверное, это Гриша Серосовов со своей группой гоняют очередного голема.
Саша остановился, сообразив, что голем, скорее всего, побежит сюда.
А вот это он зря, решил Привалов. Совершенно зря.
Он успел бросить велосипед у ближайшего открытого подъезда и нырнуть в дверной проём, когда стена дождя накрыла проспект. Длинные косые струи ливня, шипящие потоки воды на асфальте, выстрелы. Саша прислушался: нет, на этот раз это был настоящий гром.
Оказавшись в укрытии, Привалов первым делом настроил уровень защиты. Маленький защитный генератор у пояса — последнее достижение земной техники — экранировал все известные волновые воздействия, отшвыривал быстролетящие предметы вроде пуль и стрел, а главное — отталкивал гиперполевые сгустки, не позволяя Страннику завладеть человеком изнутри. Когда Странники ещё пытались сопротивляться, им несколько раз удавалось, нападая скопом, отключить генератор бойца и вселиться в его тело. Ментозаписи воспоминаний тех, кто это видел, показывали всем в принудительном порядке. Саша такой демонстрации тоже не избежал. Зрелище было жуткое: корчащееся тело, который невидимая сила натягивает на себя, как пальто…
Проверив защиту, прогрессор осмотрелся. Лестничная клетка была похожа на молочный пакет, попавший под танк: пусто и разодрано. В углу серой кучкой обломков лежали остатки обвалившегося лестничного пролёта. На стенах — ошмётки обгорелой краски. Выгоревший дверной проём. Рядом, у стены — характерный оплавленный холмик жирного пепла. Какому-то Страннику не повезло.
