Михаил Ахманов - Посланец небес
– Похоже, старина Даут внушил им уважение, – пробормотал он и начал быстро спускаться. Грей, тревожно свистнув, спланировал к гранитной глыбе рядом с тропой, закружился, предупреждая хозяина об опасности. Над камнем мелькнула дубинка, зверек увернулся от нее, заверещал, растопырив лапы и выпустив коготки. «Назад, – мысленно приказал Тревельян. – Это тебе не зверь и не птица, а человек. Двуногую скотину не напугаешь».
Из-за глыбы выступил сторож, настоящий гигант – в парне было метра два, и столько же – в толстой дубинке, которой он воинственно размахивал. Как все представители континентальной расы, он был безусым и безбородым, но с длинными густыми бакенбардами, заплетенными в косицы и связанными под челюстью узлом. Плечи у него были такими, что на них мог улечься матерый клыкач, а шея походила на ствол не первой молодости дерева. Что до рожи, то она показалась Тревельяну знакомой.
– Не тебе ли я засветил бочонком? – спросил он, приближаясь.
– Так это был ты, кал анши! – обрадовался великан, перехватывая поудобнее дубину. Затем он пригляделся к гостю и в удивлении наморщил лоб: – Эй, а кто ты такой? Что за ублюдок? Не солдат, не купец, не возница… Кто, спрашиваю?
– Рапсод.
– Ра-апсод? Это который песни поет и байки сказывает? Никогда таких не видывал!
– Что ты вообще видел, кроме гор и коз, – вполголоса пробормотал Тревельян. – Ну-ка, приятель, отведи меня к Лакассе, вашему вождю. Есть у меня до него дело.
– Лакасса не с каждым будет говорить. Сам понимаешь, большой человек! – Великан отложил дубину и упер в бока огромные кулаки. – Опять же, бочонком ты в меня швырнул, а это не по правилам. Нельзя кидаться!
– А из пращи камнями можно?
– Так то в скалу! А ты в меня! Бочонком! Бочонок-то треснул, и вино дорогой вытекло!
– Ну, и чего ты хочешь? Другой бочонок?
– Не. – Страж выпятил грудь и напряг могучие мышцы. – Попробуй, столкни меня с дороги!
– Это мы быстро, – пообещал Тревельян, толкнул его в левый бок, толкнул в правый, но парень стоял как скала. Тогда он сделал вид, что хочет схватить противника за руку, а сам присел, зацепил его под коленями и опрокинул на землю.
– Не по правилам! – завопил великан, но сапог Тревельяна уже упирался ему в грудь, а у горла поблескивало лезвие кинжала. Грей с победным писком спланировал на хозяйское плечо, заверещал и оскалил зубы.
– Видишь этого зверя? – сказал Тревельян, не убирая клинка. – Ты не смотри, что он маленький, зубы-то как шилья! Прожорливый, любит кровь сосать, а у тебя крови много. Не поделишься?
Перед такой жуткой угрозой страж капитулировал, и через минуту они уже спускались вниз, к пещерам.
* * *Тревельян сидел на камне у крохотного костерка из прутьев, рядом с кряжистым мужчиной в засаленной полотняной тунике. Несмотря на жалкую одежду, выглядел тот королем или, по крайней мере, герцогом; на лице с крупными чертами читалась привычка к власти, темные глаза глядели уверенно и спокойно, в углах губ прятались суровые морщины. Пигментные пятна были почти неразличимы на загорелой обветренной коже, но, вероятно, предводителю горцев Лакассе уже стукнуло пятьдесят. Против ожиданий, он сам и его соплеменники оказались людьми дружелюбными, так что их свидание с дикокрысом Тревельян решил отложить.
В отличие от гиганта-стража Лакасса, умудренный жизнью и даже какое-то время трудившийся в каменоломнях Онинда-Ро, слышал о рапсодах и их Братстве. Но в его родных горах рапсод, да еще с шерром на плече, являлся не меньшей редкостью, чем снег в джунглях юга, и потому вождь рассматривал Тревельяна с нескрываемым интересом.
– Говорили мне, – прогудел он басом, – что вы, певцы, ходите от западных пределов мира до восточных и что в каждом городе есть у вас дом, где живут с учениками самые старые и мудрые из вас.
– Это правда, – подтвердил Тревельян. – Тех старцев называют дарующими кров.
– Еще говорили, что есть среди вас учителя, познавшие все искусства, от пения и танца до схваток с мечом и копьем, от чеканки бронзовых кувшинов до метания стрел и дротиков.
– И это верно, – сказал Тревельян. – Учителя зовутся пастухами, ибо пасут они учеников и заботятся о них, как вы о своих аншах.
– Еще мне говорили, что каждый рапсод – отличный воин, и в этом я сам убедился. – На губах Лакассы мелькнула скупая усмешка. – Здорово ты приласкал бочонком Чегараму! А Ситиванду – мешком!
– А мне кое-что говорили про вас, – в свой черед молвил Тревельян. – Не сочти за обиду, вождь, но говорили, что люди вы злые и свирепые и происходите от насильников и грабителей из войска Уршу-Чага. Будто хотел он покарать за это ваших предков, но они бежали от владыки и укрылись в горах. И что с тех пор не желаете вы трудиться, а грабите по дорогам людей, и если дают вам выкуп – такой, как сегодня, – то и его вы желаете взять не миром, а в бою и драке.
Лицо Лакассы омрачилось. Он налил в кружку вина, протянул Тревельяну и сказал:
– В этом только одна правда, Тен-Урхи, – та, что предки наши из солдат Объединителя. Уршу-Чаг – да возродится он в этом мире! – был мудр и, отправляясь в поход, набрал сотню бойцов, не нобилей, а простого звания, но искусных в воинском ремесле, бескорыстных и честных. Честных, вот что главное! Ибо поручались им штурмы дворцов непокорных правителей, а затем их охрана – ведь в тех дворцах были собраны великие богатства, серебро и золото, и кровавый камень, и морской, и травяной, и драгоценные чаши, светильники, оружие, ларцы и прочие сокровища, что ослепляют глаза и возбуждают алчность. Воинам из благородных Уршу-Чаг не мог довериться, зная, что сочтут они это своей добычей, а если карать их столбом и крюком, то нобили уйдут, и он останется без войска. А наши предки служили ему не ради грабежа, но из любви к Объединителю, из преданности и чести, ибо был он велик, как ни один из его потомков. И все же владыка их прогнал… – Печально поникнув головой, он добавил: – Не потому прогнал, что был недоволен их службой, но лишь по настоянию своих военачальников-чахоров, а один из них стал предком владык Онинда-Ро. И ложь о наших пращурах тоже от него пошла.
– Это случилось давно, – сказал Тревельян, – так давно, что имена ваших обидчиков если где и найдешь, так в самых дальних сундуках Архивов. Почему бы теперь вам не вернуться в обитаемые земли? Думаю, Сирам-Харт, правитель этой страны, одарил бы вас угодьями, и развели бы вы стада быков вместо этих тощих аншей.
– Может, и одарил бы, но жили бы мы под властью его людей, платили бы ему налоги, а наши юноши служили в войске или ломали камень, как я когда-то. А мы такого не хотим! Здесь мы свободны, и хоть скуден наш край, но нет над нами господина. Не мы платим, а платят нам, платят, потому что боятся!
