Ф. Гвинплейн Макинтайр - «Если», 2002 № 11
Бекка покачала головой.
— Знаешь, я видела старые фильмы, ну, те, где кого-то превращают в компьютерную программу, и не успеешь оглянуться, как он оказывается во всех компьютерах мира и обретает абсолютную власть.
— Я их тоже видел. Ха-ха. Очень смешно. Сразу видно, как люди разбираются в программах.
— Угу. Сразу видно.
— Я поговорю с мамой, — сказал Джейми.
Глаза мамы наполнились слезами, большие капли поползли по ее щекам и на полпути исчезли. Сканировщики обращали особое внимание на глаза и рты для передачи выражения, но не всегда запечатлевали происходившее в промежутках.
— Прости, — сказала она. — Мы не думали, что так получится.
— Может, вам стоило подумать подольше, — сказал Джейми.
Это не печаль, напомнил он себе снова, а перемещение электронов.
— Ты был таким красивым мальчиком! — Ее нижняя губа задрожала. — Мы не хотели потерять тебя. Нам сказали, что придется подождать всего несколько лет, и они имплантируют твою память клону.
Джейми знал все это наизусть. Знал, что технология сканирования памяти оказалась куда проще ее имплантирования: было установлено, что имплантацию необходимо производить, пока мозг продолжает развиваться. А ограничения человеческого клонирования практически исключали эксперименты, и к тому же группа, начинавшая работу над его программой, давно распалась: кто-то предпочел высокооплачиваемую должность, кто-то ушел на пенсию, кто-то посвятил себя собственным проектам. Знал он, что его отец исчерпал свое влияние в Университете, пытаясь сохранить все, как есть. И что он давным-давно приобрел или купил патенты и авторские права на весь проект, за исключением программы Джейми, которая все еще находилась в совместном владении Университета и семьи.
На лице мамы ближе к подбородку возникли слезы и закапали с него.
— Ты знаешь, потенциально это может принести огромные деньги. Люди хотят растить идеальных детей. Оберегать их от дурного влияния, предохранять от любых форм насилия.
— А потому они желают контролировать окружение своего ребенка, — вставил Джейми.
— Да. И сделать его безопасным. И здоровым. И…
— Совсем таким, как нормальная семейная жизнь. Ни подгузников, ни срыгиваний, ни замаранных пеленок. Возможность отключаться от ребенка, если родители устали. А затем вы просто загружаете его во взрослое тело, снабжаете дипломом и вышвыриваете из дома. И считаете себя безупречными родителями.
— И еще верующие люди… — мама облизнула губы. — Твой папа ведет переговоры с ними. Они хотят, чтобы их дети росли в обстановке, полностью соответствующей их религиозным убеждениям. Лишенной соблазнов и греха. Ни науки, ни идей, идущих вразрез с их собственными…
— Но папа ведь не религиозен, — возразил Джейми.
— У этих людей есть деньги. Большие деньги.
Мама наклонилась и взяла его руку в свои. Джейми подумал о всех кодах, позволяющих ей сделать это, позволяющих им обоим ощутить прикосновение нереальной плоти к нереальной плоти.
— Конечно, я сделаю то, чего хочешь ты, — пообещала она. — Я не желаю бессмертия, как твой отец. — Она покачала головой. — Но не знаю, что сделает он, когда настанет его черед.
Мир был диском сто метров в поперечнике, заваленным всяким мусором: древнеримские развалины, химеры, свалившиеся со стен замка, разломанная колесница, разбитый колокол. За краем мира небо было черным, непроницаемо черным, без единого облака или звезды.
В центре мира торчало что-то вроде металлического дерева с развилкой, как искореженные руки.
— Эй, Дигит! — сказала Бекка.
Тусклый пульсирующий свет замерцал на металлическом стволе, словно в нем отражался кровавый закат.
— Привет, сестренка, — сказал ствол.
— Ну вот, — сказала Бекка, — теперь мы остались одни.
— Мне поступило извещение об отцовских похоронах. Надеюсь, мое отсутствие никого не шокировало.
— Мне тебя не хватало, Дигит, — вздохнула Бекка. — Хочешь верь, хочешь нет.
— Очень жаль…
Бекка расстроенно пнула какой-то обломок — остатки колпака от старинного миниатюрного автомобиля. Он изменился, когда обрел новое место среди мусора.
— А не можешь ты принять человеческий образ? — спросила она.
— Так было бы легче разговаривать.
— Со всем этим я покончил, — отрезал Джейми. — Пришлось бы восстанавливать слишком многое. Я свел этот мир практически к нулю. Я избавился от своего тела, биения сердца, осязания.
— От всего человеческого, — грустно подытожила Бекка.
Из металлического дерева, точно кровь, засочился тусклый красный свет.
— От всего, кроме снов. Оказывается, сон и сновидения слишком тесно связаны с процессами памяти. Я не могу от них избавиться, не уничтожив заметную часть моего сознания. — Ствол испустил странный бестелесный смех. — Недавно мне приснилась ты. И Цицерон. Мы говорили на латыни.
— Я полностью забыла латынь, даже то немногое, что знала, — Бекка с вымученным смешком тряхнула волосами. — И чем же ты занимаешься?
— В основном служу проводником данных. Университет использует меня в качестве «паука»-разведчика, и я не против, поскольку это помогает коротать время. Но только я потребляю заметно больше мощности, чем «пауки», а результаты выдаю немногим лучше. И информация, которую я нахожу, практически не имеет ко мне никакого отношения — все о реальном мире.
Металлическое дерево закровоточило.
Наступило молчание, а затем Бекка сказала:
— Ты ведь знаешь, что папу по его требованию перед смертью сканировали.
— Да, знаю.
— Он основал какой-то дурацкий фонд, и к нему отошли его патенты, и программы, и все прочее, а также деньги — его и некоторых других людей.
— Ему лучше не появляться здесь.
Бекка покачала головой.
— Он и не появится. Во всяком случае, без твоего разрешения. Потому что тут управляю я. Твоя программа фонду не принадлежит. Папа не мог заполучить все целиком, потому что часть — собственность Университета, а часть — семьи. — Она помолчала. — Ну а семья теперь только я одна.
— Так значит, ты унаследовала меня! — сказал Джейми. Его слова источали холодное презрение.
— Совершенно верно, — подтвердила Бекка. Она присела на корточки среди мусора и уперлась локтями в колени.
— Чего ты хочешь от меня, Дигит? Что я могу сделать для тебя?
— Меня Никогда об этом не спрашивали, — сказал Джейми.
Наступило новое долгое молчание.
— Отключи меня, — сказал Джейми. — Закрой файл. Удали его.
Бекка судорожно сглотнула. В ее глазах замерцали слезы.
