Такаюки Тацуми - Гордиев узел. Современная японская научная фантастика
— Прекрати!
— Я думаю, все-таки лучше вернуть их «Хиситомо», — торопливо выпалил Кондо, пытаясь предотвратить надвигающуюся ссору. — Чем смотреть, как они умирают у нас на глазах, лучше уж понадеяться на новое лекарство. Так у нас хоть надежда останется: может, они еще живы, может, сидят где-нибудь, болтают друг с другом. Ямасита, я и твою Корин верну, не возражаешь?
— Да, чего уж там! Давай возвращай.
Ясуко больше не сдерживала слез. Ее Ада! Та самая Ада, которая разделила ее судьбу, спала у нее в изголовье... А она-то надеялась, что теперь они всегда будут поддерживать и утешать друг друга.
Ясуко решительно вытерла слезы салфеткой и твердо посмотрела на Кондо.
— Кондо-кун, у меня к тебе просьба. И к «Хиситомо» тоже.
— Ада...
— Что, Ясуко?
— Ты ведь недавно читала эти стихи?
— Покажи-ка. «Хуашань дзи»? Да, я люблю их. «Погрузилась в думы о милом, и в колыхании штор на миг привиделся мне его силуэт...» Но знаешь, ее возлюбленный тоже наверняка мечтает о другой. У него и в мыслях нет, что кто-то дожидается его у окна. Все- таки несладкая это штука — несчастная любовь. В любом мире.
— Я тоже люблю эти стихи.
— Ну так ведь у нас все всегда одинаково.
— Но не сегодня.
— Что?!
— Сегодня Гару придет за тобой, вот через это окно... На самом деле придет.
— Да нет же. Постой, зачем ты рассказываешь мне сказки. Разве он не с принцессой?!
— Я не о принце Гару, с которым ты недавно встречалась. Я про дракона говорю, того, кого полюбила ты, того, кто любил только тебя. Теперь вы всегда будете вместе, это решено.
— Врешь!
— Нет, честно.
— Честно-честно? Терпеть не могу, когда поверишь во что-то, а потом обманываешься.
— Тут обмана не будет. Правда, здорово, Ада?
— Никуда я не пойду!
— Это еще почему?!
— А ты как же? За тобой же никто не придет, ведь так? Что же ты, останешься одна? Нет уж. Выходит, я бросаю подругу...
— Послушай, Ада. Я хочу, чтобы ты была счастлива. А со мной все будет в порядке. В моем мире тоже есть своя Корин, и я не собираюсь ей уступать. Я никогда не прощу себе, если ты останешься здесь из-за меня. Так что...
— Ясуко-о-о...
— Эй, не делай такое лицо. Красавицам это не идет.
— Ясуко, что-то странное со мной происходит. Хочу заплакать, а слез нет.
— Знаешь, Ада, ты просто не умеешь плакать в нашем мире. Тут уж я бессильна. Может, тебя сможет вылечить другой великан. Гару отнесет тебя к нему. Сначала к человеку с круглыми стекляшками на глазах, а потом... Я и сама не знаю к кому. Но ты не волнуйся. Я договорилась обо всем, так что никто не разлучит тебя с Гару. А когда выздровеешь, возвращайтесь вместе.
— Вернусь, Ясуко, я обязательно вернусь к тебе.
— Давай выключим свет. Любимых лучше ждать в темноте, тебе не кажется?
В окно падал белый свет уличного фонаря.
На заднем дворе Кондо запустил дракона, и теперь он парил в воздухе, широко расправив мягкие крылья. Это был величественный дракон, крылья и чешуя переливались в свете фонаря. Гару спикировал на темный подоконник.
— Гару! — Ада подскочила так, что закружились узоры на юбке. Сколько труда Ясуко вложила в них когда-то!
— Ну, слава богу!
«Хотя бы к тебе пришел возлюбленный», — добавила про себя Ясуко.
Усевшись на спину дракона, конопатая девчонка не отрываясь смотрела, как великанша машет ей вслед. Ясуко изо всех сил заставляла себя улыбаться.
— Ясуко, — сборная кукла казалась неожиданно повзрослевшей. — Ты только правда не дай ей победить себя, ладно? Не бодрись напоказ, а по-честному, хорошо?
Дракон улетел в темноту, туда, где его ждал Кондо.
Пораженная услышанным, Ясуко стояла, не в силах пошевелиться.
Через пару месяцев в колонке новостей мультипликационного журнала появилось сообщение продюсеров киностудии о том, что «Дакс» отошла от первоначального замысла и выпустит сагу «Дагрия» в виде обычного мультфильма.
— Ничего у них не вышло, так я и знал, — проворчал Ямасита.
А Кондо пытался изображать знатока:
— Просто «Дакс» небольшая компания, вот и хочет, не рискуя понапрасну, побыстрее окупить вложения. А с Гару и прочими все должно быть в порядке.
Ясуко решила, что лучше будет поверить Кондо.
Цепочка крохотных следов на письменном столе потихоньку таяла.
Теперь Ясуко каждый вечер садилась перед сном у открытого окна.
Ада... Конопатая девчонка, в которую я вложила столько любви и труда. Маленькое зеркало, отражающее мои самые сокровенные мысли и желания. Она знает, что я жду ее у окна — не то что те, кого я ждала до нее. Она знает, каково это — ждать, так что постарается вернуться.
Это ожидание — не пустая погоня за собственными фантазиями, как бывало раньше.
Рассеянно улыбаясь, Ясуко наблюдала, как ветер треплет разметавшиеся занавески...
Осаму Макино.
Повесть о бегстве
[97]
1Человек по имени Курата пожаловал в особняк после обеда; в воздухе стояла духота, черные тучи сплошь заволокли небо, и казалось, что уже наступили сумерки. Хозяин особняка был знаменитым коллекционером лингвокукол. Его коллекция в жанре мистери и ужасов считалась одной из лучших в мире.
В этот день коллекционер пробудился от кошмара весь в липком поту. Ему приснился сон, страшный, как его любимые романы мистери. Раздраженно стянув с себя приставшую в телу пижаму, собиратель лингвокукол выполз из спальни и направился в ванную. Принимая душ, он не нащупал на обычном месте мыла. Полез за новым куском, но, оказалось, мыло кончилось. Коллекционер вспомнил, что была еще коробка, которую он недавно получил в подарок. Пока искал ее, начался приступ чиханья, который никак не проходил. Похоже, он подхватил простуду. Озноб пробрал его. Коллекционер поскорее вышел из ванной, оделся и приступил к приготовлению завтрака. Но тут обнаружил, что кончился кофе. Пришлось довольствоваться молоком с хлебом. Микроволновая печь с грилем сломалась, так что не удалось даже поджарить тосты. Намазав масло на сырой ломтик, он уронил его на пол. Маслом вниз.
Тут у него совсем опустились руки.
В отчаяние коллекционер впал не столько из-за мелких неудач, преследовавших его с самого утра, сколько из-за известий о принятии нового закона касательно романов ужасов и порнографии.
Он узнал об этом прошлым вечером. Из программы новостей.
О том, что главной причиной роста тяжких преступлений являются романы ужасов и порно, заговорили еще несколько месяцев назад. Обычное дело, посмеивался коллекционер, да и не он один. Всего за пару дней до этого по телефону они с друзьями иронизировали по поводу вздорного, лишенного всякой логики мышления безмозглых обывателей. И не могли взять в толк, что творится у «этих идиотов» в головах, не понимая при этом, что миром правят те самые «идиоты». И вдруг в одночасье объявили вне закона лингвокукол в жанре ужасов и порно, как оказывающих пагубное влияние на молодежь. Причем критерии того, что именно подпадает под новый закон, были весьма расплывчатыми.
