Наталия Околитенко - Дождь и снег
Обзор книги Наталия Околитенко - Дождь и снег
Околитенко Наталия & Кулиняк Данило
Дождь и снег
Hаталья Околитенко, Данило Кулиняк
Дождь и снег
Дождь шел шестой день подряд. Над землей поднималась испарина, в ней задыхались цветы. Под тяжестью плодов гнулись ветви. А кочаны капусты плавали в огородах, словно кораблики с блекло-зелеными листьями-парусами... В предрассветный час улица была пустынна. По ней брел невысокий паренек с большим чемоданом. С длинных его волос стекала вода. Дома еще спали, закрыв глаза-ставни. - Молодой человек, сюда, - вдруг позвал ктото. В одном из сонных домов открылась дверь, на крыльцо выдвинулась сперва нога в клетчатой штанине, потом в щель протиснулся большой зонтик, из-под которого показалась рука в таком же клетчатом рукаве. Паренек заглянул под зонт и увидел продолговатое лицо, окаймленное редкой русой бородкой. - Заходите, юноша. Я буду рад, если вы зайдете. Паренек пожал плечами - деваться, мол, некуда,- поднялся по крутым ступенькам и оказался в тесной прихожей. Увидел прямо перед собой полуоткрытую дверь, за нею уголок ковра и теплую уютную темноту. Хозяин поднес к губам палец и указал на другую дверь. За нею была еще одна комната. Скудная мебель - диванчик и старый стол, вдоль стены стеллаж, на котором выстроились папки с бумагами. На столе пишущая машинка, старенький телевизор... - Ну вот,- сказал хозяин,- теперь вы можете хотя бы обсохнуть. Отдыхайте. Вы ведь утомились, не так ли? - Да, я приехал в полночь, а гостиницы не нашел. - Так и бродили всю ночь? - Не совсем. Немного вздремнул на лавочке, под каким-то брезентом, пока и он не промок. - Я согрею вам чай. А вы пока послушайте, как шумит дождь. Обязательно послушайте. Светало. Паренек чувствовал себя так, как часто бывает после бессонной ночи - в голове легкий звон, и все кажется чуть нереальным: грани между обычным и странным, между дозволенным и запретным размыты. Если бы он чувствовал себя иначе, то врядли вошел сюда. Теперь же все казалось нормальным: он озяб и устал, ему нужно отдохнуть. Он скинул мокрый пиджак, с наслаждением вытянулся на диванчике и стал слушать. Спать не хотелось, спать было слишком поздно и слишком рано. Дождь шуршал неспешно и ласково. Звуки его каждое мгновение были иными - то мягкими, то становились чуть громче, то едва шелестели... И вдруг паренек подумал о том, что в саду растут разные деревья - яблони, абрикосы, возможно, акация, у всех у них разные листья и потому капли ударяют о них по-разному, вот и получается целая симфония. Приглушенные звуки ее плыли, плыли за окном. И еще он подумал, что никогда до сих пор не слушал дождь: жил в большом городе, на девятом этаже большого дома. Если дождь заставал его на улице, это лишь усложняло жизнь. Звуки тех, мешающих жить дождей терялись в шуме машин, в шарканье бесчисленных подошв... Вошел хозяин с подносом в руках - вазочка с печеньем, стаканы с чаем. Паренек сказал: - Я вам очень благодарен. За чай. За приют. За дождь... - Даже за дождь? - Да. Я впервые услышал его мелодию. Хозяин отставил стакан. - Скажите, но только честно, вы очень хотите спать? - Нисколечки. - Тогда послушайте. Он взял со стола листок бумаги и стал читать:
Когда прервется этой жизни нить, Когда для нас последний час настанет, Весь светлый мир, как прежде, будет жить, Все будет жить, и только нас не станет...
Странное чувство охватило паренька. Он любил стихи. В этих было что-то неуловимо общее с дождем, что неспешно шуршал за окном, с запахом влажной земли и листьев, даже с этим неожиданным знакомством. И хотя прозвучали слова "когда прервется", он остро почувствовал, что живет, что будет жить. Слова, звуки, запахи, мысли, воспоминания и предчувствия - все сразу нахлынуло и смыло вялую усталость ночи.
И снова будет белый снег идти...
- Боже мой,- пробормотал хозяин, - Снег? Почему именно снег? Никакого снега ведь нет... - Дальше,- попросил паренек. Виновато улыбнувшись, хозяин продолжил:
И снова будет белый снег идти Мгновенный на руке, но все же вечный. Вершина громоздится на пути, За нею - мрак, мгновенно-бесконечный...
Мы будем возвращаться в чьи-то сны Проклятьем, что когда-то прозвучало. Конец зимы и первый день весны Конец начала и конца начало...
Да, будет снова белый снег идти И обновляться по весне природа. И упадет на прерванном пути Опять зерно в извечной жажде всхода.
Все повторится. И лишь в той реке, Что воды мчит свои с высот забвенья, Зажгутся вдруг, как слезы на щеке, Растаявшие звезды на мгновенье...
Несколько минут оба молчали, потом паренек сказал: - Да. Теперь я понимаю. Вы поэт. Я должен был сразу догадаться. Только поэты способны на такие неожиданные, добрые поступки. И еще я хочу сказать, что вы - хороший поэт. Кто вы? Видимо, я вас знаю. Хозяин покачал головой. - Нет. Это дождь. Поэт, о котором вы говорите, - это дождь. Я просто записал то, что сложил он. "Конечно,- подумал паренек.- Он и должен говорить о себе только так. Дождь навеял ему и этот ритм, и эти образы..." - Не верите? Но это действительно дождь. Я сейчас объясню... Хозяин торопливо прошел вдоль стеллажа. Пальцы его, словно по клавишам, пробежали по корешкам папок. - Дождь - естественный генератор шума, то есть последовательности случайных сигналов. Ведь каждая капля падает по-своему, правда? Я придумал одно устройство. Оно фиксирует удары капель и преобразует их в обычный двоичный код. Импульс - единица. Нет импульса - ноль... Моя пишущая машинка превращает язык дождевых капель в знаки: 10000 - "а", 01000 - "б", и так далее. И вот, представьте себе, сначала получался хаотичный, бессмысленный набор знаков, строк. Но потом, потом... Сколько дождей прошумело за те десять лет, что прошли! Сколько капель упало... Наверное, нет числа, чтобы их сосчитать... Но потом вдруг случилось вот это... Явилось это стихотворение. Теперь вы понимаете, почему его написал дождь? Паренек взял одну из папок, раскрыл ее. Бесчисленные буквы перетекали из строки в строку, со страницы на страницу, из папки в папку... в бесконечность. Он поднял глаза: - Но десять лет... Десять лет! Как вы могли ждать? И... зачем вам все это? Ему не стоило так говорить. Лицо хозяина стало замкнутым. - Я математик. Я хотел показать, на что способна техника. И сам хотел узнать, на что она способна. Мне было интересно. Неужели не понимаете? Паренек поспешил исправить оплошность. - Я понимаю, понимаю. Все равно - вы поэт. Поэт техники. Глаза хозяина снова засияли по-детски. Он засуетился, схватил поднос, выбежал из комнаты. Вернулся с крупными яблоками, мокрыми, со следами земли на золотистых боках. Они словно светились. - Как вас зовут? - Саша. - А я Павел Иванович. - Что вы собираетесь сделать со стихами? Пошлете в редакцию? - Нет. Разве можно? Они ведь не мои. - Стихи дождя. Но нашли их и записали вы. Чьи же они еще? Хозяин съел яблоко вместе с сердцевиной. Покрутил в руках "хвостик", сказал: - В том-то и дело, что они чьи-то. Когда-нибудь родится человек. Он вырастет и начнет писать стихи. Кто знает, когда и почему выплеснет из его сердца эти строки. И в эту минуту человек станет их рабом: слова будут торопливо ложиться одно за другим, словно их кто-то нашептывает. А когда поставит последнюю точку, прочтет изумленно. Как это случилось? Откуда взялось? Он не будет знать, что стихи в природе существуют объективно: как дождь, как ветер, как эти яблоки. Все прекрасные мелодии, стихи существуют объективно - сегодня или в будущем. На языке математика они - продукт естественных генераторов шума. Человеческий мозг - самый совершенный из таких генераторов. Какие еще возможности скрыты в нем! Может быть, всего десяти минут хватит тому, неведомому человеку, чтобы создать стихи, которые я искал десять лет... Помолчав, хозяин добавил: - А вдруг такой человек уже есть? Может, он уже написал эти стихи? Паренек не ответил: он слушал дождь. Дождь шуршал, шелестел, шептал в созвездьях плодов и цветов...
