Георгий Мартынов - Спираль времени. Гость из бездны
– Разве ты не сосчитал?
– Я не умею считать, господин.
– Не умеешь? Хорошо, отойди!
Рени низко поклонился и отошел в сторону.
– Ты первый жрец храма Моора, Геза, – сказал Роз. – И ты первый должен соблюдать законы.
– Я никогда не нарушал их.
Роз почувствовал страх в голосе Гезы. Умница Доб! Пожалуй, на первый раз достаточно.
– Тем лучше, если это так. – В глазах Роза Геза видел холодную насмешку. – Закон запрещает рабам даже грамотность.
Геза в полном замешательстве не знал, что ему говорить.
Роз переменил тему. Еще несколько минут они беседовали о разных вещах, пока Роз не решил, что прошло достаточно времени и он может войти в дом.
Геза шел за ним, терзаясь сомнениями. Знает ли Роз, и что именно он знает? Если ему известно все, Рени грозит смертельная опасность. Но почему Роз не говорит прямо, если ему сообщили о Рени?
Геза чувствовал, что Роз ведет с ним какую-то игру, но что он задумал, молодой жрец не мог догадаться.
Ден не сделал ни шагу навстречу Розу, но встал и поклонился ему со всеми признаками глубокой почтительности.
Почти тотчас же доложили о прибытии Боры. Ден напрасно тревожился, – Бора просто ожидал, чтобы его брат прибыл раньше.
Роз ничего не спросил, потому что был умен и осторожен. Бора, едва войдя в зал, тут же громко обратился к Гезе:
– Ты собираешься праздновать мое согласие в темноте? Если ты беден и у тебя нет факелов, я мог бы прислать их.
Все гости дружно рассмеялись шутке властелина.
– О нет! – ответил Геза. – Мы ждали твоего прихода, чтобы осветить зал.
Бора принял это как знак внимания к себе и остался доволен ответом.
Вместе с Борой прибыли два раба, богато одетые в золоченые туники. Они поднялись на помост и встали позади мест, предназначенных для Дена и Гезы. Тотчас же по знаку Дена Рени и другой раб, оба в белоснежных одеждах, застыли за спиной Роза и Боры.
Лицо раба, стоявшего возле Дена, показалось Гезе смутно знакомым.
– Где-то я видел его, – сказал он, обращаясь к Боре.
– Его зовут Моа, – ответил тот. – Ты мог видеть его у меня в доме.
Ден встал и, в наступившей тишине торжественно сказал:
– Геза! Твой брак с дочерью великого правителя страны делает честь нашему роду. Сегодняшний праздник должен запомниться всем. Окажи честь нашим гостям, освети зал!
Геза вышел.
Слова Дена и уход Гезы удивили всех. Приказать внести факелы и светильники можно было и не удаляясь. Неясное предчувствие чего-то необычного овладело гостями. Они вспомнили, где находятся, и давний страх перед этим домом снова поднялся в их сердцах.
В зале наступила напряженная тишина.
– Что ты задумал? – тихо спросил Роз.
– Сейчас увидишь, – ответил Ден.
Четыре раба внесли небольшую лестницу, покрытую, как ковром, черной шкурой, и поставили ее у середины стола. Сидевшие возле этого места испуганно отодвинулись. Даже в простой лестнице они видели что-то таинственное.
Появился Геза. Он медленно вошел в зал, держа на вытянутых руках черный шар.
Об этом предмете по стране ходили самые невероятные слухи. Но никто никогда не видел его. По залу прошел шепот.
Красноватый свет факелов играл бликами на черной одежде Гезы, на бронзовой коже его лица, но, странное дело, не отражался в черной и гладкой поверхности шара.
Невыносимо медленно Геза приближался к лестнице.
Даже Бора почувствовал волнение. Все встали. Жрецы, съехавшиеся со всей страны, по одному от каждого храма, низко склонились перед Гезой.
Все так же медленно Геза подошел к середине стола, поднялся по лестнице и, подобно черной статуе в храме, застыл неподвижно, подняв шар над головой.
Ден восхищенно следил за каждым движением брата. Геза великолепно разыгрывал придуманную ими сцену. Только бы шар не вспыхнул сейчас!
Но вот Геза опустил руки. Общий крик, вернее вопль, вырвался из всех уст. Более ста человек окаменело, не веря своим глазам.
Шар повис в воздухе!
Действительно, только сознание того, что они находятся в гостях у верховного жреца, смогло удержать людей от панического бегства!
Ден встал и простер руки к шару.
Роз вскочил. Неизвестно, что он хотел сказать или сделать, – это навсегда осталось тайной для него самого, но он тут же почти упал обратно на скамью.
Шар вспыхнул!
Ослепляющий свет разлился по залу.
Вполне возможно, что в этот момент ничто уже не смогло бы удержать гостей Дена, но никто не двинулся. Люди потеряли способность даже пошевелиться.
Ден сел. Геза невозмутимо сошел на пол и направился к своему месту рядом с Борой, который невольно отодвинулся при его приближении.
– Приступим к пиру! – громко сказал Геза традиционные слова хозяина дома. – Рабы, наливайте кубки!
Но исполнить его приказ было некому. Все, рабы и гости, лежали на полу лицом вниз. Один Рени остался стоять за спиной Боры, который сидел ни жив ни мертв от ужаса. Ден снова поднялся.
– Слушайте меня! Поднимитесь и ничего не бойтесь? Сила богов, проявившая себя в этом шаре, служит мне. Спокойно пируйте. Рабы, исполняйте свое дело.
И рабы встали первыми. Страх перед господином пересилил суеверный ужас. За ними встали жрецы. Робко поднялись все гости, удивляясь, что остались живы.
Первый непереносимый страх прошел. Теперь можно было не опасаться, что кто-нибудь подумает о бегстве из дома. К людям вернулась способность мыслить, а с нею и благоразумие.
Ден спокойно опустился на свое место.
– Что это значит? – спросил Роз, и его голос заметно дрожал от волнения. – Разве пришельцы были богами?
– Они никак не могли ими быть, – ответил Ден, настолько громко, чтобы его услышали все. – Разве они были похожи на тебя и твоего брата?
Никто не смотрел на шар. Его блеск ослеплял, подобно блеску солнца.
Ден был полон скрытого торжества. Он знал, что с этого момента на него и Гезу будут смотреть почти как на богов.
Знал это и Роз.
И если бы он мог изменить события, шедшие уже помимо его воли, шар спас бы жизнь Дена. Но Роз даже не знал, кто именно выбран Добом для исполнения приговора.
Оправившиеся от потрясения рабы подошли к гостям и наполнили оловянные кубки. Рени налил в кубок Боры и, как бы случайно, сделал то же с кубком Гезы, опередив раба, стоявшего за ним.
Этого никто не заметил.
Бора поднялся.
– Я согласился отдать свою дочь Лану в жены первому жрецу храма Моора Гезе, – произнес он старинную формулу, но произнес совсем с другим чувством, чем сделал бы это, не будь сцены с шаром. Теперь он радовался, что ее мужем станет столь могущественный человек.
