Аластер Рейнольдс - Префект
Очнулась Талия с головной болью, ужаснейшей в жизни. Казалось, в висок ей вогнали гвоздь. Только попробовала вспомнить, откуда эта боль, – ощутила легкий дискомфорт во всем теле. Дышалось тяжело, руки были оттянуты назад так, словно она вывихнула оба плеча.
Что-то давило на грудь. Что-то впивалось в спину. Талия открыла глаза и огляделась по сторонам, припоминая, где находится и что, собственно, произошло.
– Осторожно, – проговорила Мэриэл Редон. Как и Талия, она сидела на полу спиной к ограде; как и у Талии, руки у нее были скрещены и привязаны к столбику. – У вас все хорошо, префект Нг. На голове большая шишка, но кровотечения нет. Как только выберемся отсюда, мы вас осмотрим.
– Что случилось? – спросила Талия через завесу боли. – Я не помню.
– Вы спустились под основание шара и хотели активировать таймер на хлысте-ищейке.
– Да, верно, – пролепетала Талия.
Какие-то проблемы с хлыстом-ищейкой в памяти отложились, но подробности вырисовываться не желали.
– Там ударились головой о балку и потеряли сознание.
– Я ударилась головой?
– Сюда вас принес гражданин Парнасс.
Случившееся потихоньку воскресало в памяти. Талия вспомнила, как заело второе кольцо таймера и как она решила взорвать хлыст вручную. Вспомнила полную безмятежность: мелочи жизни рассеялись, оставив разум потрясающе чистым, свободным, полным перспектив, словно ночное небо. Дальше в воспоминаниях зияла дыра.
– Где Парнасс?
– Пошел ставить таймер, – ответила Редон. – Вы же показали ему, как это делается.
– Нет… – начала Талия.
– Ждем его с минуты на минуту. Парнасс сказал, что вернется и успеет привязаться.
– Он не вернется. Таймер заклинило… Я не ударилась. Это Парнасс меня оглушил.
– Зачем ему? – недоуменно спросила Редон.
– Затем, что там, внизу, я хотела взорвать хлыст. По-другому не получалось. Парнасс мой план не одобрил и решил сам взорвать.
Лицо Редон перекашивалось: постепенно до нее доходила страшная правда.
– То есть Парнасс погибнет?
– Сюда он не вернется. Я показала ему, как задавать настройки. Он точно знает, что нужно делать.
– Кому-то нужно спуститься туда и отговорить Парнасса, – сказала Редон. – Он такой же гражданин, как мы, и не должен ради нас жертвовать собой.
– Когда он ушел?
– Довольно давно.
– Больше чем на сто секунд выдержку не поставить. И ждать Парнассу нечего.
– Значит, мы вот-вот покатимся?
– Если хлыст сработает. Если роботы не прорвались через завалы и не остановили его. – Талия понимала, что должна испытывать благодарность, но вместе этого чувствовала себя преданной. – Черт его дери! Зачем принес меня сюда? Столько времени потратил!
– Может, кому-то стоит?..
Договорить Редон не успела. По шару прокатилась взрывная волна. Судя по тому, как тряхнуло позвоночник Талии, хлыст рванул с максимальной мощностью. Лишь тогда Талия вспомнила, что он новый, полученный со склада пару недель назад. Энергии в нем было предостаточно.
Шар сильно качнуло. Анклав за окном накренился, потом снова выровнялся. Секунда грохота плюс несколько секунд эха – вот и весь взрыв.
Опять стало тихо. Ни шар, ни анклав за окном больше не качались.
– Не получилось! Шар не скатывается, мать его так! – выругалась Талия.
– Погодите, – тихо сказал Келлибо.
– Ничего не получилось, гражданин Келлибо. Мы не движемся. Силы взрыва не хватило. Я подвела вас, запорола наш единственный шанс.
– Да погодите вы!
– Что-то происходит, – вмешался Катбертсон. – Слышите, как скрежещет металл?
– Мы наклоняемся, – объявила Редон. – Смотрите!
Талия повернула голову в тот самый момент, когда белый шарик архитектурной модели покатился к окну напротив центра голосования.
Снизу донесся громоподобный вой, словно подпиленная балка разом лишилась всей своей крепости. За ней завыла вторая балка, потом третья, потом хором завыло столько балок, что и не сосчитать.
Пол накренился еще сильнее. Талия почувствовала, как натянулись путы. Угол крена уже составлял градусов десять-пятнадцать. Внизу что-то гнулось и смещалось. У Талии эти звуки ассоциировались не с разрушением здания, а с агонией дикого зверя.
Тем временем угол наклона достиг двадцати градусов и продолжал расти.
– Получилось, – сказала она. – Мы движемся.
Разбросанную одежду и строительный мусор понесло к внешней стене. Модель музея загремела по полу и развалилась на части. Угол вырос градусов до тридцати. У Талии засосало под ложечкой. Анклав за окном наклонялся все страшнее. Стали видны участки, которые из шара прежде не просматривались, а предстоящий спуск неожиданно показался куда длиннее. Пятьсот метров – высота немалая. Вспомнилось, что говорил Келлибо: «Этот трюк смахивает на самоубийство».
Вдруг он прав?
Крен увеличивался быстрее. Сорок градусов, сорок пять. Казалось, руки сейчас оторвутся, а ведь пока их оттягивал лишь вес Талии. Когда шар покатится, станет еще хуже. Пятьдесят пять градусов. В окнах замаячило основание башни. Мимолетного взгляда хватило, чтобы понять: насчет боевых роботов она не ошиблась. Насколько просматривалась башня, они были везде – облепили ее, словно черная плесень. Наверняка они подобрались к самому шару.
Что-то сломалось. Шар упал на несколько метров, словно верх башни рассыпался или просел под весом роботов. Потом раз – и шар покатился по стене. Угол крена подскочил до девяноста градусов. Проанализировать ситуацию или хотя бы оценить, на сколько они спустились, не хватало времени. Времени хватало для одной-единственной мысли: «Пока получается!»
На миг руки потянуло особенно сильно. Талия решила, что шар достиг основания башни и теперь катится по горизонтали. Она попробовала определить, замедляется ли шар, только разве на таком сосредоточишься?
Среди натужных хрипов послышался голос Келлибо:
– По-моему, мы уже за территорией музея.
– Неужели? – отозвалась Талия, перекрикивая сумасшедший грохот.
– Скорость не снижается. Только бы над полосой окон не пролететь!
Такой вариант ни Талия, ни Парнасс не рассматривали. Они считали, что шару хватит разгона, чтобы докатиться до окон и проломить их. О том, что огромная скорость способна пронести его вдоль по полосе, даже не подумали. Зато теперь Талия с ужасом поняла, что шар может прокатиться вдоль анклава и остановиться в его конце.
– Полосу уже видно? – спросила она.
– Вроде бы видно, – ответила Мэриэл Редон. – Только что-то не так.
– Слишком быстро катимся?
– Дело не в этом. Мы ведь должны катиться по прямой?
– Да, – ответила Талия. – А мы не по прямой катимся?
– Полосу окон я вижу, но мы приближаемся к ней под углом.
Встревоженная Талия не знала, что и думать. Они с Парнассом считали, что от основания башни шар покатится прямо или с минимальными отклонениями, вызванными препятствиями и трением. Сейчас она присмотрелась к кувыркающейся местности, попробовала разглядеть серую полосу окон и поняла, что Редон права. От прямой они отклонились, причем сильно, на столкновение с руинами не спишешь.
– В чем дело? – пролепетала Талия. – Мы же все просчитали. Шар должен был катиться прямо к окнам.
– К окнам мы и катимся, – ответил Катбертсон, сдавленный голос которого узнавался с трудом. – Просто вы забыли о силе Кориолиса.
– Шар должен двигаться по прямой, – повторила Талия.
– Так и есть. Но анклав вращается и заставляет нас двигаться не по прямой, а по спирали. Все дело в системе отсчета, префект.
– Сила Кориолиса… Черт, в «Доспехах» училась – и забыла о силе Кориолиса! – посетовала Талия. – Мы же не на планете, а во вращающемся цилиндре, мать его!
Шар снижал скорость. Местность за окошком-иллюминатором кувыркалась раза в два медленнее, чем вначале. Талия уже различала ориентиры, которые ее спутники заметили раньше.
– Ничего страшного, – успокоил ее Катбертсон. – Мы просто катимся к другой полосе.
– Для нас это принципиально? – спросила Талия.
– По-моему, нет. Пробьем эту полосу вместо той.
– В ближайшие секунды, – добавила Мэриэл Редон. – Приближаемся к окнам. Всем приготовиться. На краю цилиндра нас здорово тряхнет.
Талия приготовилась, насколько способен это сделать человек, скрученный в бараний рог. Когда шар с цилиндра перелетел на стеклянную гладь полосы окон, закружилась голова. По геометрически идеальной дуге шар скользил с невероятной плавностью. Скорость гасило только сопротивление воздуха, и она более-менее стабилизировалась.
– Пробей окна! – шептала Талия шару. – Пожалуйста, пробей! И не разгерметизируйся, когда это случится.
* * *Прежде чем войти в штаб, Дрейфус постучал. Он считал необходимым соблюдать субординацию. Допуск «Панголин» во многом уравнивал его со старшими префектами, только сыпать соль на рану ни к чему.
– Дрейфус, боюсь, вы опоздали, – объявила Бодри, прерывая разговор с другими старшими префектами. – Устойчивая Вегетативность только что уничтожена.
![Айзек Азимов - Основание и Империя [Академия и Империя]](/uploads/posts/books/116810/116810.jpg)
![Айзек Азимов - Основание [Академия]](/uploads/posts/books/116819/116819.jpg)