Наталья Иртенина - Аут
– Ладно, играйся, малыш, – недобрым голосом разрешил Кубик.
Не выпуская из вида рук парня – чтобы не огрел по голове невзначай, – он разблокировал дверцу, влез в машину и поднял ее на метр в воздух. Легко качнул из стороны в сторону. С испуганным воплем идиот полетел на землю.
С городом все было ясно. Заразу уже не остановить. Кубик полетел на работу. Раффл сказал, что клан ирчей собирается пересидеть опасное время в Центре, не высовываясь на улицу. Может быть, им это действительно удастся…
А что потом?!
И будет ли оно теперь вообще – это «потом»?…
Заходя на посадку над крышей здания Центра, он думал о том, получили ли здесь его сообщения, отправленные в спешке и тревоге из подвала жилища Божества. Тогда, в заточении, он не сомневался в действенности своего послания – потому что это была последняя его надежда, – но сейчас затея стала выглядеть очень бледно. Едва ли не глупой и бессмысленной. Наверняка они решили, что он свихнулся, удрал и развлекается дурацкими посланиями. Или того хуже – стал агентом горлов, распространяющим вражескую пропаганду.
Поэтому он не очень удивился, когда корпус его машины прошила автоматная очередь. Стреляли с крыши. Кубик резко поднял «тарелку» на высоту и заглянул вниз. Между машинами на стоянке прятались несколько человек. Они явно не хотели позволить ему высадиться. Кубик попытался настроить экран на нижний обзор. Экран зашипел и выдал сообщение: «Поврежден визор нижнего наблюдения». Но и без него ситуация была понятна: Кубик успел заметить лица стрелявших. На них был написан животный страх.
Значит, пока что им действительно удавалось отсидеться за стенами Центра. Но они чуяли опасность. Уже знали, что их сценарий пошел наперекосяк и происходит нечто пострашнее, чем просто война или бунт рабов. То есть, вероятнее всего, кое-кого из них симы все-таки оприходовали, заставив выставить охрану на крыше.
Кубик решил попробовать нижний вход. Опустил машину на улице. Несколько минут изучал обстановку, не вылезая. Ни людей, ни симов видно не было. Высокие двери портала здания заперты. Впрочем, они всегда заперты. Посторонним вход запрещен.
Он выпрыгнул из машины, быстро взлетел по ступеням и нажал кнопку коммуникатора.
– Пошел вон! – рявкнул, ожив, динамик. Голос был человеческий, а не компьютерный, как обычно.
– Разуй глаза, придурок, – гневно заорал в ответ Кубик. – Я свой!
И приложил к визору оба пропуска – общий, сотрудника Центра, и внутриклановый, подписанный президент-генералом Дивом. Почему-то они не заинтересовали посланца Божества, когда тот обыскивал Кубика.
Динамик какое-то время молчал, а затем снова начал грубить:
– Вали отсюда, сим вонючий. Карточки нарисовать и я могу. А свои все дома сидят.
– Ты что, сдурел, идиот? – задохнулся от возмущения Кубик. – Открывай дверь, сволочь! Какой я тебе на хрен сим?
– Тогда почему ты нормальный, если не сим?
– А какой я должен быть? – Кубик загрохал по двери ногами. – Кретином, как ты?
– Чем докажешь? – спросил динамик другим голосом. Кретина отстранили от переговоров.
Кубик перестал лупить в дверь и задумался.
– Долбанись головой об стену, – подсказали ему без всякой иронии. – Посильнее.
В этом был смысл. Хотя тоже отдающий кретинизмом. Только полный псих может добровольно и осознанно долбануться головой об стену так, чтобы завыть от боли. А именно этого от него и требовали. Взвыть от боли, которой не чувствуют симы.
– Да пошел ты. Сам долбанись. Я не сим, чтобы проводить такие эксперименты.
Динамик вдруг заговорил на разные голоса, похожие на потусторонние:
– Да не сим он, не видишь…
– …осторожность…
– …может притворяться…
– …боится башкой стукнуться, значит, свой…
– …да рожа ведь знакомая…
– …точно…
Совещание призраков окончилось, и дверь как по волшебству отворилась. Высунулась пара рук, и Кубика быстро втянули внутрь, после чего дверь снова намертво закрылась. Он очутился в окружении насупленных и вооруженных до зубов людей. Кое-кто на всякий случай отошел на несколько шагов в сторону и нацелил на него оружие. К голове сразу приставили идентификатор и считали номер.
– Свой!
В голосе было и облегчение, и удивление. Тотчас начали хлопать его по плечам, предлагать сигареты, делиться впечатлениями и расспрашивать, что да как. Он сердито отмахивался от сигарет и вопросов и норовил смыться. Двери сторожили человек десять. Наверное, поровну от обоих кланов. Узнав в Кубике ирча, свои оттеснили горлов в сторону. Но те и сами потеряли к нему интерес.
– Извини, братан. У нас приказ никого не пускать.
– Как тебе удалось от симов уйти?
– Они всем подряд мозги скручивают.
– Ты что, ничего не знаешь?
– Этот новый реал…
– Паскудство какое-то…
– Начальству виднее…
– Как там вообще, в городе?
– Они уже пытались через крышу…
– Пятерых наших погасили. Пришлось пристрелить…
– А куда все здешние симы делись?
– А хрен знает. И хорошо, что делись. А то был бы полный…
Кубику наконец удалось удрать. Он проскочил к лифтам, поднялся на пятый этаж и побежал к медблоку. Если все симы, приписанные к Центру, куда-то внезапно подевались, то… Кто лечит раненых?
Он влетел в дверь медблока, пронесся по боксам.
Пусто. Ни одна койка не занята. Больные и раненые отсутствуют.
Спустился на третий этаж. Приемная президент-генерала на запоре. Две минуты дубасил в дверь – без толку. Если там и читали его послание, то теперь это не имеет никакого значения. Теперь нужно защищаться – нападать поздно.
Без всякой надежды Кубик добрел до триста двадцать первой комнаты, штаб-квартиры секретного отдела, и посигналил. Пусто.
Он сполз по стене на корточки и сжал голову кулаками. Пусто. Теперь он один. Против всех. Раф мертв.
Нужно что-то делать.
Что?
Во-первых, прекратить себя жалеть. Могло быть по-другому, да. Но вышло так, как вышло. Значит, забыть.
Нет, не забыть. Теперь забывать он как раз не имеет права. Теперь все должно быть по-другому.
Если будет чему быть.
Во-вторых, достать оружие.
Кубик заставил себя встать и идти на склад.
Склад располагался на нулевом этаже. Спустившись и найдя нужную дверь, Кубик наткнулся на охранника – щуплого сержанта с щенячьей отвагой в глазах и стволом в руках. Сунул ему под нос жетон секретного агента.
– Мне нужно оружие.
– Но… – Парень попробовал было засомневаться в целесообразности оного.
– Здесь ясно сказано, – свирепо перебил его Кубик, – обладателю сего оказывать всемерное содействие.
Парень смущенно притих и молча, даже не проверив его личный номер, показал стволом на секцию, где хранилось оружие.
