Сергей Плеханов - Заблудившийся всадник. Фантастический роман
Зная, что руководящие должности в церковной иерархии могут занимать только представители черного духовенства, Воздвиженский пришел к выводу: пока на его родине не будет своих монахов, епископы по-прежнему будут поставляться извне. Это прекрасно понимали и византийцы, оттого и противодействовали попыткам устройства обителей.
Только теперь бывший студент духовного училища уразумел, отчего первый монастырь на Руси, Киево-Печерский, возник почти через семьдесят лет после утверждения новой религии. На вопросы пытливого бурсака преподаватели не давали вразумительного ответа, а за въедливость потчевали его линейкой по ладоням.
Решив поначалу, что легко сумеет исправить историческую ошибку, Воздвиженский теперь понял, что ничего у него не выйдет, несмотря на знание будущего. История вдруг представилась ему грузным ковчегом, который не повернуть в одиночку.
И все же неудача не обескуражила Варфоломея. Он решил возвратиться на Русь и начать подготовку к созданию монастыря без санкции Константинополя.
— Пользуясь дозволением прерывать вас в исключительных случаях, задаю первый вопрос, — сказал Виктор.
— Извольте, сударь. Сегодня вы держите себя смирнехонько. В виде премии за примерное поведение готов отвечать самым подробным образом, Воздвиженский поддержал шутливо-смиренный тон Ильина.
— Коли уж вы заговорили о тайных целях, я хотел бы узнать о других тайнах, имеющих отношение к христианизации Руси. Когда я беседовал с Добрыней, он намекал мне на то, что Владимир неспроста ввел новую религию сделав при этом поворот на сто восемьдесят градусов. А затем этот охраняемый секрет стал достоянием Святополка — вот причина того, что законный наследник был заключен в тюрьму…
— Старый витязь прав только отчасти. Связь между этими двумя событиями есть, но она имеет иную природу… Как я уже говорил, Владимир поначалу предоставил внутреннее управление вечу и волхвам, а сам сосредоточился на внешних завоеваниях. Но его не считали законным монархом, ибо по происхождению он был ниже всех своих братьев, а тем более убитого им Ярополка.
— Да, он «робичич», сын ключницы Малуши. Но Добрыня, ее брат, доказывал…
— Что ему еще остается делать? Повторяю, по понятиям касты жрецов, происхождение его было низким. Об этом открыто говорили и в народе — здесь ведь, вы знаете, прежде всего ценится знатность человека, только представители определенных родов могут претендовать на власть.
— Это характерно вообще для всех древних обществ.
— Так вот, Владимир не имеет поддержки в духовной элите. Его целью становится ее устранение. Он пытается сделать это, проведя реформу старой религии — устанавливает культ верховного божества Перуна, покровителя воинов. Это был столь грубый намек на земные обстоятельства, что никто всерьез и не принял новой иерархии. Равенство богов осталось нерушимым и в жреческой практике, и в народном сознании. А репутация Владимира еще сильнее упала. Вот в этой-то ситуации греки и предложили ему выход из положения. Заметьте, случилось сие, когда он пребывал за границей своей державы В Киеве бы этот номер не прошел… К тому же, думаю, и финансовая помощь ему была обещана.
— Откуда же Святополк мог об этом ведать?
— Тут дело в другом. Начать, правда, придется издалека. Мне не раз случалось беседовать со свидетелями того, как произошло крещение Владимира в Корсуни. Я говорил уже, что он вынудил цесарей отдать за него сестру — это, по его мысли, в огромной степени повышало его престиж в глазах европейских государей. Для императоров этот брак был чем-то вроде торговой сделки: они согласились на него в обмен на предоставление Владимиром шеститысячного войска, с помощью которого смогли подавить мятеж полководца Варды Фоки и удержать трон в своих руках. Но, получив обещанное, стали тянуть с отправкой княжны Анны на Русь. Посему Владимир и осадил Корсунь. После получения клятвенных заверений о скором прибытии сестры императоров в Киев, наш великий князь решил исполнить свое второе обязательство — креститься. Однако, верный себе, и в этом деле постарался обхитрить своих партнеров. Он принял крещение от болгарского священника Анастаса, подчинявшегося не Константинопольской патриархии, а своему архиепископу Леону, резиденция которого находилась в Охриде. Посему после корсунского события Леон присоединил к своей титулатуре звание митрополита Русского.
— Интересно, — задумчиво произнес Ильин. — Я ведь встречал имя этого Леона в одной из новгородских летописей. Но поскольку сведения о том, что он был первым главой русской церкви, противоречат всем другим летописям… Я решил, что это какая-то ошибка переписчика.
— А дело, видимо, в том, что все другие летописи были отредактированы сторонниками византийской ориентации, а та, что вам попалась на глаза, по недосмотру сохранила имя охридского архиепископа Леона…
— Но, простите, — заметил Ильин. — Насколько мне известно, митрополит выше архиепископа. Как же может охридский владыка быть по совместительству архипастырем Руси? Не наоборот ли?
— Нет, Виктор Михайлович. Ваши сведения верны для будущих веков. А в этом иерархия иная — архиепископ выше митрополита… Так я говорил о подчинении Владимира — в церковном смысле — болгарам. Сделано это было затем, чтобы подчеркнуть свою независимость от Византии. Прежде всего в глазах других государей. Да и по внутриполитическим соображениям тоже.
— Но какое отношение все это имело к делу Святополка?
— Самое прямое. Ведь мать его — гречанка, насильно взятая из монастыря его дедом Святославом во время одного из походов. Он отдал ее в жены сыну Ярополку. Этот факт широко известен, поэтому греческие попы увивались вокруг Святополка в надежде на то, что мать заронила в его сердце симпатии к своей родине.
— Но Добрыня рассказывал, что неприязнь к Святополку зародилась у Владимира гораздо раньше — когда ему стало ясно, что тот — отпрыск Ярополка…
— Я знаю версию о двуотцовщине Святополка, — кивнул Воздвиженский. — И все же это не помешало Владимиру дать ему в удел Туров.
— Самое ближнее к Киеву княжество — дабы пасынок всегда был в пределах досягаемости.
— Пожалуй, так. Это и позволило в момент политических осложнений обезопасить себя от потенциального претендента на престол.
— Насколько я знаю, Святополк вместе с женой были заключены в тюрьму прошлым летом. А вскорости и Ярослав фактически отложился от Киева…
— Очень хорошо, что вы назвали два этих события. Они действительно взаимосвязаны… Дело в том, что греки обхаживали не только Святополка, но и истинных сыновей Владимира. Похоже, что при дворе Ярослава они преуспели больше всего, а пасынок великого князя, напротив, не проявлял к ним особой склонности. То ли действительно не жаловал византийцев, то ли боялся дать основания для преследований со стороны Владимира. Не побоюсь даже предположить, что расположение, которое Святополк выказывал к язычникам, имело целью продемонстрировать великому князю свою непричастность к проискам греческой партии.
