Андрей Дашков - Стервятник
- Тогда сделай это, - сказал гермафродит. - А я буду здесь, - он коснулся грязным пальцем лба Стервятника и тот почувствовал, что теряет себя в двух огромных зеркалах, которыми вдруг стали глаза Паука. - Я сделаю это вместе с тобой...
Люгер почувствовал, что у него холодеет спина. Пришло время расплаты... Вместе с Неприкасаемым он вышел наружу и остановился на площадке перед хижиной. Несколько варваров, не приближаясь, наблюдали за ними. Похоже, они были озабочены тем, чтобы держаться подальше от Неприкасаемого.
Серый день был пуст и наполнен звуками ветра... Теперь Люгер мог лучше рассмотреть гермафродита. У того было лицо без возраста с глубоко запавшими щеками. Он был высокий, тощий и имел по четыре пальца на руках и ногах. Мизинцы и безымянные пальцы стягивали перепонки. В ноздрях шевелилось что-то розовое. Стервятник почувствовал новый приступ омерзения.
- Ты укорачиваешь мою жизнь, Паук, - тихо сказал Люгер.
- Я так хочу, - твердо и громко сказал Неприкасаемый. - Делай это. Только не улетай слишком далеко, - он показал свое оружие и, кривляясь, ласково погладил его.
Люгер медленно разделся и положил на камни оружие и одежду. Звезда Ада тлела в кожаном мешке, висевшем у него на груди, и уже довольно крепко удерживалась во впадине солнечного сплетения. Кое-кто из здешних женщин рассматривал голого мужчину с севера, но их интерес был чисто практическим. Они оценивали его, как самца, от которого могли быть рождены здоровые дети.
Люгер пожелал превратиться и его окутал столб черного дыма.
Большой белый стервятник с седым воротником и розовым мешком на груди разбежался, тяжело переваливаясь, и поднялся в воздух, взмахивая огромными крыльями. Внизу что-то кричали на варварском языке. Он сделал круг над хижинами и увидел ошеломленные лица, обращенные к нему. Стервятник поднялся еще выше и бросил взгляд на море и стоящий на берегу вымерший город. Свинцовая гладь простиралась до самого горизонта; восточных границ чудовищного лабиринта из стали, стекла и камня тоже не было видно. В самом его чреве было разлито зеленое свечение и нигде не было заметно ни проблеска огня. Этот город был слишком огромен и непостижим для человека; Люгер понял, что в нем происходит что-то страшное. Вряд ли Слот нашел бы в себе силы пересечь его даже в птичьем теле.
В этот момент снизу раздался грохот и что-то просвистело рядом с его головой. Он посмотрел на поселение, уменьшившееся до размеров карточного домика, и увидел черные отверстия колодцев, табун, пасущийся в отдалении под охраной всадников, и фигурку Паука, прижимавшего к плечу свое оружие. Неприкасаемый рисковал, стреляя в него с такого расстояния. Следующий выстрел мог оказаться точным. Люгер не стал испытывать судьбу и начал снижение.
Когда он опустился на землю, подняв крыльями облако пыли, гермафродит показался ему разочарованным, хотя Люгер и не понимал до конца выражение его лица. Последовало обратное превращение: кратковременная боль, ужас, небытие, потом новый мир и новое тело. Другие звуки, другие тени, другие ощущения, другое пространство...
Он медленно оделся, мысленно оплакивая еще несколько лет своей беспутной жизни, которыми было заплачено за очередное превращение, - тех лет, которые он мог бы провести в довольстве и покое в своем поместье, окруженный многочисленными домочадцами. Подумав об этом, он едва не скривился от отвращения. Впрочем, без Сегейлы жизнь также ничего не стоила.
Неприкасаемый вновь повел его в хижину. Здесь он некоторое время сидел молча, погрузившись в глубокое созерцание, и как будто не замечал ничего вокруг. Потом он вышел из транса и объявил:
- Я доволен. Теперь я знаю, как изменить Паутину. Мы снова вернем себе былое могущество и лучшее место на границе Кзарна.
- Разве есть лучшие места? - спросил Люгер с нескрываемой иронией.
- Это - худшее из мест, - с глубокой серьезностью ответил Неприкасаемый. - Люди из клана Пепла оттеснили нас к морю два поколения назад. Отсюда начинается самая неудобная дорога в Кзарн. Поэтому Паутине достается худшая пища и худшее оружие... Зато Неприкасаемый Пепла ездит в самодвижущейся повозке, - это было сказано с глубокой обидой оскорбленного монарха.
Люгер подумал о том, что представляет собой "лучшее" оружие и понял, что дорога к Долине Дракона будет все-таки нелегкой.
- Что удерживает здесь твоих людей? - он задал этот вопрос не без тайного умысла. Люгер все еще надеялся найти проводника и охранников среди варваров.
- Мой народ не может уйти отсюда. Рожденные в пустыне умирают тем быстрее, чем дальше уходят от Кзарна. За Местом Пересечения никто из них не протянет дольше трех дней... Людям с севера не понять этого. Что-то изменено в нас. Мы привязаны к окраине Кзарна. Никто не знает - почему. Оттуда, - он показал в сторону зеленого свечения, - мы берем все: оружие, пищу, жизнь...
Люгер начал понимать, что означали слова "Кошачьего Глаза" о бесконечности пустыни и моря.
- Тогда почему твои люди все же оказались в Месте Пересечения?
- Мне был послан сон из Кзарна, - медленно и туманно объяснил гермафродит, может быть, не желая говорить о том, что он пожертвовал чьими-то жизнями.
Из дальнейшего разговора с Неприкасаемым Люгер сделал вывод, что ему и его спутникам придется проделать трудный и опасный путь вокруг вымершего города, через владения кланов Пепла, Песка, Травы и Пыли. Обходить эти владения было делом гораздо более долгим и почти безнадежным для людей с севера. В каждом здешнем клане был свой Неприкасаемый - некто вроде пророка, медиума и колдуна одновременно. Кланы вели между собой непрерывные и беспощадные войны за обладание проходами в покинутый город, где с риском для жизни и рассудка добывалось оружие, значительное количество пищи (кое-что приносила охота на редких пустынных животных, насекомых, змей) и предметы, о которых варвары имели весьма приблизительное понятие, но, тем не менее, научились использовать их. Подавляющей частью знаний владел Неприкасаемый, по-видимому, в силу каких-то изменений живший гораздо дольше других членов клана. Идея союза кланов оставалась под строжайшим запретом и это, безусловно, была работа самих Неприкасаемых, стремившихся поддерживать свое исключительное положение среди варваров.
В местных преданиях не было ни слова о тех, кому принадлежал мертвый город, во всяком случае, Паук ничего не мог сказать о них. Так же, как и том, что представляет собой зеленое свечение и сам Кзарн. Для Люгера Кзарн так и остался мистическим местом, из которого исходило необъяснимое влияние, укорачивающее жизнь обитателей пустыни тем сильнее, чем больше те отдалялись от границ города.
