Михаил Тырин - Новогодний Дозор. Лучшая фантастика 2014 (сборник)
– А-а, дружочек, – выдыхает она, приподнимаясь. Несформировавшиеся крылья шевелятся. Кажется, за истекшие мгновения они стали больше. – Вот и ты…
«Нет времени, – понимает Кодор. – Еще минута, и она встанет на крыло».
– Большая честь, – говорит Ивена, – встретить тестя самого Короля мертвых…
Ей заметно трудно ворочать языком.
Кодор заносит меч, приближаясь к телеге. Он не отвечает. Не о чем говорить с ведьмами.
Ивена выставляет ему навстречу огромные черные когти. Лесничий знает, что под ними яд. Достаточно царапины, чтобы он начал слабеть.
Их все еще разделяет десяток шагов. Кодор поспел вовремя: еще минута, и ему пришлось бы драться с летучей тварью. Ведьма готовится к прыжку. Она ударит когтями.
Он все еще слишком далеко, чтобы поразить ее мечом.
– Как себя чувствует невеста? – глумится Ивена. – Она счастлива? Должно быть, не может дождаться встречи с женихом. Она будет королевой!
Черные глаза ее пристально следят за руками Лесничего. Пока обе его руки сжимают рукоять меча. Но на боку Кодора, под курткой, спрятан метательный нож.
Это его шанс.
Когда Ивена отталкивается от борта телеги, чтобы прыгнуть, в мгновение ока Кодор выхватывает нож и швыряет навстречу.
Нож вонзается в брюхо.
Это не та рана, которая убьет ее, но ведьма вопит от боли и валится на дорогу. Удар страшных когтей проходит мимо цели.
Стремительно метнувшись вперед, Лесничий перехватывает меч обеими руками и вонзает тонкое лезвие прямо в сердце Ивены.
…Он был достаточно сильным и быстрым, чтобы сделать это. Дева Сновидений и Величайшая Любовь ответили на его молитвы. Но на этот единственный рывок ушли все силы его старого тела.
Кодор не успевает отпрыгнуть.
Ведьма умирает не сразу. Бесконечно долго она вопит и воет, размахивая длинными лапами. На Кодоре нет кирасы, тяжелый доспех измотал бы его еще в пути, больная спина могла отказать прежде времени. Кожаная куртка разлетается в лоскуты. Когти снова и снова распахивают его тело. Алая кровь брызжет на лицо и грудь умирающей Ивены, поддерживая ее и продлевая ее агонию. Алая кровь смешивается с черной.
Лесничий падает.
Он теряет сознание еще до того, как ведьму скрутит последняя судорога. В последний миг перед его взглядом мелькает лицо дочери – здоровой, юной и красивой, взволнованной и вдохновенной, поющей в церковном хоре… Кодор улыбается.
Благословен Лесничий, сражающийся с воплощенным кошмаром. Благословен отец, мстящий за дочь.
Дева Сновидений, пой ему славу.
Когда он приходит в себя, первое, что он видит – солнце, поднимающееся над лесом. Рассветное золото заливает Королевский Лес, и яркая зелень трепещет, полная жизни. Лиственный шелест набегает и удаляется, словно шум волн. Птицы щебечут. Неподалеку фыркают лошади. Кодору тепло и мягко, грудь его полна радости, его раны исцелились, отдохнувшее тело вновь стало сильным. Он чувствует, как на глаза наворачиваются слезы.
Он сделал это. Он прогнал ночь.
И где он теперь?
– Это Явь? – спрашивает он беззвучно. – Я умер?
– Нет, – тихо отвечает ему Лореаса.
Кодор приподнимается, оборачиваясь к ней. Высокие травы обступают их, загораживая от ветра. На земле – ковер из хвощей и густого болотного мха, который вроде бы не должен расти в этих сухих местах… Плечи Кодора закутаны в шаль Лореасы, а ноги его греет пара маленьких мохнатых медвежат. Мать-медведица сидит чуть поодаль и внимательно смотрит на некромантиссу.
– Спасибо вам, – говорит ей Лореаса и кивает. Шумно выдохнув, медведица встает и уходит. Дети бегут за ней. Лесничий изумленно смотрит им вслед.
Он понимает, что всю ночь жена держала его голову на своих коленях. Это Лореаса спасла его, примчавшись сквозь тьму и вернув его к жизни… Не говоря ни слова, Кодор крепко обнимает ее, привлекая к себе, и целует – волосы, веки, губы. Кожа Лореасы – теплая.
Некромантисса вздыхает и прижимается к мужу.
Так они сидят долго-долго.
Потом Лореаса откидывает голову и находит его взгляд.
– Ты все-таки сделал это, – говорит она, – все-таки сделал.
Голос ее полон безмерного восхищения и глубокой нежности. Кодор улыбается. Зеленые глаза Лореасы лучатся, в них прыгают искры. На ее волосах сидят бабочки, а высокая шея украшена живым полозом.
Кодор кидает взгляд через плечо.
Обе повозки стоят на дороге, запряженные. Вороная кобылка бьет копытом, остальные лошади дремлют. От ведьмы осталась груда костей, покрытых засохшей кровью, и несколько перьев. Плоть ее, как и должно было случиться, истлела мгновенно, едва ее сердце перестало биться.
Ее больше нет. Сон Жизни стал чище на один воплощенный кошмар.
Кодор усмехается и встает. Лореаса поднимается следом.
Помедлив, он спрашивает:
– Как… Геллена?
И словно тень набегает, заслоняя ясное солнце. Смолкает рассветный лес. Кодор с ожиданием смотрит на жену. Рот некромантиссы печально сжимается. Тяжелое беспокойство охватывает Лесничего. Он вспоминает, о чем шла речь вчера – и ему впервые за все время становится страшно.
Лореаса покусывает губу. Она долго собирается с мыслями и выглядит нерешительной, но когда начинает речь, то в голосе ее звучит несокрушимая властность. Ее слова – приказ.
– Поезжай в дозор, Кодор, – говорит она. – Как можно дальше отсюда. Ты все еще Королевский Лесничий. Возвращайся через год и один день. Поверь мне. Тебе не нужно этого видеть.
7Имя ее под запретом.
У нее нет имени.
Она была принесена в жертву и обречена на смерть. Она заперта в склепе собственного тела, не мертвая и не живая. Ее разум спит, она не испытывает желаний, лишена дара речи и не имеет собственной воли. Ныне она всего лишь прах земной, и лишь этим именем ее дозволено называть.
Так будет год и один день.
О том, что случится на следующий день по истечении этого срока, некромантиссы предпочитают молчать. Им предстоит испытание, по сравнению с которым все, что они изведали до сих пор – детские забавы. Это испытание невозможно даже вообразить.
Поэтому кажется, что хуже, чем сейчас, быть не может.
Дом стал темен и мрачен. Чему удивляться: он превратился в гроб. В нем обитает мертвое тело, сохраняемое колдовством. Мыши, черви и насекомые вьются вокруг него. Они зорко следят, не началось ли разложение, и обо всем рассказывают Лореасе.
С тех пор, как уехал Кодор, никто не навещает его семью. Люди предпочитают обходить их дом стороной. Некромантиссы довольны этим. Они и сами не показываются на свет. Лореана предполагает, что горожане теперь откровенно ненавидят их и рассказывают о них жуткие небылицы. Это не имеет значения, пока они не явились сюда с дрекольем и факелами. А они не явятся: для этого у них достаточно здравомыслия.
