Волчья натура. Зверь в каждом из нас - Васильев Владимир Николаевич
В общем, Арчи похвалил себя за то, что не стал раньше времени дергаться.
— Ну что? Опять на дальность? — предложила Ядвига, заходя в воду по щиколотки.
— Размяться сначала надо. — Арчи встал и покосился на свое купальное одеяние — флакончик едва заметно выпирал. Но если не присматриваться, можно было решить, что Арчи просто слишком пристально таращился на Ядвигу.
— Тогда начнем. — Ядвига зашла по колено и бесшумно нырнула.
Арчи тоже обычно далеко не забредал, плюхался сразу. А теперь сам бог велел поскорее прятаться под воду.
Для начала он поплавал, потом немного понырял, побрызгал из озорства на Ядвигу и, удирая, отступил к нужному углу. Ядвига преследовать его поленилась; Арчи нырнул, вынул флакончик, в два гребка подобрался к решетке и пропихнул его в одну из ячеек. Флакончик мелькнул в уходящем потоке воды и пропал.
«Ну, — подумал Арчи, — осталось только молиться, чтобы он не застрял где-нибудь под землей, в трубопроводе…»
Энергично работая руками и ногами, он отплыл в сторону и вынырнул.
— Попался? — довольно сказала Ядвига, и на Арчи обрушилось настоящее цунами.
Снова погружаясь под воду, Арчи рассеянно отметил: «Дня три понадобится. Не меньше».
Семнадцать дней назад Кейлу исполнилось целых четыре года. Он был обычным щеном морфемы кавказский овчар, толстеньким, с непропорционально большими ступнями и ладонями, жизнерадостным и любопытным. Еще не успевшим нагулять обычную для кавказов мрачную сосредоточенность.
Он любил болтаться в арыке, запускать самодельные кораблики из листьев тутовника и бежать, бежать вдоль по улице Верхнего Багира, глядя, как течение увлекает листик-кораблик в неведомые дали, высвобождать кораблик из коварных и неожиданных запруд, а когда арык вольется в широкий рукав, ведущий к руслу оросительной системы, проводить кораблик взглядом и обязательно помахать ему рукой на прощание.
Сегодня он посадил в кораблик двух здоровых муравьев, которые все время так и норовили впиться в руку острыми, как иголочки, жвалами. Течение в арыке то убыстрялось, то замедлялось, словно кто-то неведомый и огромный там, откуда текла вода, то отвинчивал, то прикрывал волшебный кран. Кораблик резво скользил по поверхности, огибая препятствия в виде камней и кучек мусора. Моряки-муравьи озабоченно бегали по зеленой палубе.
Кейл вприпрыжку бежал вдоль арыка; из одежды на нем были только шорты, панамка и стоптанные пыльные сандалии — солнце успело так затемнить его кожу, что ни о каких ожогах и речи быть не могло. Который день он вот так проводил на туркменской жаре, коротая время, пока родители трудятся в багирской фактории.
Ярко-оранжевый цилиндрик Кейл заметил только тогда, когда в сие неожиданное препятствие уперся кораблик с муравьями. Заметил и удивился — надо же, эдакое сокровище валяется прямо на виду и никто его до сих пор не умыкнул!
Очередной волной цилиндрик сняло с мели и протащило на метр-другой вперед. Кораблик тоже высвободился из плена и умчался вперед на гребне потока. Но теперь внимание Кейла было приковано к цилиндрику.
Дождавшись, пока цилиндрик снова сядет на мель, Кейл обстоятельно и неторопливо выловил его из воды загодя подобранной веткой. Взял в руки — цилиндрик был скользкий и прохладный, как вода в арыке.
«Если это крышечка, — подумал Кейл, изучая добычу, — из него получится замечательная подводная лодка!»
Несколько минут у Кейла ушло на то, чтобы справиться с плотно насаженной крышкой. Но Кейл справился.
В цилиндрике обнаружился плотный, свернутый в трубочку лист, испещренный буковками. Если бы Кейл умел читать, он попробовал бы прочесть, что там написано, но Кейл читать не умел. Поэтому он решил показать этот листик отцу, когда тот придет. И сунул в карман шортов. До срока.
В цилиндрик-подводную лодку влезло много-много муравьев: десять, а то и больше. Кейл увлекся приключениями оранжевой лодки — ее приходилось чаще вызволять из запруд. И о листке пластика в собственном кармане вскоре начисто забыл.
Вечером мать Кейла — плотная сорокалетняя женщина — решила, что шорты сына неплохо бы простирнуть. Четырехлетние дети обладают непостижимым талантом мгновенно пачкать вещи. Впрочем, это касается детей любого возраста. Привычно обшарив карманы (муж страшно не любил пропущенных через селектоид-стиралку денег и прочих бумажек) и найдя только свернутый в трубку клочок пластика, она запихнула шорты в разинутый рот-приемник селектоида. О пластике она тоже забыла почти мгновенно.
Ее супруг, вернувшись из пивной около полуночи, вошел в уже темную комнату и свет зажигать не стал. А когда снимал часы и клал их на стол, ненароком спихнул ремешком этот кусок пластика на пол, естественно, вообще ничего не заметив.
Утром, когда он проснулся по сигналу настырного и совершенно бездушного селектоида-будильника, свернутый в трубку пластик оказался зафутболенным под диван, причем отец Кейла снова ровным счетом ничего не заметил.
Впрочем, у послания агента внешней разведки России Арчибальда Рене де Шертарини оставался шанс: еженедельно, в субботу, хозяйка наводила в комнате порядок обязательно вытирала пыль под диваном.
Оранжевый цилиндрик был выловлен несмышленышем Кейлом из арыка днем в среду.
— Босс, — обратился к Расмусу капитан спецназовцев. — Там Варга едет.
— Варга? — переспросил Расмус с некоторым удивлением, явно деланным. — Что это с ним стряслось?
За минувшие четыре дня новоявленный туркменский президент ни разу не наведался на Хендывар, где кипело волчье строительство. Видимо, ашгабатские дела казались Варге важнее. Предводитель волков уже успел к этому привыкнуть, поэтому и удивился. Одновременно Расмус поймал себя на мысли, что за эти четыре дня и сам ни разу не поинтересовался состоянием дел на туркменских границах, и подумал: «Теряю форму».
Земля, безопасная и сытая Земля — вот единственная причина. Там, в глубоком космосе, расслабляться нельзя было ни на секунду. А здесь любой из волков очень быстро перестанет быть солдатом.
«Черт побери, — думал Расмус. — Скорее бы расплеваться с этими проклятущими проблемами и уйти в тихий и манящий омут, где никому не будет до волчьей общины дела».
Но проклятущие проблемы имели одно жутко малоприятное свойство: они плавно перетекали друг в дружку. Только удавалось с грехом пополам разделаться с одной — тут же наваливалась очередная. И так без конца.
Расмус ничуть не удивился бы, если бы узнал, что Саймон Варга везет в черном правительственном лимузине очередную Большую. Проблему.
Впрочем, Расмус ошибался. Не вез Варга очередной Большой Проблемы. Варга мог сообщить, что предыдущие еще не решены, но не более. Время новых проблем пока еще не настало.
Варга не сразу вышел из экипажа, подождал, пока ветерок снесет в сторону поднятую пыль. Волки на стройплощадкой лимузин внимания не обращали: что им какой-то полуживой лимузин? Пусть даже с туркменским президентом внутри. Они своими глазами видели инопланетные рейдеры, способные покрывать расстояние между звездами за несколько земных суток. Они строили межпространственный портал, для которого расстояния — вообще не более чем пустой звук. Они сражались на стороне могучей звездной империи, в сравнении с которой Земля — лишь одинокая песчинка посреди огромного пустого ангара. Им вручало награды и премии существо, по чьему приказу могли почти мгновенно распылить всю солнечную систему и парочку ближайших звезд заодно…
В общем, Саймона Варгу отнюдь не встречал почетный караул. Вышел навстречу Расмус, и все.
— Я смотрю, вы тут трудитесь не покладая рук, — вместо приветствия заметил Варга, окидывая взглядом площадку.
— Мы спешим, — пожал плечами Расмус. — Это ведь уже обсуждали.
— Обсуждали, — согласился Варга. — Собственно, я не протестую. Просто заехал узнать, как у вас идут дела.
— Идут дела, — заверил Расмус. — Медленнее, чем хотелось бы, но идут. А что там? — Волк выразительно склонил голову в сторону и округло шевельнул ею, словно бы очерчивая туркменские границы.
