Михаил Харитонов - Рассказы (сборник)
— Самое время говорить о правах и придираться к мелочам, — огрызнулся пёс. — Ах да, кстати. Познакомьтесь, — пёс повёл мордой, — это третий участник наших переговоров. Так сказать, представитель одной из сторон в этом запутанном деле… Я нахожусь здесь и имею эту форму с его разрешения.
— Вот именно. И не забывайте об этом, — нахохлился голубь. В отличие от пса, он и не пытался имитировать человеческую речевую мимику и держал клювик закрытым. Саша прислушался: звук исходил из живота птицы.
— Что касается дела, — продолжал голубь, — я не вижу в нём ничего запутанного.
— Я знаком с вашей точкой зрения, — отнюдь не вежливо заметил пёс, нервно встряхиваясь и усаживаясь на задние лапы.
Голубь успел ловко перескочить на голову пса и строго посмотрел вниз. Саше на миг показалось, что голубь собирается клюнуть собаку в глаз.
— Напоминаю, — это слово пёс выделил голосом, — что одним из пунктов нашего соглашения является следующее. Говорю с землянином я. Вы либо молчите, либо ведёте светский разговор, либо, наконец, уличаете меня в явной лжи. Всякий переход за эти границы означает немедленное прекращение переговоров.
— Не только, — сварливо заметил голубь. — Я также имею право давать комментарии, касающиеся неясных моментов…
— Скажем проще: не касающиеся сегодняшней ситуации. Можете сколько угодно оттягиваться по исторической части. Но если на сей раз вы начнёте разжигать и клеветать…
— Клеветать? Что вы! Правды вполне достаточно…
Саша с нарастающим удивлением слушал эту странную перебранку, одновременно пытаясь пристроиться поудобнее: спина давала понять, что камень — это всё-таки камень.
— Может быть, вы измените внешний облик? — на всякий случай спросил Привалов у пса. — Например, на человеческий. Как-то проще разговаривать.
— Честно говоря, — пёс опустил голову, как будто чего-то стыдясь, — мы не можем менять форму. Мы можем только занять имеющуюся. И к тому же не очень любим это делать. Всё-таки материя — неудобная вещь. Как бы это вам объяснить… Ну представьте себе, что вам нужно надеть на себя скафандр высшей защиты. Это займёт у вас время, к тому же сильно стеснит в движениях. А теперь вообразите, что, будучи в скафандре, вы надеваете поверх него ещё один, побольше. А потом ещё один, и так сто скафандров подряд. Примерно такие ощущения испытываем мы, внедряясь в материю. А ведь нужно ещё двигаться… Нет, лучше быть чистым духом.
— Похоже, они состоят из суперпозиций гиперполей, — послышалось в ухе Привалова. — Спроси его…
— Ваш уважаемый шеф совершенно прав, — заявил пёс. — Да, разумеется, я слышу эту штуку у вас в ухе. Странно, что она работает… На каком принципе функционирует это устройство? Просто любопытно.
— Не отвечайте ему, — быстро сказал голубь. — У них специальный интерес к технологиям.
— Опять вы с непрошенными советами, — осклабился пёс, — давайте всё же делать вид, что мы переносим друг друга… Ах да, я забыл спросить. Может быть, у нашего уважаемого партнёра по переговорам есть какая-то идиосинкразия на собак? В таком случае приношу свои извинения.
— Я работал с голованами, — вздохнул Саша. Он вспомнил Саракш. Джунгли, пахнущие мокрым железом и горелым машинным маслом. Он не хотел бы снова оказаться там. Хотя, говорят, Надежда в ранний период, пока здесь ещё оставались живые аборигены, была куда более неприятным местом.
— Мы могли бы вообще отказаться от сотрудничества с вами, — нахохлился голубь. — Как бы то ни было, наша задача — исполнить волю нанявших нас…
— Но вы не сможете это сделать без сотрудничества с нами, и сами это знаете, — в том же тоне ответил пёс. — Оставим этот ненужный спор, тем более здесь и сейчас, в присутствии заинтересованных лиц… Мы, кажется, беседовали о постоянстве форм, — Странник демонстративно вытянул шею в сторону Саши. — Так вот, постоянство нам и в самом деле не свойственно. Видите ли, у нашей цивилизации довольно своеобразное происхождение. Мы не являемся единой расой. Фактически, среди нас можно найти представителей почти всех основных галактических рас догуманоидного периода. И гуманоидного тоже. Сами себя мы называем словом, которое можно перевести на земной как «диаспора». С большой буквы: Диаспора. Впрочем, ваше слово «Странники» тоже неплохо подходит: нам часто приходится менять место обитания, в отличие от существ, привязанных к планетам… Только не подозревайте нас в негуманоидном шовинизме, мы ничего не имеем против гуманоидов. Лично у меня в роду были сплошные гуманоиды…
— Не забудьте только сказать, что основатели вашей цивилизации были преступниками, — голубь вдруг широко разинул клюв, сделавшись похожим на басенную ворону в момент катарсиса.
— Следите за выражениями! — пёс тряхнул головой, заставив голубя заполошно захлопать крыльями. — Слово «преступники» тут абсолютно неуместно.
— Ещё как уместно, — сварливо сказал голубь. — Преступник — тот, кто нарушает законы. Ваши предки их нарушали, за что и поплатились.
— Преступники — это одно, а несостоятельные должники — это несколько другое, — назидательно заметил пёс. — Видите ли, уважаемый, э-э-э… Простите, не знаю вашего имени.
— Александр Привалов, прогрессор, — представился Саша.
— Очень приятно. С удовольствием представился бы сам, но у нас, как вы понимаете, звуковые имена не приняты… Вернёмся, однако, к делу. Всё это началось очень давно. Человечества тогда ещё не существовало, как у вас выражаются, даже в проекте. Как и вообще представителей вашего типа жизни. В ту пору центрами силы были совсем другие расы и народы. И отношения между ними были приняты, скажем так… в основном товарно-денежные. Do ut des, как выражались ваши римляне. Даю, чтобы ты дал.
В ухе у Саши послышался отчётливый смешок. Экселенц оставался на связи. Каковы бы ни были возможности Странников, на спутанные квантовые пакеты они всё-таки не распространялись.
— Вы, насколько я понимаю, знакомы с понятием банкротства? — поинтересовался пёс.
— Я работал на Саракше, — ответил Саша, пытаясь отвлечься от неприятного ощущения в затёкших ногах. — Там у них рыночная экономика.
— Значит, знаете. Так вот, некоторые расы в силу разных причин… — гнул своё пёс.
— …то есть неумения правильно распоряжаться своим кошельком… — не преминул добавить голубь.
— Во всяком случае, сейчас у нас совсем другая репутация, — Странник огрызнулся. — Итак, в силу разных причин некоторые расы время от времени оказывались не в состоянии рассчитаться по кредитным обязательствам. Обычное наказание за это — поражение в правах, конфискация имущества, а в особо тяжёлых случаях — запрет на владение какой бы то ни было собственностью, включая планеты. Беднягам пришлось кочевать по Галактике, устраиваясь там, где арендная плата была пониже. Потом законы ужесточили: банкротам запретили владеть какими бы то ни было материальными объектами. Включая наши собственные тела. Хорошо, что к тому времени уже были разработаны технологии переноса сознания на любой носитель…
