Кир Булычёв - «Если», 1998 № 04
Через перевал мы прошли легко, но в каньоне чуть не заблудились. Я не был в этих краях больше года и немного подзабыл ориентиры. Пару раз приходилось возвращаться к развилкам, а один раз я даже вылез из ущелья и несколько секунд осматривал местность, пока не увидел двойней пик в конце каньона.
В долину мы скользнули по реке, и вскоре я посадил машину на опушке мангровой рощи. Отсюда были видны дымки костров и разноцветные шатры поселения ультов.
Когда мы шли к кострам старейшин, на нас никто не обратил внимания. Какой-то полуголый малыш с морщинистым личиком выскочил из-за куста, размахивая палкой, как копьем, издал воинственный клич и убежал.
У костра сидели три старика и чинно разливали в глиняные чаши пиво из банок. Пустые банки валялись рядом. Впрочем, может, это и не старики вовсе, у них что стар, что млад на одно лицо — морщинистое и волосатое.
После должных приветствий и обязательных разговоров о погоде, охоте и прочей ерунде Морозов спросил, может ли он видеть наставника Бокура.
— Я наставник Бокур, — с достоинством сказал один из старцев, оглаживая бороду.
Я хотел предупредить Морозова, что с ультами надо держать ухо востро, но тот, глянув в блокнот, вежливо улыбнулся и покачал головой. Тогда Бокуром назвался другой дед, но и он вызвал лишь улыбку. В конце концов из шатра вывалился нетвердо державшийся на ногах ульт, вроде помоложе, чем другие. В руке у него была початая бутылка с мутной жидкостью. Он приложился к ней, глянул в пространство и затянул песню, которую старики у костра дружно подхватили. Они пели на полузабытом айджин, всех слов я не разобрал, там говорилось что-то о молодой девушке и двух старушках, которые в последнем куплете оказались старичками. Допев, ульт с бутылкой хотел было нырнуть обратно в шатер, но Морозов поймал его за полу тряпки, в которую тот был закутан, и усадил рядом с собой.
— Я много слышал о мудром Бокуре, — сказал он. — Сейчас я оценил его мудрость еще больше, ибо что украшает жизнь лучше доброй выпивки?
— Н-не з-знаю, — ответил ульт и икнул.
— Смею ли я предложить отменный напиток для мудрого Бокура? — вкрадчиво спросил Морозов.
— Смеешь, смеешь, — загалдели старики.
Бокур, или тот, кого Морозов считал Бокуром, важно кивнул и что-то пьяно пробормотал.
— Тогда не пройти ли нам к опушке, где я вручу мудрому Бокуру подарок для него и для мудрых старейшин…
Бокур, шатаясь, поднялся с места и, напевая что-то себе под нос, побрел к опушке, поддерживаемый с двух сторон мною и Морозовым. Я не очень понимал, на что ему сдалась эта пьяная ультская морда, но за такие деньги я готов поить все поселение до облысения.
Мы кое-как погрузили Бокура в машину, я закрыл дверцу и ожидающе посмотрел на Морозова. Тот же разглядывал Бокура.
— У меня нет выпивки, — сказал Морозов.
— Знаю, — неожиданно громко ответил Бокур и открыл совершенно трезвые глаза. — А я не пьян. Обман за обман!
Они оба расхохотались и ударили ладонью о ладонь. Судя по всему, Морозов знал об ультских обычаях. Потом Морозов долго рассказывал Бокуру о знакомых своих знакомых, о каких-то старых записях, называл миры, в которых он побывал в поисках трех человек, но никого не нашел, а в ответ Бокур что-то плел о славных традициях ультов, о том, что именно они были первопоселенцами восемь веков тому назад, и что-то еще насчет племенных богов. А когда они снова рассмеялись и хлопнули ладонями, я понял, что в сухом остатке оказался лишь один человек, которого ищет Морозов, а Бокур готов помочь ему в этом за отдельную плату. Ох, уж это культивирование обмана! Недаром с ультами стараются не иметь дела — никогда не знаешь, на чем тебя наколят. Хотя народ это незлобивый, обижали их веками, третировали, а они только смеются да обманывают, обманывают и смеются. Их за это мудрецами или наставниками называют, в шутку. Они кого угодно быстро научат никому не верить!
Мы поднялись в воздух, и Морозов, довольно потирая руки, сказал:
— А теперь — на плато Большого Пальца.
Бокур дернулся к двери, но машина уже шла к каньону.
* * *Края наблюдательной площадки, как зубья расчески, утыканы бинокулярами. Когда-то они срабатывали, только если опустить монету, но теперь в уцелевшие можно смотреть, пока в глазах не потемнеет. Туристов сейчас возят в новый гостиничный комплекс, милях в двадцати отсюда. Из номеров наблюдать гораздо удобнее — не надо жариться под солнцем и вдыхать пыль пустыни ради того, чтобы разглядеть на горизонте вытянувшийся к небесам темный штырь Большого Пальца, Пальца Бога, Каменной Иглы или как еще там его называют ульты, цверги, аванки…
Морозов припал к окулярам и вот уже минут десять не отрывался от них. Я знал, что он там увидит: высокую скалу и еле заметные тонкие кольца вокруг него — ничего стоящего!
Разочарование было не очень сильным, что-то в этом роде я и предполагал. Время от времени сюда лезут авантюристы и техношпионы, провозвестники новой эры и пророки близкого конца, фанатики и циники… Хотя, спрашивается, зачем искать хитрые пути — к твоим услугам могучий турбизнес Айкона: если есть деньги — подберут такой индивидуальный маршрут, на всю жизнь воспоминаний хватит. А что касается ловцов запретных технологий — пожалуйста, в полусотне миль отсюда, на той стороне пустыни и почти рядом с Пальцем, тебя ждут полупустые лаборатории, безлюдные исследовательские комплексы и автоматические наблюдательные станции: арендуй что хочешь хоть на сто лет, завози оборудование, людей — милости просим! Да только за последние двадцать лет ученые нас не баловали — волна интереса к Пальцу схлынула. Впрочем, лет пятнадцать до того мы славно кормились бумом — каждую неделю новый десант ученых и военных, представителей фирм и концернов. Не одна промзона выросла на обслуживании этой волны. Но цирк остался, а клоуны разъехались. Время от времени, правда, они возвращаются. Морозов, кажется, один их них.
Бокур сидел на корточках у края обрыва и изредка плевал вниз. Я сел рядом и посмотрел на острие скалы, упирающейся в облака. Если отправиться туда, то, не доходя пяти-шести миль, упрешься в невидимый барьер. Воздух сгущается, плотнеет, а потом тебя просто останавливает — перебираешь на месте ногами, а вперед ни на дюйм. Пытались сверху подобраться — обломки машин давно занесло песком. Чем только барьер ни пробовали, все впустую! Говорят, когда-то по скале из тяжелого дезинтегратора вмазали, но ей хоть бы что!
— Километров пятьдесят будет до этой хреновины, — пробормотал Морозов, не отрываясь от окуляров.
Не понимаю, что его сюда привело! Взял бы в любой библиотеке файл по Айкону, там про Палец столько найдет, год будет переваривать. В школе мы проходили по курсу общей истории, как одичавшие первопоселенцы создали культ Пальца, когда возникли первые предания о Хороводе, кто первым обнаружил барьер и все такое прочее… Там что-то еще говорилось о традициях и терпимости, но вот последнего явно стало не хватать…
