Н Шитова - Дерзкая
Слова мои были, конечно, справедливы, но, боже мой, намеренно будить в них страшные воспоминания -- это было чересчур жестоко. Это было бессовестнее, чем втроем нападать на девушку.
Поэтому самое разумное, что я могла сделать теперь: скорее уйти, чтобы не видеть, как ребята будут переваривать мой выпад. Не сказав больше ни слова, я поспешила в раздевалку и, не останавливаясь, бросилась в душ.
Никогда раньше Олег не позволил бы себе такого. Это было что-то новое и нехорошее в нем, чего никогда не было раньше. Бедняга защищал нишу, принадлежащую Екатерине. И уж, конечно, мне не стоило так откровенно подкалывать ребят.
Я вышла из душа, оделась. Осмотр в зеркале успокоил меня. Да и вряд ли какое-то еще повреждение могло сделать мое лицо более некрасивым, чем оно уже было.
-- Мария, можно мне войти? -- услышала я голос Юры.
-- Да. Что случилось?
-- Нужно поговорить, -- Юра прошел в раздевалку и приблизился ко мне. -- Я сяду?
-- Конечно.
Мы сели рядом на гимнастической скамеечке. Первым порывом Юрки было достать сигарету, но он сдержался.
-- Наверное, мне нужно извиниться перед тобой за себя и своего друга, -- начал Юра.
-- Не стоит. Кажется, мои слова тоже не доставили радости вам обоим.
-- Что есть, то есть, -- помрачнел Юра. -- Ты даже не представляешь, до какой степени.
-- Мы квиты.
-- Я просто хотел объяснить кое-что. Ты невольно задела самые больные места. В этом костюме раньше всегда тренировалась моя сестра. Я, она и Середа работали вместе около трех лет. Я очень ее любил. Она погибла, ввязавшись в грязное дело, из которого я не смог ее вытащить. Погибла по нашей с Олегом оплошности. Все это до сих пор слишком тяжело. Поэтому я прошу тебя не сердиться на Середу. Он не такой уж злой человек... Этот грубый срыв... Это нетипично для Олега.
-- Я знаю... Я понимаю, -- поправилась я. Юрка, переведя дух после своего высказывания, снова сделал попытку достать сигарету.
-- А я не такой уж добрый, -- заметил он.
-- Чаще всего бывает, что совершенно неважно, добрый человек или злой. Важны две вещи: друг он тебе или враг, а также живой он или мертвый.
-- Вот это верно, -- согласился Юра. Он сидел, опустив голову. Было заметно, как его руки, держащие костыль, слегка дрожат. -- И все равно, прости нас. Я постараюсь, чтобы Олег больше не смел распускаться.
-- Да ничего. Рана пустяковая. К тому же ни на что она уже не повлияет, она, как видишь, не первая... Тебе очень трудно ладить со своим другом? -- перевела я разговор.
Юрка пожал плечами:
-- Мне всегда было с ним нелегко. Он и раньше был резок, импульсивен, самоволен. Всю жизнь он превращал в нестандартную игру, но всегда был надежным парнем. Сейчас все очень изменилось, он тоже. Все его качества гипертрофировались до совершенно невыносимой степени. Но я ничего не могу поделать. Каждый переживает свое горе по-своему. И каждый по-своему от него спасается. Олег во многом из случившегося винит себя. И никакие разумные доводы на него не действуют.
-- Время все исправит, так или иначе.
-- Я все время говорю это ему. Он мне. И оба в это не верим. Поэтому-то он и принял тебя столь агрессивно... Понимаешь, Катюша была для нас обоих чем-то особенным. В первое время после того, как я потерял возможность нормально двигаться, Олег стал вместо меня заниматься Катей по-настоящему. Он своими руками вылепил из нее то, чем она была. С ее гибелью он потерял больше, чем я...
-- Вряд ли Середа одобрит то, что ты сейчас делишься со мной вашими личными проблемами. Не надо, Юрий. Я вам совершенно никто. Тебе же потом будет неловко за свой рассказ, -- я поняла, что если разговор и дальше пойдет в таком ключе, мне будет очень сложно не переступить черту дозволенного. А форсировать события прямо сейчас было совершенно нелепо.
-- Черт знает что случилось со мной, когда я тебя увидел, но мне кажется, что с тобой я могу и должен говорить об этом, -- возразил Юрка. -- Если я не прав, скажи мне прямо, чтобы я заткнулся.
-- Я не стану тебе этого говорить. Я буду слушать тебя столько, сколько будет нужно тебе.
-- Почему? -- удивление Юрия было очевидным.
-- Может быть когда-нибудь я что-нибудь тебе объясню.
-- А у тебя есть близкие?
-- Н-нет... То есть они слишком далеко отсюда. Считай, что я совершенно одна на свете.
-- Почему ты не вернешься к ним?
-- Они давно похоронили меня. И не стоит менять то, что есть.
-- У вас были проблемы?
-- Нет, они любили меня, -- ответила я, сама не зная, о ком я говорю, о Юре и Олеге, или о родственниках Мариэлы.
-- Тогда почему?
-- Я же сказала, они похоронили меня. А я слишком изменилась, чтобы снова заявить о себе.
-- Какая чушь! -- бросил Юра и тут же спохватился. -Извини... Но я чего-то не понимаю. Если бы я мог вернуть сестру, я бы не обратил внимания на то, изменилась она или нет. Ведь ты сама сказала, что важнее всего...
-- Так уж ли тебе было бы все равно?
-- Абсолютно. Неважно, в каком бы состоянии она ни была, мне так не хватает ее сейчас...
"Спокойно", -- сказала я сама себе. -- "Это еще ничего не значит".
-- А это у тебя откуда? -- Юрий провел рукой по своей щеке.
-- Одна нелепость. Мне не следовало бы говорить об этом работодателю... Это я сама себя так разукрасила.
-- Что ты такое говоришь? -- Юрка широко распахнул глаза.
-- Это результат нервного срыва. После смерти мужа я пыталась покончить с собой. Несколько совершенно безумных дней... Под руку попался обломок железа.
-- Боже мой... -- пробормотал Юрка. -- Что случилось с твоим мужем?
-- Он погиб на соревнованиях. Он был автогонщиком. Я расстроила его, мы поссорились, и на трассе он потерял голову... -- я не смогла договорить. Но Юрка больше ничего не спросил. Он молча сидел и мял пальцами сигарету.
-- Юр, ты здесь? Я везде тебя ищу, -- раздался от выхода в спортзал глухой голос Олега.
-- Да, Олег, я сейчас иду, -- отозвался Юрий. -- Я ухожу, Мария. Прости нас, все получилось очень некрасиво... Завтра утром я жду тебя в офисе. Середа введет тебя в курс наших проблем...
-- Ничего я делать не буду, -- ответил Олег. -- Пусть она даже не приближается ко мне ближе, чем на три метра.
-- Бунт на корабле, -- слабо улыбнулся Юрка. -- Ты готова, Мария?
-- Да.
-- Тогда выйдем вместе. Нужно его как-нибудь успокоить.
Олег ждал нас в коридоре. Там было темно, и его ссутулившаяся фигура, подпиравшая собою стенку, выглядела весьма зловеще. Олег угрюмо посмотрел на меня и оттер Юрку к стене:
-- Что еще ты хочешь надо мной учинить? -- мрачно спросил он у Юры. -- Я сегодня сыт по горло всякой всячиной.
-- Я хочу, чтобы мы объяснили Марии, чем наши ребята сейчас занимаются.
-- Вот пусть Мозер и объясняет, -- огрызнулся Олег. -- Все равно, хоть ты и вешаешь на меня эту ответственность, ты же знаешь, чем я занят. У меня нет времени нянчиться. Все равно ей работать с ребятами, так пусть они и вводят ее в курс...
