Дино Динаев - Мальчишник в зоне смерти
В процессе поисков Мошонкин поинтересовался, почему на улицах так мало замерших. Действительно, разрозненные фигуры людей виднелись в редком одиночестве. Путники уже стали привыкать к замершим, словно к предметам мебели. Казалось, пройдет совсем немного времени, проснутся и появятся настоящие живые люди, а эти куклы так и останутся стоять.
Полковник подошел к одной из фигур. Это оказался сильный кряжистый мужчина с развевающимися даже не седыми, а белыми волосами, весь в пятнах пигментации. И у него были мертвые глаза. Хоть в них отражалось все как в зеркале, и сам Картазаев отразился, все равно ему казалось, что они все видят, мало того следят за ними.
— Это точно обычные люди? — спросил полковник.
— Самые что ни на есть, — подтвердил Манатов. — Если сейчас "разморозить" секунду, то все они пойдут по своим делам. Обычные горожане.
— А если их пустить, не "размораживая" секунду? — спросил вдруг Картазаев.
— То есть как это? — не понял Манатов. — Мускулы запустить, а мозги оставить дома? Успокойтесь, коллега, это все антинаучно, — и, обращаясь к Мошонкину, продолжал. — Что касается вашего вопроса, уважаемый Василий Иванович, то людей в городе не меньше, чем всегда. Просто когда объекты движутся, то создается ощущение, что их больше. Это чисто визуальный эффект. Обратите внимание, когда вернетесь в обычный режим, попытайтесь на какой-то миг остановить всех людей вокруг. Увидите, что их и не так уж много. Нас вообще мало, а если учесть размеры Земли, то мизер. А мы друг друга уничтожаем, локальные войны ведем. И конца этому не видно ни краю.
Излияния новоявленного пацифиста прервало появление радиомагазина.
— Профессор надоел, — шепнул Мошонкин. — А его научные термины просто достали.
— Не суди его строго. Он по терминам соскучился. Думаешь, легко столько времени полудурка водоноса изображать?
Пока Манатов отсутствовал, они успели вскрыть коммерческий ларек и основательно подкрепиться бисквитами и соками в вакуумной упаковке. Из бутылок пить не смогли, но из картонных пакетов удалось выдавить нечто вроде густого киселя.
Манатов предстал с громоздким аппаратом, похожим на кинокамеру с длинными проволочными "усами" и примотанным синей изолентой блоком аккумуляторных батарей. Намереваясь продемонстрировать действие своего детища, профессор направил камеру в сторону пройденного пути и нажал кнопку.
Яркая вспышка осветила все синим светом. Освещение было неравномерно. В центре проявилась черная дыра. По бокам цвет был ближе к голубому.
— Поляризованный свет, — пояснил Манатов. — Действие построено на принципе изменения электростатического разряда воздушной среды. Здесь она не движется, и заряд практически распространен равномерно. Там где мы прошли, равномерность нарушена, в этом месте мы наблюдаем так называемый тоннельный эффект. Видите черную дыру? Это и есть наши следы. Теперь понятно, как мы будем искать Диего?
— Голова, профессор, — одобрил Мошонкин. — Тебе бы немного совести и цены бы не было.
— А теперь выходит есть цена? — усмехнулся тот.
Они вернулись к перекрестку с танком, и прибор сразу показал следы Диего. Как они и предполагали, сначала они двигались практически в одном направлении, но на перекрестке группа Диего повернула на Приморский бульвар.
Периодически подсвечивая себе "фонариком", они последовали за ними. Предстояло пройти мимо обширной автостоянки. В одной роскошной иномарке дверь была открыта, и некий полный господин уже приспустил к земле седалище, чтобы сподручнее было занести его в кабину. Мошонкин выжидательно посмотрел на Картазаева.
— Разрешите, товарищ полковник. Раз мы может здесь двигать предметами, на машине нам бы было сподручнее ехать.
Заявление вызвало решительный протест Манатова.
— Мы не должны здесь ничего трогать! Мы здесь гости, а не хозяева. Наши деяния могут аукнуться, когда время опять запустится. К тому же я совсем не уверен, что физические законы здесь действуют в таком же ключе, как и в реальном времени. Одно дело, открывать крышки танков и совсем другое пытаться завести двигатель внутреннего сгорания. Вы не знакомы с релятивисткой физикой, коллеги! Мгновенная аннигиляция и вспышка. Здесь все возможно.
Картазаеву тоже немного приелся словесный понос профессора, и он кивнул Мошонкину.
— Только осторожно. Как только почувствуешь, что что-то не так, беги. А то мне и твое убийство пришьют.
— Ну и шутки у вас, Владимир Петрович, — пробормотал десантник.
Изогнувшись, он пролез между пузаном и дверцей. Одолжив у хозяина ключи, сунул их в гнездо. После чего посмотрел на полковника и сказал:
— Рукой махните!
— Я тебе сейчас махну, — пригрозил Картазаев. — И помни о том, о чем я тебе сказал. Мне тут герои не нужны. У меня наградных листов нет с собой.
Мошонкин промурлыкал песенку, что всегда напевал, когда заводил комбайн, "Летят перелетные птицы". И повернул ключ зажигания. И действительно едва не полетел. Мотор заработал, но заработал как-то не так. Даже Мошонкин, впервые оказавшийся за рулем столь престижного авто, понял все это с полуоборота.
Сначала переместился только звук, оказавшись внутри черепной коробки десантника. Мошонкину поплохело, потому что следом за звуком в него вторглась сама машина. Себя десантник ощущал некоей улиткой, тащившей на себе свой собственный дом. Причем, в его случае сознание его разрывалось от мысли, что машину ему не утащить, к тому же вместе с друзьями. Звук заработавшего мотора сделался невыносимым, выворачивая его наизнанку мощными низкочастотными шумами. Все поплыло перед глазами Мошонкина, и он забрызгал центр лобового стекла.
Дым шел уже изо всех щелей капота, который подскакивал словно крышка на закипающем чайнике. Момент, когда внутри что-то загремело, и все восемь цилиндров двигателя, пробивая капот насквозь, устремились навстречу небу, Мошонкин уже не видел, благополучно потеряв сознание.
Он пришел в себя спустя некоторое время, когда напарник вытащил его и отволок в сторону от агонизирующего авто. Впрочем, самой машины к тому времени уже не существовало. Вместо нее возвышалась куча неопрятного вида свежегорелых деталей. И фигура готовящегося сесть в никуда господина выглядела довольно импозантно. Он словно только что справил нужду автомобильными запчастями.
— Я требую, больше никаких экспериментов! — фальцетом выкрикнул Манатов.
— Присоединяюсь, — слабо откликнулся Мошонкин. — Прошу учесть, что я чуть не погиб во благо науки.
— Я даже готов тебя наградить, — пообещал Картазаев. — И повесить тебе орден под второй глаз.
