Сергей Павлов - По черному следу
«Ты думаешь, я не ломал над этим голову дни и ночи? Однако альтернативы не вижу».
«Как там записана твоя вилла в адресной книге Копсфорта? Вилла „Эдвенчер“»?[2]
«Да. Ну и что?»
«Ничего… Назовите ее: вилла „Элиэнейшн“».[3]
Нортон опоздал к завтраку на полтора часа.
Он кивнул, здороваясь с Фрэнком, и ничего ему не сказал. Извинялся перед Сильвией за опоздание и сказал ей, что она сегодня выглядит великолепно. Ушел в душевую, быстро вымылся, переоделся. Сел к столу.
За столом говорили мало, и почти весь завтрак прошел в молчании. Нортон похвалил еду, заметив, что на этот раз Сильвия превзошла сама себя. Ел он по своему обыкновению размеренно, как автомат, и по отсутствующему выражению его лица невозможно было понять, что же он при этом чувствует на самом деле. От него разило холодноватым запахом одеколона. «Антарктида»? — подумал Фрэнк. Надо было что-то говорить, и он спросил о программе Большого родео. Нортон ничего об этом не знал. Видимо, пытаясь поддержать разговор, Сильвия спросила брата, на чем он приехал.
— На элекаре, — ответил Фрэнк.
— Тогда откуда у тебя мопед?
— Я бросил свой элекар на станции техобслуживания. Была очередь на подзарядку, ждать не хотелось. Прокатный парк элекаров пуст — мне объяснили это большим притоком туристов и предложили взять хотя бы два колеса… Передай мне, пожалуйста, перец. Благодарю… Конечно, смешно гарцевать на мопеде в этом костюме, однако иного выхода не было.
— Ты можешь взять мою машину. Она, правда, женской модели… — Сильвия посмотрела на мужа. — Дэв, а что случилось с твоим элекаром?
Нортон промокнул губы салфеткой. Ответил:
— Надоел он мне. Заведу, пожалуй, другой. Джэга ты покормила?
— Ну разумеется. Почему не видно нигде Голиафа?
— Я оставил его там… у Берта.
— Оставил обнюхивать поломанный элекар?
— Берт жаловался, что ему на дежурстве тоскливо. Места себе не находит от злости. Такому страстному болельщику, как Берт, наблюдать родео только на экране… Да, его можно понять.
— Да, — ровным голосом сказала Сильвия. — Его понять можно.
Фрэнк и Нортон одновременно взглянули друг другу в глаза. Фрэнк перевел взгляд на сестру. Она сыпала, сыпала, сыпала перец себе в тарелку. Фрэнк опустил глаза. В голову ударила волна слепящего бешенства, и несколько секунд он ничего не видел. Первым желанием было швырнуть нож и вилку на стол, подняться, уйти. «Да, Полинг, — сказал шеф, — в таком состоянии вам лучше встать и уйти». — «Не доводите дело до крайностей, — посоветовал Никольский. — Вам действительно… гм… лучше встать и спокойно уйти». Фрэнк медленно отодвинул тарелку. Машинально взял «фафлик» и с хрустом откусил половину. Пожевал. Нортон крутил в руках салфетку и смотрел на него.
Кое-как покончив с завтраком, Фрэнк надел шляпу и побрел в парк. Надо было взять себя в руки, привести в порядок эмоции. Нортон что-то учуял… Ну разумеется. Ведь этот монстр по какому-то там живозапаху ощущает человеческую к нему неприязнь.
Фрэнк постоял у вольера, глядя сквозь прутья решетки на кугуара. Джэг спал под навесом, вытянув лапы. Умаялся за ночь, бедняга. Живая игрушка для этого дьявола…
Мимо прошел Нортон в купальном халате.
— Остановись, Дэвид.
Нортон остановился. Бросил через плечо:
— Ну?..
— Нам необходимо поговорить.
— О чем?
— О чем получится. Но хотелось бы — о смысле жизни.
— Модная тема… Что ж, начинай.
— Не здесь. Не нужно, чтобы это видела Сильвия.
— Хорошо. Тогда через час. Встретимся в моем кабинете.
Нортон ушел.
Фрэнк поднялся на верхнюю террасу дома, посмотрел на едва видимую за кронами деревьев верхушку башни телевизионного ретранслятора. Сзади прошелестел подъемник.
Голос Сильвии:
— Беби, ты обратил внимание, как расцвела наша красавица?
Фрэнк взглянул на синюю розу. Спросил:
— Ты давно никуда не ездила, мом. Хотелось бы тебе побывать… скажем, в Австралии?
— Да? А почему тебе пришла в голову мысль именно об Австралии?
— Недавно оттуда вернулся один мой приятель. Австралия произвела на него сильное впечатление. Он просто в восторге…
Сильвия задумчиво ощупывала розовый куст.
— Мне одно непонятно, — сказала она. — Если Давиду и тебе зачем-то нужно отправить меня куда-нибудь подальше, то почему не пришла вам в голову мысль об Антарктиде?
— При чем здесь Дэвид? — удивился Фрэнк. — То есть… я хочу сказать…
— Не надо, беби, я понимаю, что ты хочешь сказать. А Дэвид при том, что буквально несколько минут назад, отправляясь в бассейн, предложил мне увлекательный круиз вокруг Европы. Континент другой, но идея, видимо, та же… Беби, все это мне очень не нравится. Я чувствую, от меня что-то скрывают.
— Мом!.. — озабоченно произнес Фрэнк. — Тогда тебе просто необходимо принять предложение Дэвида. Вероятно, Дэвид знает, о чем говорит.
— Вероятно, знаешь и ты. Одна я ничего не знаю.
— Мне известно слишком мало, чтобы мы с тобой могли отчетливо поговорить на эту тему. Однако, мом, тебе не следует пренебрегать предложением Дэвида. И моим советом уехать отсюда на время. Плохих советов я никогда тебе не давал.
— Спасибо, мой мальчик, но твой совет напоминает мне кота в мешке. То же самое можно сказать о предложении Дэвида… — Сильвия вздохнула. — Только что я разговаривала со своей подругой Эллен, и она зачем-то просила меня побывать у нее. Я ненадолго… Надеюсь, за это время вы с Дэвом поссориться не успеете?
— Что за вопрос. Делить нам с Дэвидом, в сущности, нечего…
— Кроме забот о моем увлекательном отдыхе. Ладно… Прошу вас, будьте благоразумны.
Сильвия ушла. Через минуту Фрэнк увидел, как, сверкнув на солнце, нырнул в аллею золотистый элекар. Фрэнк еще раз взглянул на башню телевизионного ретранслятора, спустился с террасы. Он не знал, куда себя девать.
В назначенный час он вошел в кабинет Нортона и застал в нем стереотелевизионный ландшафт не то Гренландии, не то Антарктиды. Вздымая огромные волны, куски ледника бесшумно падали в воду. Хозяин сидел за столом. Выпростав руки из-под наброшенного на голые плечи халата, он указал визитеру на кресло, неуютно стоящее метрах в двух от стола, сухо проговорил:
— Прошу. И к делу. Я очень не расположен к долгой беседе. Нет, нет, ближе не придвигайся! Прости, разумеется, но ты сегодня невыносимо… — Нортон поморщился, — как никогда…
Фрэнк принял в кресле удобную позу, подумал, стоит ли соблюдать этикет — снимать перед хозяином шляпу, и, решив, что не стоит, сказал:
