Андрей Имранов - Реальность где-то рядом
Змеи между тем продолжали двигаться, и в этом движении начал появляться какой-то смысл. Тела накладывались одно на другое, переплетались, и потихоньку в этой жуткой мешанине стали проглядывать черты чьего-то лица. Серо-стальные холмы губ, хребет носа, провалы глаз. Сергей, затаив дыхание, наблюдал, как на плоскости перед ним все четче и четче формируется лицо. Когда стало ясно, что это лицо Кира, Сергей даже не очень удивился. Наконец невидимый скульптор закончил свою лепку. Лицо провело секунду в неподвижности, потом серые веки дрогнули и поползли вверх, обнажив два черных провала.
– Кир, – осторожно и негромко сказал Сергей, он совершенно не был уверен, что Кир его услышит. И еще Чесноков не был уверен, что хочет, чтобы этот Кир его услышал. Но он услышал. Губы дрогнули в улыбке (Сергей явственно услышал тихий далекий шелест, издаваемый ползущими змеями), потом голос Кира произнес:
– Привет, Сергей. – В голосе явственно звучали металлические нотки.
– Привет, – сказал Чесноков. – Что происходит, черт возьми?
– Происходит то, что должно произойти. Я – омега и альфа. Я – следующий цикл развития. Скоро все станет мной, и я стану всем.
– Ну-ну, – сказал Сергей, – а как же наша миссия? Что с Лахновым?
По лицу пробежала легкая дрожь.
– Это уже все неважно. Скоро никого не будет, я знаю, как это сделать. После того как я выйду в реал, я выйду в реал еще раз, на следующую ступень реальности, возьму операторский доступ и солью их всех в себя. Все станет мной. Это – моя миссия.
– А я? – поинтересовался Сергей.
– Ты – тоже, – непреклонно заявил Кир, – но не сразу. Сначала ты напишешь про меня.
– Напишу – что? – удивился Сергей.
– Я же сказал, – голос повысился, – напишешь про меня. Я всегда хотел, чтобы кто-нибудь написал про меня.
Металлических ноток в голосе стало больше, и они стали более звонкими, хрупкими, тоньше, ближе к стеклянным.
– Про меня писали, но никто не писал правильно. Про меня писали в газетах, но любая заметка начиналась с упоминания, что я – инвалид. Инвалид! Они писали: «Несмотря на инвалидную коляску… бла-бла-бла». Они писали: «Он не может поиграть в футбол со своими сверстниками, зато он… бла-бла-бла». Что бы я ни делал, им было важно только то, что у меня нет ног!
Сергей задумчиво кивнул. «Интересно, – подумал он, – могла ли игра „глюкнуть“ от того, что Кир сошел с ума? Может, никто нас никуда не переносил, а просто у мальчика не выдержала психика? Черт… я же не психиатр, а психолог, и то – бывший. Я не умею разговаривать с сумасшедшими».
– Я их всех сотру, – сказало лицо, – я даже не буду их объединять, я их сотру и забью нулями. Они не хотели, чтобы кто-то увидел во мне человека, они хотели, чтобы все видели во мне инвалида. Даже когда я доказал теорему Ферма, они все испортили.
Сергей решил, что стоит попытаться отвлечь Кира.
– Ты доказал великую теорему Ферма? Разве она не доказана еще десять лет назад?
– Да, я доказал! – сказало лицо и немного смутилось. – Ее действительно доказали раньше, еще в прошлом веке, но то доказательство очень сложное, его во всем мире человек двести понимали, всяких академиков там. А я по-простому доказал. Это доказательство уже собирались моим именем назвать, но потом один музейный червь, крыса архивная… – Воздух наполнился стеклянным звоном. – Он нашел чертежи, аналогичные моим, нарисованные на полях какой-то древней книги. Поэтому они решили, что эта книга когда-то принадлежала самому Ферма. И теперь доказательство называется «Доказательство Ферма великой теоремы Ферма». И почти никто не знает, что оно – мое! Только мое! На полях только пара картинок была и никакого текста! Если бы не я, никто бы никогда не понял, что это за картинки.
– Ну и ну, – Сергей, неожиданно даже для самого себя, заинтересовался, – я не знаю об этом доказательстве. Не расскажешь?
– Оно простое. – Голос повеселел, лицо разгладилось. – Вот сколько сантиметров в метре?
– Сто, – сказал Сергей недоуменно.
– А сколько квадратных сантиметров в квадратном метре?
– Десять тысяч, – Сергей почувствовал нетерпение, – а в кубическом – миллион кубических сантиметров. Ну и что?
– Ну и все! Для степени два теорема Ферма – это площадь одной фигуры плюс площадь другой фигуры равная площади третьей фигуры. Неважно, каковы стороны оснований, важны соотношения… эх, нарисовать надо, так не поймешь… подожди… что?
На лице наметилось какое-то движение. Сначала это выглядело, как будто Кир просто скривился, но уже через мгновение гримаса стала нечеловеческой. Лицо сворачивалось спиралью и уменьшалось, словно под ним открылся громадный слив, куда и утекали с легким шипением все змеи. Мир наполнился истерическим хохотом с множественным эхом. Широкие разноцветные полосы пронеслись наискосок по всей плоскости, стерев с нее всех змей и оставив гладкую блестящую поверхность с небольшим пятном в центре. Хохот стих.
Сергей повисел в недоумении, пошевелился и заметил, что пятно на стене напротив тоже пошевелилось. Десяти секунд Сергею хватило, чтобы понять, что он просто видит свое отражение в далеком гигантском зеркале. Чесноков вздохнул и прикрыл глаза.
// 0Е. ОСВОБОЖДЕНИЕ ПАМЯТИ И ОЧИСТКА СТРУКТУР
– Привет, – сказал рядом веселый голос. Сергей вздрогнул, открыл глаза и обнаружил, что ситуация совершенно незаметно изменилась в лучшую сторону. Он уже не висел в воздухе, а лежал в обычной мягкой кровати, в обычной, хоть и довольно богато обставленной комнате. И – самое главное – рядом с кроватью стоял Кир. Серьезный и спокойный.
– Привет, – сказал Сергей, садясь в кровати и оглядываясь. – И что?
– И все, – сказал Кир, – все закончилось, Серега. «Гейм оувер». Мы победили.
Сергей пристально посмотрел на невозмутимое, лишенное всяких эмоций лицо Кира и почувствовал вовсе не радость, а усталое раздражение.
– Что-то по тебе не видно, – сказал он мрачно.
Кир хихикнул, но при этом даже не улыбнулся – чуть приоткрылись губы, и все.
– Так я с компа в «вирте». Мне пока в саркофаг нельзя, да и вообще я ненадолго, сейчас меня врачи опять утащат на всякие процедуры.
– Мм, – сказал Сергей, – ясно. А до этого что было?
– До чего? – не понял Кир.
– До этого. Ты в облике кентавра, потом ты же с лицом из змей. И там – и там как пыльным мешком стукнутый.
– А… – Судя по голосу, Кир смутился. – Это «Психо».
– Что за «психо»?
– Не «психо», а «Психо». Виртуальный наркотик, изобретение Лахнова. Он же биохимик бывший, ну и придумал, как в «вирте» добиться эффекта, аналогичного действию некоторых наркотиков. Народ, несмотря на жуткую дороговизну, валом валил. А то: по воздействию – серьезный «взрослый» наркотик, при этом привыкания нет и вреда здоровью никакого. Это Лахнов так рекламировал, на самом деле вред есть, и немаленький. В любом случае виртуальный наркотик ничуть не законнее обычного. Вот из-за этого-то Лахнову никак нельзя было резко увольняться, он во всей схеме ключевой фигурой был, без него все моментом на поверхность бы всплыло. Вообще, вот жадина-то, прикинь: у него денег на разных счетах лежит почти миллиард, ему бы успокоиться, прикрыть лавочку и замести следы, а он все никак остановиться не мог.
