Михаил Сухоросов - Наемник
Тогда (когда?) нас было пятеро в группе. Мы с Германом — тандем. Были еще двое, раньше работавшие в паре — Роберт, невысокий, щупловатый и ехидный, с усами, как у д'Артаньяна, и Раковски, громадный и громогласный мужик, гулко и заразительно хохочущий, темноволосый и темноглазый. Оба — настоящие профессионалы-диверсанты, их обязанностью было сопровождать нас (куда?). Пятый — Дэн. Официальный представитель Института и командир группы (неофициальный — Раковски). Но командирский статус Дэна никто всерьез не воспринимал, в том числе и он сам. Роберт еще, помнится, не упускал случая на эту тему проехаться… Где все это было? Куда и зачем мы шли? И еще выходит, что тогда я был связан с Институтом.
Это было у меня последней связной мыслью, а потом я соскользнул уже в полнейший бред, насколько я все это помню. Сначала передо мной колыхался какой-то серый занавес, потом вдруг оказалось, что я лежу в постели с Гельдой, но Гельда куда-то подевалась, а на ее месте возникла плотоядно ухмыляющаяся Амрата, во рту, полуоткрытом и слюнявом, только один зуб, длинный и кривой… Но уже нет ее, и на меня тупо смотрят бесцветные глазенки слабоумной из стойбища, она тянется ко мне. Пытаюсь отползти, спрятаться, но дальняя стена длинной и узкой комнаты обрушивается, и в проломе возникает Каменный Даэл. Его лицо — щербатый гранит — поворачивается ко мне, он звучно декламирует:
— Два месяца, как умер! Двух не будет! Нет месяца, но целы башмаки! — и с этими словами запускает мне в голову каменным башмаком.
Наверно, я и в самом деле получил чем-нибудь по башке — веткой, а может, шишкой, — только весь этот кошмар вдруг уплыл в никуда, и я обнаружил, что все еще сижу в седле, повалившись на лошадиную шею, поводья бессильно свисают. Не знаю, сколько уж времени я в отключке был, но как будто немного — все еще темно. Зато зрение обрело подобие резкости, и теперь я вижу, что места знакомые. Слева блестит сквозь редкий лес громадное водяное зеркало, а чуть впереди — возвышается сосна с тремя верхушками, похожая на закустившуюся вилку. Значит, база неподалеку — на берегу этого самого озера! Надо ж, попал, куда и хотел… Да еще и в таком состоянии — это просто чудо, мог ведь и проехать дальше по тракту, а то и вообще в болото заехать… Это называется — пьяного бог бережет, а дурака судьба.
Я сполз с седла, подобрался к берегу и несколько минут жадно глотал божественную холодную воду, потом опустил лицо в мокрый ил, чувствуя, как остужается раскаленная голова. Ну вот, а теперь вперед.
До базы километра два — по прямой. На самом деле путь занял у меня почти час. Не доезжая метров сто, я спешился и повел коня в поводу. Гадство, ноги подгибаются, голова как в огне, жар ежесекундно к глазам подкатывает. А зачем я вообще туда иду? Может, Малыш и Старый ждут меня, чтобы пристрелить? Ну, сейчас узнаем. У высокой температуры есть один плюс — все становится абсолютно пофиг…
Наконец, я тихонько стукнул в дощатую дверь. Тишина. Да что они там, повымерли, что ли? Через бесконечную паузу раздался сонный голос Малыша:
— Кому там что надо в такое время?
Будто я не знаю, что Малыш сейчас предельно собран и в руках у него заряженный арбалет! Вместо ответа я тихо и хрипло пропел:
— И налево наша рать, и направо наша рать,
Хорошо с перепою мечом помахать.
Дверь тут же распахнулась, свет заставил меня на мгновение зажмуриться, а потом я узрел Малыша во всем великолепии, и действительно, с арбалетом в руках, только направленным не на меня, а вниз. Малыш некоторое время разглядывал меня, словно не узнавая, а потом гаркнул:
— Елки-палки! Ученик Чародея собственной персоной!
— Не базлай об этом на весь лес, — выдавил я из себя, а потом освещенный прямоугольник двери косо поехал куда-то вбок.
Как я приложился башкой к порогу, я уже не почувствовал.
ГЛАВА 20
Так, мыслю — значит, существую. А мыслю связно — значит, почти здоров. Но чувствую себя все равно полудохлым. Камень на мне, и это радует — значит, Орден до меня покуда не добрался, да и вообще никого, владеющего Силой, поблизости не ощущается. Пистолета, правда, при мне нет, рубаха тоже куда-то подевалась, а на левом плече — плотная повязка, руки-ноги свободны, укрыт я чем-то наподобие одеяла, и башка совершенно ясная, следовательно, наркотиками меня не напичкали. Помнится, последнее, что я отразил — Малыш в дверях хибары у озера, а значит, вероятнее всего, в этой самой хибаре я и нахожусь. Только не буду лучше пока что показывать, что оклемался — а вдруг у моей постели сиделку изображает Дэн с автоматом? Очень неловко получиться может… Хотя не думаю, чтоб Дэн стал меня перевязывать, а если б чем-то и укрыл — то с головой. И вечно валяться с закрытыми глазами тоже не станешь, так что имеет смысл глянуть, что вокруг творится.
Я приоткрыл один глаз и тут же увидел Малыша — он восседал за столом, с кружкой и трубкой, нога на ногу. Мирная картинка, прямо куда бежать… Я приподнялся:
— Привет. Может, выпивкой поделишься?
Он осклабился и гаркнул:
— Смотри-ка, действительно Ученик Чародея! Очухаться толком не успел, и сразу за кружку!
— Значит, точно он, — откликнулся женский голос из-за перегородки. Знакомый какой-то голос… Я спустил ноги с топчана:
— Извините, что о визите не предупредил… А жратва у вас есть? А то я сутки с лишним ничего не хавал.
А в следующий момент я отвесил челюсть и дико вытаращил глаза — из-за дощатой перегородки показался Старый, а за ним….
— Ларико! Карцева, квадратный корень, тебя-то как сюда занесло?
Короткий удивленный взгляд на меня, легкое движение бровей, моментальная, почти незаметная оглядка на Малыша и Старого, и:
— Так уж получилось.
Ого! Похоже, дело тут не совсем чисто — когда человека не первый год знаешь, такие движения кой о чем говорят. Она явно удивлена моим вопросом, но не хочет меня выдавать в присутствии Малыша и Старого.
А Старый тоже вскинул брови:
— Так вы и в самом деле знакомы?
— Я ж тебе говорила! Ничуть не изменился, все тот же алкаш. Одно слово — Ордынцев.
— Как ты вообще сюда прийти додумался? — Старый хмурился и разглядывал меня. — Тебя же ищут.
— Уж это я знаю… Надеюсь, вы с меня скальп снимать не собираетесь?
— Там посмотрим на твое поведение, — ухмыльнулся Малыш. — Как ты досюда добрался-то?
— Потом, все потом. Тут что-то звучало о еде… Да, а в отрубе я долго провалялся?
— Почти сутки. Ларико тебя антибиотиками напичкала, — Старый посмотрел на мое забинтованное плечо. — А где это тебя так располосовали?
— С оборотнем не поладил. Он почему-то решил, что может мной поужинать.
