Алекс Орлов - Тютюнин против инопланетян
– Эх, мил-человек, у нас ведь водкой никого не удивишь. У нас здесь больше молоко ценится.
Когда все темы для беседы иссякли, было уже довольно поздно.
Тютюнин с Окуркиным, пошатываясь, вышли с черного хода и, обойдя весь комплекс винокурения, оказались возле парадного крыльца, где только что закончилась схватка 'между двумя командами силовой поддержки.
Меж поваленных тел деловито сновали санитары, а кареты «скорой помощи» развозили клиентов по больницам.
Представители противных стороны стояли у разных подъездов, окруженные новостными бригадами разных телевизионных каналов.
– Мы, народ Рублевского шоссе, настаиваем – акции «Кристаллического рубина» принадлежат нам! Отступать мы не намерены! Позади – Москва! – кричали возле «входа номер один»..
– Мы, члены «Ордена трубы», да не простой, а золотой, ответственно заявляем: наши акции! Наши! Мы требуем исполнения главного закона термодинамики: деньги идут к деньгам! У кого нефть – у того и водка!
Тютюнин и Окуркин, поначалу желавшие поскорее оказаться дома, завидев такое представление, тут же передумали, протрезвели и остались досматривать.
– Скажите, чем должно закончиться ваше противостояние? – спросил кто-то из журналистов, окружавших представителей «Ордена трубы».
– Мы считаем, что этот спор должен решаться на юридическом поле. Да вы, кстати, прямо сейчас сможете стать свидетелями этого цивилизованного способа.
Едва только была произнесена эта фраза, как из подъехавших автобусов стали выгружаться бойцы в неизвестной форме.
– Внимание! Сейчас вы видите, как независимые государственные служащие – судебные исполнители – собираются в боевые порядки, чтобы продемонстрировать нам сотни исполнительных листов с судебными постановлениями, где черным по белому и наоборот написано, что «Кристаллический рубин» принадлежит «Ордену трубы».
Между тем народ Рублевского шоссе также не терял время даром и выстраивал в каре своих собственных судебных исполнителей, вооруженных бейсбольными битами и исполнительными листами примерно по двести долларов за штуку.
В качестве основной ударной силы обе стороны использовали дорогостоящих адвокатов с замысловатыми фамилиями. Среди них Тютюнин и Окуркин приметили нескольких дунтосвинтов.
– Смотри, Серега! Смотри!
– Да вижу я! Не толкайся! Вижу!
– Как думаешь, может, шуранем по ним каменюкой?
– Нельзя. Подумают, что мы из-за акций деремся. За это убить могут – ты же видишь.
– Да уж вижу.
Последовал сигнал к атаке и, потрясая пачками исполнительных листов, отряды судебных исполнителей сошлись на юридическом поле.
Дрались они корректно и почти не ругались матом.
Адвокаты же, напротив, норовили поставить друг другу подножку, роняли бриллиантовые запонки, шипели и источали змеиный яд.
Когда все наконец закончилось, друзья отправились искать переулок, в котором оставили «запорожец».
Леха позвякивал пустым космическим ведром и думал о чем-то своем, а Сергей то и дело оглядывался. Ему не давал покоя велосипедист, который снова следовал за ними по пятам.
– Ты смотри, он шпионит за нами, – прошептал Серега Лехе.
Тот покачал головой:
– Да навряд ли. Он же без хвоста, и рожа у него не зеленая…
– Да кто же знает, какая рожа, – под очками-то не видно…
– Но гребень мешался бы.
– Ну… гребень бы мешался, – вынужденно согласился Сергей. – Хотя мы, может, уже совсем протрезвели и ничего не замечаем…
– Стоп, – сказал Леха, когда они вышли в переулок. – Смотри, кто это возле моей машины ковыряется?
– Они… – выдохнул Тютюнин, чувствуя, как наливается силой его молодое тело. Однако одного только тела было мало, и Сергей; оглядевшись, присмотрел на стене кусок отошедшей штукатурки.
Вырвав его и обвалив при этом едва ли не половину фасада, он замахнулся и что было силы метнул штукатурку в дунтосвинтов.
Снаряд прошелестел в вечернем воздухе и с грохотом обрушился на крышу «запорожца», разлетевшись на тысячи осколков и запорошив дунтосвинтам нижние веки.
Окуркин взревел, словно от боли, и помчался к машине, чтобы оценить ущерб. Дунтосвинты же, решив, что атакуют именно их, пустились наутек.
– Что ты наделал?! Зачем бросался в мою машину-у-у! – вопил Леха, лихорадочно сметая с крыши песок.
– Я же не специально, Лех. Я же их отогнал – они, может, бомбу пытались заложить.
– Бомбу? – Леха на мгновение замолчал, моделируя в мозгу последствия взрыва. – Бомбу, говоришь? – повторил он. -Так от бомбы же вся краска поотлупится… и окна повыл етают…
– Да что окна у нас бы глаза повыл стал и. Нужно посмотреть, вдруг они успели ее поставить.
Приятели опустились на асфальт и стали ползать вокруг «запорожца», заглядывая под днище.
Как должна выглядеть бомба, они не знали, однако после осмотра почувствовали себя намного увереннее.
– Ничего, Лех, мы на них завтра отыграемся, – отряхивая штаны, пообещал Тютюнин. – Вот развезут водочку по магазинам, а утром, где-то часиков с семи, чтобы до работы успеть, ее начнет употреблять трудовой народ. И тогда начнется… А то чего же мы вдвоем – двое в поле не воин.
– Двое – не воин, – согласился Леха и, забросив космическое ведро на заднее сиденье, быстренько занял место пилота.
Сергей сел рядом.
Мотор чихнул, но все же завелся. Окуркин немного по-газовал, посмотрел в зеркало заднего вида и заметил того же велосипедиста в хоккейном шлеме.
– Вот привязался-то, – сказал Леха и резко стартовал с места.
Велосипедист тоже стал набирать скорость. Леха проскочил в следующий переулок, велосипедист за ним.
Окуркин вырулил на улицу и какое-то время ехал по встречной полосе.
Завидев лейбл «запорожца», «мерседесы» в ужасе запрыгивали на тротуар, а Леха только грустно улыбался и все рулили и рулил.
Когда ему это надоело, он мастерски развернулся и, влившись в поток движения, сказал:
– А вот зря ты поцарапал мне крышу.
– Да ладно тебе. Я ж не специально, – пожал плечами Тютюнин.
– Сейчас приедем – полировать будешь.
– Ну и буду.
Они замолчали. Молчали долго – секунд тридцать. Первым заговорил Сергей:
– Между прочим, твоих крыс из гаража можно убрать запросто.
– Это как же? – заинтересовался Леха. С крысами он не ладил.
– Нужно в магазине кофе купить растворимый. Лучше всего «нескафе». Мне один знакомый рассказывал. Говорит, один раз посыплешь – и дело сделано.
– А если два?
– А если два, то не только крысы, но и соседи посреди зимы на дачу съедут. Под Новый год очень удобно – никто даже в подъезде не наблюет.
