Владимир Талалаев - Рагнарек
Эрхон тоже прекрасно понимал порывы своего нежданного противника и поэтому не контратаковал, а только парировал удары, стараясь измотать Эльрика и тем самым "спустить пар"...
Однако проходивший мимо патруль не стал разбираться в тонкостях поединка. С воплями типа "Поединки разрешены только в специально отведенных местах", "Пройдемте, товарищи, в отделение" и "Эй! Чего Вы это делаете!" бывшие ПЛановцы приблизились к сражающимся. Впрочем, последнюю фразу они выкрикнули, когда поединщики прервали междусобойчик и радостно обернулись к вновь прибывшим, завертев веером мечи. Бывшие элитчики Патрулей Лояльности поняли, что они не вовремя, но было уже поздно. Теперь обоим бойцам было на ком отвести душу — и они с радостью этим воспользовались: полицию они ненавидели еще больше, чем гопников.
Увидев круги сверкающей стали, бравые патрульные начали состязаться в скорости бега. И даже победили, с трудом скрывшись от своих преследователей...
Запыхавшиеся и довольные, рыцари остановились возле деревянной таверны. И тут из-за серого забора рядом шагнул парнишка лет пятнадцати, не больше. В руке он сжимал закупоренную бутылку вина, а по лицу блуждала печальная полутрезвая ухмылочка.
Присмотревшись к рыцарям, Славик-Контрабандист (а это был именно он!) ткнул пальцем в меч Эльрика, явно колебаясь, что сделать лучше: похвалить меч или попросить штопор. Наконец, решившись, выдохнул:
— П-чем Буреносец?
— Торговцы явились! — закипел Эльрик, — нэнавыжу!
Взмах клинком был молниеносен, но и Славик среагировал мгновенно: чуть откачнувшись назад, он подставил под клинок горлышко бутылки, тут же срубленное мечом. Посмотрел на результат, хмыкнул:
— Открывают "по-гусарски". Ценю!
Затем отхлебнул хмельную жидкость и заявил:
— Сп-сибо! Так как, идем?
— Э-куда? — недоуменные голоса рыцарей слились в хор.
— Э-туда! Трактир громить! На продукт, в смысле, — и Славик кивнул на деревянное сооружение рядом.
Трактир, где после гибели Оборотня хозяином стал какой-то гоблин, практически не изменился. Те же столы, те же стойки, те же двери, крашеные под кирпич... Да и посетители подобные. Вон вампир потягивает из тюбика консервированную кровь через соломинку. Вон парочка ведунов сплетничает о подвигах своего шефа Геральта. Вон какая-то девица в кепке-берете и красной курточке потягивает пойло из кружки... Стоп! Внимательный зритель наверняка уже заметил, что это та самая девица, что доводила своим поединком Макса Второго, а затем так странно растворилась в воздухе!..
Вот в этот-то трактир и вломилась наша троица: двое Рыцарей и Контрабандист. Заняли свободную стойку, кивнули хозяину:
— Пива, вина и закуси на шестерых!
— Ваши друзья подойдут позже? — залебезил перед заказчиками гоблин.
— Нет, это мы будем жрать за двоих! Каждый!..
— А пить за троих! — встрял Славка, — Так что ЫШО ПЫВА!
Стол троицы был сервирован на удивление быстро.
Тем временем девица за соседним столом покончила со своим пойлом и вопросительно посмотрела на бармена.
Гоблин истолковал этот взгляд немного иначе, решив, что клиент уходит и желает расплатиться. Ловко лавируя между столами, он побежал к девице, по ходу ворча под нос:
— Все эти Воины Сновидений — просто свиньи! Вчерась вот приперлись трое, выжрали бочонок эля и растворились прямо в воздухе, ни фига не заплатив! Я бы их всех ставил к стенке и стрелял через одного из арбалетов!..
Посетители в зале трактира замерли, даже ведуны перестали шептаться. Все взгляды устремились на особу в красном. Видимо, завсегдатаи хорошо знали эту личность и теперь ожидали зрелища.
И не зря. Девица встала из-за стола, выплюнула изрядный кусок жевачки и со всей силы врезала гоблину в ухо.
Перелетев через стол ведунов, бармен грохнулся об пол, вскочил, и, выкрикнув что-то на Островном наречии, перевел затем:
— Твою дивизию!
В ответ личность в красном четко и раздельно произнесла:
— Ты, грязная Мордорская свинья, порочишь честь славных Воинов Сновидений!.. Да я тебя!..
При этом легким движением руки извлекла из-за спины сверкающую катану с черной ребристой рукоятью, занесла ее для рубящего удара. Гоблин в испуге зажмурился, прощаясь с жизнью, и даже не рискнул ответить ей, что не знает никакого Мордора, а говорил на родном, Островном языке. И тут обладательница сияющего оружия резко треснула гоблина рукоятью катаны в челюсть. Затем подумала и ударила еще раз. И еще. И еще...
Ведуны попробовали оттащить разбушевавшуюся личность от стонущего бармена, предлагали успокоиться, выпить за Родину, за Кастанеду...
Не помогло... Сперва девица действительно пошла к столику ведунов, но тут очухавшийся гоблин, размазывая кровь и сопли по лицу, выхватил у одного из ведунов его меч и с рыком повернулся к девице.
Зря он это сделал! Она молниеносно вновь выхватила катану и замерла. Гоблин нерешительно остановился и явно не собирался нападать первым. Но девица эта, похоже, никогда не любила доставать катану просто так. Ничтоже сумняшеся, она кинулась в атаку и гоблину волей-неволей пришлось защищаться. Сталь звенела, заставляя вздрагивать тех посетителей, что поближе к побоищу. Пару раз ведуны пригибались, когда клинок свистел над их головами.
И только троица посетителей за угловым столиком относились ко всему этому с философским спокойствием. Наблюдая за схваткой, Эльрик спокойно, даже чуть равнодушно, прокомментировал:
— Круто рубится подруга!
— Да! Оттягивается по полной программе! — согласился Эрхон.
Славик же мечтательно протянул:
— Ага... Интересно, какова она в... — он явно хотел сказать "В постели", но не успел: девица резко обернулась к ним и звонким мальчишеским голосом выкрикнула:
— Покончу с этим (кивок в сторону гоблина) — за "Подругу" ответите!
Эльрик среагировал первым:
— Извините, молодой человек... И за них тоже... — и кивнул на друзей.
Так похожий на девицу мальчишка выкрикнул в ответ:
— Принято! Но не мешайте ловить кайф!.. — и юный Воин Сновидений продолжил трактирный погром...
Через минуту гоблин уже лежал в отключке, очередной раз получив гардой катаны по голове.
Майкл уныло посмотрел на тело и вздохнул:
— А, черт, заплатить не успел... Еще действительно скажет этот жлоб, что мы не расплачиваемся!..
И с этими словами Майкл кинул ему на грудь золотую монету. Затем повернулся к посетителям, не пострадавшим еще при побоище, и произнес с нажимом:
— Кто тронет — до утра не доживет! Я сказал!
— На похороны, видимо, — осторожно шепнул-прокомментировал Эрхон, стараясь, чтоб выходящий из трактира и затормозивший у двери мальчишка не расслышал его...
