Андрей Егоров - Балансовая служба
Значит, оно не всесильно?
– Наверное, оно хотело дать тебе шанс проявить себя.
– Вот спасибо, – Митрохин крякнул. – А если бы я не успел?
– Ты бы обязательно успел. Поверь, оно не подвергло бы меня пустому риску. Силаты владеют клановой магией – ремеслом, которому обучаются с рождения. Этот силат был загонщиком. Знаешь, что это означает?
– В общих чертах.
– Он отточил до предела врожденный дар охотника на людей. Его мастерство заключалось в том, чтобы лишать человека воли.
– Но как такое случилось с тобой? Ты же не обычный человек, или я ошибаюсь?
– Физически я самый обыкновенный человек.
Хоть и обладаю магическим даром. Полагаю, он застал меня врасплох.
– Об этом я и говорю, – вскричал Митрохин, – если тебя можно застать врасплох, значит, твое хваленое Белое божество плохо о тебе заботится. И вообще мне не нравится, что тебя можно застать врасплох. Как бы для нас все эти игры высших сил не закончились плохо. У меня дурные предчувствия.
– Ты всегда можешь уйти, – ответила Медея, – но это ничего не решит. Я знаю, что тебя будет вести твое предназначение. Рано или поздно ты ощутишь, что все к лучшему. Порой пути, которыми ведет нас Белое божество, неисповедимы, но они все равно приведут нас на наш путь.
– Ну вот, понесла, – Иван Васильевич махнул рукой, – не верю я во все это. Все мы живем в хаосе мира. Из хаоса пришли и в хаос обратимся.
* * *Ивана Васильевича разбудили еще до рассвета.
Рука друга тронула его за плечо. Он открыл глаза, ожидая увидеть яркое солнце, но небо было черным и кругом царил мрак.
– Мы должны идти, – проговорил один из сторонников богочеловека по имени Атон. По просьбе Медеи он всегда дежурил возле Митрохина.
Атон происходил из диких племен востока, носил длинную бороду и медные серьги в ушах. В последний месяц они подолгу разговаривали. Язык Атона был беден, и Митрохин отлично его понимал. Его интересовало, как происходит экспансия джиннов, как им удается распространять свое влияние все дальше и дальше. Почему люди не воспротивятся тому, что их фактически делают рабами. Он узнал, что многие ощущали странное оцепенение, прежде чем к ним приходили враги.
– Сначала был страх, – говорил Атон, – мне казалось, что злой дух поселился на наших землях.
Потом все для меня стало безразличным. И когда явились они, я не противился их приходу. Когда я понял, что наши земли принадлежат им, было слишком поздно, чтобы сопротивляться.
Джинны забирали в первую очередь сильных мужчин. Их интересовали и женщины детородного возраста. Рыжеволосые в первую очередь – все они становились наложницами, потому что походили на гул. Предназначением остальных становилось рождение новых крепких рабов. Стариков и больных убивали на месте.
– Моему отцу было больше пятидесяти лет, – сказал Атон, на глазах его выступили слезы, – они сочли, что он недостаточно силен, и проткнули его грудь копьем. Я ненавижу себя за то, что ничем не помог ему.
– Ты не мог ему помочь, – ответил Иван Васильевич, – они подавили твою волю. Они это отлично умеют делать. Когда я трудился на руднике, то видел сотни людей, в которых не осталось сил сопротивляться.
– Ты был на руднике?
– Да, я был на медном руднике. И я бежал оттуда.
– Ты очень сильный, – Атон вглядывался в Митрохина с восхищением, – ты излучаешь силу.
Ты умеешь противиться джиннам. И ты можешь использовать магическое оружие. Может быть, ты тоже чадо Белого божества?
– Не думаю, – отвечал Иван Васильевич, – скорее всего я послан сюда, чтобы оберегать вашу святыню.
– Ты – божественный воин, – констатировал Атон. – Для меня честь служить тебе.
– Ты мне не служишь, – возражал Митрохин, – мы с тобой друзья и помогаем друг другу.
– Для меня честь быть твоим другом.
Так он говорил затем не один раз, словно не мог поверить, что обрел такого друга…
– Еще даже солнце не встало, – проворчал Митрохин, поднимая голову. Огляделся и увидел, что лагерь стремительно сворачивается. Люди успели приспособиться к поспешным сборам и долгой дороге.
Митрохин сложил балдахин, сунул в дорожный мешок, закинул его на плечо и побежал искать богочеловека. Хотелось узнать лично, что заставляет всех так спешить, что они даже не дождались рассвета. Не то чтобы они никогда не совершали ночных переходов, такое случалось, и довольно часто, но сейчас Ивана Васильевича охватило странное предчувствие, словно смертельная опасность в двух шагах.
В небе мелькали быстрые тени летучих мышей.
В воздухе витал запах дыма от наспех потушенных костров. В темноте одежды Медеи отливали белым.
Их яркое свечение слегка приглушал накинутый на плечи серый плащ из ткани, напоминающей джутовую мешковину. Впервые Митрохину пришло на ум, что сияние исходит вовсе не от платья, а от самой колдуньи. Она обернулась. Глаза небесной сини одарили Ивана Васильевича нежным взглядом.
И вдруг поразили в самое сердце.
«Какая она красивая, – подумал Митрохин и тут же отмахнулся от этих мыслей. – Не время сейчас о ерундистике думать».
– Что происходит? – спросил Иван Васильевич и покашлял, смущенный неуместным проявлением чувств.
– Нам надо спешить, – ответила Медея, – с юга надвигается опасность. На этот раз все гораздо серьезнее, чем прежде.
– Это еще почему?
– На этот раз у нас очень сильный противник.
– Кто?
– Один из приближенных Саркона. Его называют Мудрейшим.
– Ха, я тоже о нем что-то слышал… Он что, и правда очень умный?
– Полагаю, да. К тому же он – один из сильнейших магов Хазгаарда. О его искусстве слагают легенды.
– Ясно, – кивнул Иван Васильевич.
– Что-то не так? – поинтересовалась Медея, от ее взгляда не укрылось странное поведение Митрохина.
– Да нет, все в порядке, – встрепенулся он, стараясь не смотреть на колдунью.
Несколько человек подкатили повозку с низкими бортами с запряженными в нее низкорослыми лошадками карликовой породы. С эвкусами люди пока не освоились. Хотя Митрохин неоднократно демонстрировал, как надо обращаться с этими дикими, своенравными животными. Странное дело, его эвкусы слушались, принимая за своего, но, как только их пытался оседлать кто-то другой, нервничали, били копытами, норовили укусить.
– Поедешь со мной? – предложила Медея.
– Хорошо, – Иван Васильевич помог колдунье забраться на повозку, а сам устроился рядом. Верный Атон пошел позади.
Возница отпустил поводья, коротко выкрикнул команду, и лошади потащили повозку по пустыне.
Позади толпой следовали сторонники богочеловека. Шли быстро, торопились.
Митрохин ощущал всеобщую тревогу – ему тоже хотелось поскорее покинуть этот район, где им угрожает неизвестная опасность. Он хотел расспросить Медею о приближающемся слуге владыки Саркона подробнее, но сразу после отправки колдунья впала в транс. Сидела, подложив под себя ноги, и покачивалась из стороны в сторону. Лодочки ладоней с пульсирующими в них белыми облачками силы лежали на коленях. Иван Васильевич понял, что происходит что-то важное и лучше не мешать.
