Александр Громов - Первый из могикан
Мустафа громко фыркает. Если кто-то вдали прислушивается к ночным звукам, то ему, наверное, кажется, что в реке завелся гиппопотам.
– Тем хуже для тебя. Получишь с обеих сторон. Хорошо, я подожду еще немного, а ты подумай… Так не хочешь возглавить группу?
– Нет.
– Тогда я пойду. – Мустафа легко встает на ноги и первым делом вертит головой в поисках возможной опасности. Рефлекс. – К утру вернемся, жди.
– Ладно.
Внезапный крик козодоя волей-неволей заставляет вздрогнуть. Очень похоже на настоящую птицу, пронесшуюся над рекой с полным зобом комаров. Значит, группа готова к выходу, ждет Мустафу…
Или меня.
– Знаешь, когда ты испортился, Тим? – На несколько секунд Мустафа оборачивается, прежде чем исчезнуть в тумане. – Когда ты хотел залезть в ловушку, а мы с Федькой тебя не пустили. Наверное, это у тебя болезнь такая. Мой тебе совет: выздоравливай скорее.
Я молчу. А Мустафа как будто что-то чувствует.
Но зря он это сказал.
24
«…уже в июле обеспечит не менее двадцати процентов потребности в электроэнергии. Ожидается, что к концу года с вводом в строй новых объектов энергетики этот показатель удастся поднять до сорока пяти – пятидесяти процентов по сравнению с докризисным уровнем…»
Тим Гаев слушал новости.
Приемник в одном из набегов подцепил все тот же Шурка Воробьянинов. Он же добыл моток проволоки для наружной антенны. У парня был талант мгновенно выбирать самое ценное из того, что плохо лежит. Попросив приемник послушать, Тим едва отбился от предложения принять его в подарок. Жмотом Шурка не был – пожалуй, был расчетливо-щедр и, помня выгоду, не скупился на расходы. В патриархальные времена быть бы ему удачливым коммерсантом с широкой натурой, пионером новых начинаний и меценатом. Не прогорел бы.
«Сегодня Ассамблея одобрила список льгот, предоставляемых участницам добровольческих строительных, санитарных и правоохранительных отрядов, – вещала далее дикторша. – Эпидемия холеры в Екатеринославе локализована, однако город пока остается закрытым. Недавнее сообщение об эпидемии чумы в Астрахани не нашло подтверждения. Выявлены и госпитализированы лишь отдельные заболевшие. Из Тюмени и Нижневартовска сообщают о новых успехах в борьбе с тифом…»
Тим хмыкнул. Чего же они ждали после того, как скучили одних в подземных убежищах, а других выпустили из-под контроля? Конечно, будут эпидемии. Если какая-нибудь гадость может произойти, она происходит обязательно…
«Новости Конфедерации. Начаты работы по восстановлению Батанской плотины на реке Янцзы… Силами спецподразделений окончательно подавлены беспорядки в Тунисе и Триполи… Со дна Северного моря подняты еще два затопленных сухогруза… В Мексике землетрясение силой до семи баллов прервало восстановительные работы в районе Тихуаны… Верховная Ассамблея в Лиме большинством голосов отклонила законопроект о предоставлении ограниченных прав гражданства особо отличившимся эксменам, сочтя его противоречащим букве и духу законов Конфедерации. Национально-территориальным Ассамблеям предложено воздержаться от принятия законов, нарушающих исторически сложившийся статус-кво в отношениях с эксменами. От имени правительства на заседании выступила госпожа Кармен Оливейра, заявившая о неминуемости тяжких последствий всякого иного подхода к проблеме…»
Не было ни удивления, ни злости. Да, этого и следовало от них ожидать! Похоже на то, что они знают о назревающем взрыве, и готовятся к нему, и провоцируют его, намереваясь угостить бунтовщиков почище, чем при Анастасии, и угомонить эксменское стадо еще лет на сто… Разве очень трудно истребить полмиллиарда эксменов? Конечно, уменьшится число рабочих рук, причем именно тогда, когда они позарез нужны, зато это будут послушные руки, хорошо усвоившие урок. Наученное горьким опытом стадо само начнет выявлять и выдавать властям неблагонадежных…
Неужели Мустафа этого не понимает?
Выходит, что нет.
Новостей спорта и культуры в выпуске не было вовсе. Прогноз погоды сулил для Москвы прохождение фронта средиземноморского циклона, временами дожди и грозы с порывами штормового ветра при дневной температуре двадцать шесть – двадцать восемь.
Тим вздохнул и выключил приемник.
В «малой спальне», или «детской», догорала лучина, вставленная в трещину известняковой стены. Тим Гаев зажег от нее другую. Еле заметно тянул ветерок, унося углекислоту, а копоть на стене оставалась. Кто-то из детей нацарапал на ней смешных человечков. Высоковато. Наверное, один подсаживал другого.
Дети спали. Андрюшка, Генка, Илья, Матвей и Глеб, все под одним большим одеялом, пятеро инициированных «первенцев», сопящее во сне и чмокающее губами будущее нового мира. Зародыши, семена будущего. Генка самый старший, ему шесть лет, но он худ и мал для своего возраста. Матвей – младший, ему только три с половиной, зато он не боится темноты. А Генка и Глеб до сих пор боятся, для них-то и горит лучина…
Пусть горит. Не надо, чтобы кто-нибудь из мальцов проснулся и захныкал от страха. Пусть привыкают постепенно. Все страхи нашего мира надо мало-помалу перебарывать, а не загонять их вглубь. Всему свое время.
Когда-нибудь оно наступит – ИХ время.
Тим смотрел на спящих детей. Им должно очень повезти в жизни, чтобы они дожили до своего времени, чтобы они приблизили его и вошли в него так же естественно, как сейчас могут войти в «спальню» из «гостиной». Ему хотелось надеяться, что так и будет. Мешал рассудок, твердящий, что шанс дожить у них мал, очень мал.
Вправе ли он был похищать их ради инициации и долгой-долгой жизни на правах преследуемого зверя? Их наверняка уничтожат, если поймают. Они – зараза для мирового порядка, вирусы, к которому у мира нет и не может быть иммунитета.
Всю или почти всю жизнь им придется таиться, скрывать свои способности, у них нет другого рецепта уцелеть, но как же им будет хотеться поделиться тайной, рассказать, похвастаться!.. Тим пытался внушить им понятие об осторожности. У мальчишек горели глаза, мальчишки с восторгом приняли новую увлекательную игру. Им даже нравится жить в катакомбах – это так здорово! Есть, пить, спать, учиться, играть в прятки, осваивать Вязкий мир, заставляя громкое эхо прокатываться по длинным кишкам штолен, – все под землей! Просто удивительно, что ни у одного из них еще нет бронхита, а о ревматизме они пока не задумываются. Редко-редко, и то через скандал с Мустафой, их удается ненадолго вывести на солнце.
Пройдет время, прежде чем они поймут, что жизнь совсем не игра. Станут ли они тогда гордиться своей уникальностью – или проклянут тех, кто обдуманно и расчетливо обрек их на роль дичи с круглогодичным сезоном охоты на нее?..
