А. Бертрам Чандлер - Гаммельнская чума (авторский сборник)
— “Продолжайте наблюдение за этими вонючками”, — перевела Соня. — Так… “Используем Код 17А…”
— Пусть используют любой код, какой захотят, — усмехнулся Фаррелл. — На этой планетке просто нет оружия, с которым они могут взять остров. Вернее, есть. Только оно у нас.
— Никогда не стоит недооценивать примитивные народы, — возразил Граймс. Слова капитана вызвали в его памяти один отрывок из морской истории. — Помнится, на Земле, во время одной из войн первой половины двадцатого века — между Японией и Китаем — современный японский эсминец был потоплен при помощи нескольких старинных пушек, которые заряжались со ствола старыми гвоздями, битыми бутылками и подковами на удачу…
— Очаровательно, коммодор, очаровательно, — сказал Фаррелл. — Если вы обнаружите в пределах видимости что‑нибудь вроде старинной пушки, дайте мне знать, будьте любезны.
Соня неласково усмехнулась.
Отправляясь в эту экспедицию, Граймс прихватил с собой две трубки. Он достал ту, что похуже, раскурил и выпустил кольцо пахучего дыма.
Они опускались прямо на остров — лейтенант, который пилотировал катер, сделал идеально точную поправку на ветер. Как только они спустились достаточно низко, стало видно, что эллипсоидная лента Мебиуса — антенна маяка Карлотти — неподвижна, хотя должна вращаться вокруг своей длинной оси. На вспомогательных антеннах болтались какие‑то лоскуты, и ветер развевал их, как флаги. Это походило на импровизированный ветроуказатель, и Фаррелл уже решил, что их встречают. Но чуть позже ситуация прояснилась. Лоскуты были останками дирижабля. Чуть в стороне от аппаратной кабинки лежала гондола. Видимо, беглецы прибыли на остров по воздуху.
Эсквелианцы существенно упростили бы задачу своим спасителям, убрав обломки дирижабля. Лейтенант собирался посадить катер прямо на них, но Фаррелл остановил его. Возможно, он вспомнил историю Граймса про тонкокожий японский эсминец.
— Там металл, Смит, — машины, возможно оружие, и еще черт знает что. Мы же не хотим наделать дыр в обшивке… — сказал он.
Катер завис над землей. Громкий сбивчивый стук инерционного двигателя отдавался во всем корпусе. На земле прыгали, отчаянно жестикулируя, какие‑то создания, покрытые пурпурным мехом.
Несомненно, это были настоящие гуманоиды. Соня вооружилась громкоговорителем и прокричала что‑то — это звучало как непрерывный набор слогов, произнесенный на одном дыхании. Впрочем, пурпурные существа прекрасно поняли приказ. Они дружно оттащили обломки к обрыву и сбросили их вниз. Среди прибрежных скал что‑то ухнуло, вспыхнуло ярко оранжевым огнем, в воздух поднялся столб густого грязно–коричневого дыма. Потом пришла ударная волна, и катер опасно качнулся. Похоже, там действительно было что‑то, имеющее отношение к оружию.
Фаррелл ничего не сказал. Но если бы взгляд мог убивать, то король, стоящий в стороне от своих верных подданных — его маленькую круглую головку венчало сложное сооружение из золотой проволоки и драгоценностей — превратился бы в кучку золы.
— Грязные ублюдки, — пробормотал кто‑то.
Граймс тоже воздержался от комментариев. В конце концов, мятежникам удалось свергнуть своих правителей просто в силу наличия здравого смысла. Во всяком случае, это был не первый случай в истории.
Катер приземлился. Грохот инерционных двигателей сменился нервным покашливанием и стих. Фаррелл расстегнул ремень, поправил пилотку и встал. Соня, которая в честь особого случая тоже одела униформу ФИКС, сделала то же самое. Похоже, эта парочка взялась продемонстрировать, что Граймс оказался здесь как бы случайно. Коммодор последовал за ними, стараясь держаться как аккредитованный представитель Конфедерации Миров Приграничья. Внутренний люк шлюза открылся, затем внешний… Коммодор с упоением вдохнул порыв ветра, ворвавшийся в тамбур, и почувствовал горьковато–соленый привкус, который одинаков во всех мирах, где есть океаны. Следующий вдох был так не глубок: воздух был испорчен зловонием — как всегда, когда много живых существ скапливается в тесном пространстве.
Выдвинулся трап. Фаррелл медленно спустился по нему, за ним шла Соня, после нее — Граймс, а за ним — двое десантников с автоматами наперевес. Король остановился в нескольких ярдах от катера, наблюдая за их маневрами, в окружении собственных офицеров. В пурпурной шерсти этих созданий, действительно похожих на обезьян, блестели золотые украшения, обозначающие ранг.
Фаррелл холодно приветствовал их.
В ответ король приподнял шестипалую руку. Кольца на его длинных пальцах сверкнули в полуденном солнце. Он повернулся к сопровождающим и что‑то невнятно сказал на своем языке.
Существо, стоящее лицом к лицу с Фарреллом, произнесло, обнажая желтые зубы:
— Его Величество спрашивает, почему вы не пришли раньше?..
— Мы прибыли сразу, как смогли, — ответил Фаррелл.
Снова последовало невнятное бормотание, понятное только Соне.
— Его Величество спрашивает, где большой корабль. Когда вы начнете бомбить города и уничтожать мятежников?
Фаррелл обернулся.
— Займитесь этим, коммандер Веррилл. Вы сможете найти с ними общий язык. Объясните им это… более дипломатично. Вы знаете, что делать.
— Я знаю, что делать, — повторила Соня, потом шагнула к королю и заговорила — очень быстро и четко. Даже в ее устах, подумал Граймс, эсквелианский язык звучит совершенно отвратительно, тем более, когда она ругается.
Король ответил ей сам. Он буквально выходил из себя от ярости. Он подпрыгивал на своих кривых ногах, брызгая слюной через желтые поломанные зубы. Замысловатая корона на его голове нелепо съехала набок. Потом он вскинул тонкую длинную руку, словно собирался ударить стоящую перед ним женщину.
Граймс вытащил из своего кармана маленький, но грозный автоматический пистолет Минетти, свое любимое ручное оружие. Фаррелл резким толчком заставил его опустить руку.
— Прекратите, коммодор! — прошептал он. — Не забывайте, что мы здесь представляем Федерацию.
— Вы — может быть, — проворчал Граймс.
Но король уже успел заметить оружие. Позже Граймс узнал, что два космонавта, стоящие за ним, тоже подняли свои автоматы. Так или иначе, но король опустил руку. Его когтистые пальцы распрямились. Он снова заговорил, но на этот раз его скороговорка меньше напоминала истерические вопли.
— Его Величество… разочарован, — перевела, наконец, Соня. — Он полагает, что его… предали.
— Скажите Его Величеству, — ответил Фаррелл, — что мои руководители не дали мне разрешения принимать участие в гражданской войне. Но он и его сподвижники будут перевезены в подходящий мир, где они не будут ни в чем нуждаться.
