Алекс Орлов - Представитель
– Смотри, осторожнее, впереди какие-то кочки! – предупредил Гвинет, славившийся своим острым глазом.
Майк ослабил давление на педаль газа, и машина пошла медленнее. Кочки становились все ближе, и это было странно, поскольку в этих местах их никогда не было.
– Стой! Это не кочки! – воскликнул Гвинет, который, как всегда, первым рассмотрел препятствия. – Это туки!
Майк сбавил скорость до минимальной и теперь сам видел, что это действительно не кочки, а валявшиеся тут и там трупы животных. Соль уже проникла в их ткани, и теперь мертвые туки превращались в засушенные мумии. В долине всякий мертвец становился памятником, кем был он ни был – неудачливым гиптуккером, туком или околевшим шакалом.
– Да сколько же их здесь? – удивился Майк.
– Много, – тихо молвил Шило.
– А вон там – это человек! Это труп человека! – снова воскликнул Гвинет. Он перепрыгнул через борт джипа и побежал к своей находке. Шило и Майк неотрывно за ним следили.
Машина продолжала медленно ползти вперед, а Гвинет вскоре обнаружил еще пару подобных находок и осмотрел их. Затем вернулся обратно.
– Не наши, – сказал он. – Один из этих парней – человек Лозмара, а двое других – гиптуккеры.
После этого Майк прибавил газу, и джип побежал быстрее, однако приходилось смотреть в оба, чтобы не наехать на мертвого тука.
Дальше трупов не было, однако через полчаса машина снова выехала на участок, где туки лежали целыми кучами, правда, человеческих тел попалось только два. Один был солдат Лозмара, а другой – свой. Гвинет узнал его не сразу, но когда узнал, опрометью кинулся прочь.
Он молча запрыгнул на сиденье и только потом сказал:
– Шкиза это. У него голова пополам, но я его все равно узнал.
Темнота спускалась быстро, и вскоре Майк включил фары. Как это сделать, он заранее вычитал в руководстве, которое прямо на ходу сумел изучить от начала до конца.
– Знакомые места, – заметил Шило. – Скоро наш остров. Нужно достать фонарик, а то шарахнут по нам из винтовок. Они же эти машины только у Лозмара видели.
Гвинет достал фонарь и, проверив, как он работает, подал его Шилу. Тот уселся поудобнее и стал подавать сигналы, надеясь, что на острове будет кому ответить. О том, что погибнуть могли все, никому думать не хотелось.
– Помедленнее, – попросил Гвинет, чувствуя, что остров где-то совсем рядом. Длинные лучи фар еще не могли его обнаружить, однако вокруг пахло домом – это ощущение Гвинет не мог спутать ни с чем.
Неожиданно впереди слабо мигнул огонек. Сначала он выдавал какие-то бессвязные сигналы, но затем сложилась условная фраза.
– Наши!... Они живы, Майк! – не выдержал Шило, имевший, казалось, стальные нервы.
Сам того не замечая, Майк прибавил скорость, рискуя налететь на попадавшиеся и тут тела мертвых туков.
До острова оставалось меньше километра, когда вдруг откуда-то издалека донесся непонятный гул, который, словно океанская волна, вздымался с каждым мгновением и вскоре проявился яркой кометой.
Комета пронеслась, роняя искры, и ударила в горизонт, отчего он расцвел всеми оттенками желтого и пурпурного цвета. Следом за первой кометой пронеслась вторая, потом третья, и на какой-то миг Майку показалось, будто начался нескончаемый звездопад и это уже не закончится никогда.
Он вдавил газ до упора, и теперь джип стремительно несся вперед, приближаясь к огромному костру, в который превратился остров Алонсо Моргана.
Под действием высокой температуры трещали камни, языки пламени высвечивали изломанный контур скал.
– Что это было? Что это было, я вас спрашиваю? – кричал Гвинет, в отчаянии выхватив пистолет и стреляя в воздух.
Скоро они подъехали к самому берегу, однако весь остров пылал, будто смоляная бочка, и не было такого места, где бы они могли взойти на него.
Майк вел джип вокруг острова, но повсюду был только бушующий огонь, пламя местами сползало языками на соляную корку, окрашиваясь красивыми синеватыми искрами.
Это был конец «барсуков», их последние бойцы заживо сгорали где-то там – в деревне. Горели дома, горели стойла вместе с лахманами, горели парники и колодцы – умирала сама память о смелых воинах, живших в соляной пустыне по своим собственным законам.
Злые языки пламени рвались в небо, а затем осыпались вниз непонятной вонючей копотью. Она покрывала все вокруг, припорашивая соль пепельным трауром.
Черные снежинки липли к смоченному слезами лицу Майка, но он упрямо правил в сторону Ларбени, надеясь вернуться назад еще до восхода солнца. Он спешил, и впереди его ожидала работа – много важной работы.
93
Разогревающий пластырь почти не действовал, и Карсон пожалел о пятидесяти кредитах, которые отдал за это патентованное средство.
Нога по-прежнему болела, Кит сидел, отставив ее слегка в сторону – так ему было легче и боль не мешала оценить по достоинству новое блюдо – щупальца синего осьминога в томатно-чесночном сиропе.
Квартет на сцене играл что-то проникновенное, сидевшая за соседним столом блондинка не сводила с Кита глаз, и вообще что-то в это мире изменилось. Произошло что-то такое, что позволяло Карсону чувствовать себя на коне.
«Должно быть, я застудился во время этой стрельбы – ночь-то была холодная, – думал Кит. – А может, это тривиальнейший простатит, этим делом сейчас никого не удивишь».
Еще он вспомнил, что два раза болел триппером, а это заболевание, как говорил его лечащий врач Ламмер, – прямой путь к ослаблению простаты.
Потом, очень некстати, припомнилась досадная неудача с дорогой проституткой в отеле. Она была хороша собой, однако ничего так и не получилось.
Впрочем, осьминожьи ножки были все же хороши. Они буквально таяли во рту и не мешали Киту рисовать новые, далеко идущие планы.
Итак, переправка туков через долины полностью блокирована, а стало быть, теперь фермы останутся без денег. Гиптуккеры также останутся без средств к существованию, и это тоже было на руку Киту, а точнее – компании.
Его боссы не уставали задавать множество вопросов, и уж конечно их интересовало, куда уходит столько денег. Суммы эти были не такие уж и большие, однако каждый из начальников опасался, как бы Кит не украл больше, чем воровали они сами. Дело было в элементарной жадности.
Карсон жевал, глядя перед собой и раздумывая о том, как определить момент полной ликвидации местного бизнеса мальзивы, ведь когда-то же его миссия должна была закончиться.
Еще он извлек из глубины сознания приятную мысль, а точнее – туманные мечтания о Мэнди, которую собирался забрать с собой из этой клоаки в большой мир.
