Павел Корнев - Мир фантастики 2010. Зона высадки
Биток приподнял зеркало до уровня колен и вдруг почувствовал, как осколок заметно убавил в весе, а через секунду он и вовсе взлетел над головами и поплыл в сторону Лиаифы.
Биток уже собрался вновь склониться к полу, но, оказывается, его вид привлёк внимание царика:
— Кто ты, ужасный человек? — громко спросил Лиаифа.
Если бы у Битока был берет, он бы немедленно его стянул с головы и замер по стойке «смирно». Но берета не было. Так что пришлось просто вскочить и замереть.
Леприца толкнула его локтем.
— Я — Биток, ваше достоинство. Брат уважаемой Леприцы!
Лиаифа с сомнением осмотрел обоих:
— Сходство, конечно, небольшое… Видно, ваша мать была не особенно разборчива с мужчинами.
— Матери у нас тоже разные, о достойный, — вкрадчиво поправила царика Леприца.
— Она издевается над нами! — закричал Корнелиус.
— Рылом, конечно, не вышел, — вновь прогундосил Раха. — А что это у него на голове?
— Татуировка, — охотно пояснила Леприца. — Религиозный обряд. Мы прибыли издалека.
— Из задницы дьявола, надо полагать, — перебил её Лиаифа. — И, судя по лицу твоего «брата», в это легко поверить.
Осколок тем временем подлетел к царику и опустился к нему на стол. Наг склонился над зеркалом, отшатнулся и уже через секунду громко рассмеялся.
— Достойные! Смерта права! Если я дрогнул, то дьявол и вправду может убежать. Надеюсь, я всё-таки симпатичнее. Как ты это сделала, уважаемая Леприца?
Биток перевёл дух, не дожидаясь разрешения, сел на своё место и тут же вернул лепёшку и сыр в узел. «Не знаю, чему там учат в академиях, — подумал он. — А флот еду врагам не оставляет…»
— В моём мире, там, на небе, — Леприца, красиво изогнув левую руку, направила указательный палец кверху, — эта нагия называется химией. Всего лишь взаимодействие веществ и знание основ их превращений.
— На небе? — ахнул кто-то из смертов справа от Битока.
Ахнул и умолк. Будто кляп в глотку с размаху загнали.
Биток глянул на человека и отвёл взгляд: у бедолаги срослись губы. Выпученные в ужасе глаза, налившиеся кровью щёки…
— Веществ? — ласково поинтересовался Лиаифа.
— Да, — подтвердила Леприца. — Ляпис, щёлочь, нашатырь, сахар, винно-каменная кислота и винный спирт.
И вновь воцарилась тишина.
«Прямо как компьютеры, — подумал Биток. — Получают задание и пока не просчитают, отклика — ноль».
Бедолага с навеки закрытым ртом сполз со скамьи и, мыча и раскачиваясь, двинулся на четвереньках в сторону выхода. Путь ему предстоял долгий — главный зал совета нагов, открытый для смертов, был огромен.
Женщина, рядом с которой сидел несчастный, спрятала лицо в ладонях и мелко трясла головой, но не издавала ни звука.
— Ты собираешься к раствору соли серебра добавить восстановитель из сахара и осадить металлическое серебро прямо на плевке дьявола?
Если бы не шарканье уползающего изуродованного человека, Биток бы зааплодировал. Представитель нетехнологической цивилизации рассчитал всё абсолютно точно. И результаты расчёта представил в понятных терминах.
— Именно так, достойный Лиаифа, — склонила голову Леприца.
— Остроумно, — одобрил царик. — И сколько времени займёт эта процедура?
— Восстанавливающий раствор должен отстаиваться несколько дней, само же осаждение зависит от температуры. Ну, и площадь… диаметр порядка трёх десятков метров. Думаю, за неделю управлюсь.
— Нет, — спокойно возразил Лиаифа. — С нашей помощью ты это сделаешь сейчас. До обеда. Достойный Корнелиус, куратор восточного побережья, доставит тебя к месту скверны. Я уже отправил туда нужные тебе вещества и достаточное число помощников.
— Но для приготовления растворов нужно время, — запротестовала Леприца. — Корнелиус располагает им, — «успокоил» её наг. — В неограниченных количествах. Что-нибудь ещё? — Парафин, замша, ёмкости… — Не нужно меня учить жизни, смерта! Кроме озвученных предметов, тебя там ждут мерная стеклянная посуда и наше пристальное внимание, чтобы твоё рвение было замечено всеми смертами, избирающими себе достойных. Если до вечера дьявол и вправду покинет небо, ты станешь одной из нас и придёшь к царь-дому пешком через воды залива. Если же нет… мы сумеем объяснить вам обоим свои представления о том, как именно следует защищать нашу честь. Корнелиус! Переправь смертов к месту работы и проследи, чтоб до вечера ни один волос не упал… В общем, ты понял. И ещё. Кто там у нас сегодня отличился? Раха? Открой болтуну рот. Только так, чтобы он закрывался. Знаю я вас…
2. Леприца
Армия была, есть и будет.
Потому что кроме Армии есть Бог,
имя которому — «бесконечное чужое».
Армия может только расти.
Потому что по мере превращения «чужого» в «своё»
всё больше «своего» нужно отделять от «чужого».
Устав Внеземелья. Истины
Корнелиус посчитал забавным пронести нас на бешеной скорости в метрах двух от поверхности залива. Допускаю, что скорость была не такой уж и «бешеной», вот только воспринималась она именно так, а не иначе. И скорость эта стала особенно чувствительной, когда при подлёте к береговой линии высота сошла на нет, и мы ударились о воду. Подняв тучу брызг, радугой украсивших небо, мы по инерции продолжили своё движение уже по песку. Кувырком, разумеется…
«Приключение», конечно, не смертельное. Далеко «не». Особенно учитывая нашу подготовку в космодесанте. Но неожиданное. И неприятное. Да ещё стервец этот пасть раздвинул до ушей. Улыбается, значит. Смотрит, как мы к его ногам подкатываемся.
Он-то, зараза, уже тут стоит. Мгновенно перенёсся. Поджидает…
Не удивительно, что Биток взбеленился.
Я как-то не сразу поняла, что в отличие от меня сержант Биток и не тормозит вовсе: напротив, ногами отталкивается, скорость увеличивает, да к Корнелиусу рвётся. Что на песке сделать не просто. Очень!
И узел бедняга свой где-то потерял. Там у него от еды что-то оставалось. Прямо фишка у человека какая-то. Подумаешь, еда… Правда, в его последнем десанте, на Шуне, что-то приключилось. Голодали они.
О! Докатился… так в подкате и двинул Корнелиуса ногой в колено.
Жаль, конечно: ботинки наши флотские через пять минут после высадки на планету в кисель превратились. А потому второй месяц ходим в сандалиях: кожа да материя.
Местный фасон: сносу не будет целый сезон.
А что тут зимой носят, и какие тут вообще зимы, — придёт время, узнаем. Потому как влипли мы. И, похоже, навсегда. Сделали нас, вот что. Вот эти самые наги и сделали. Как? Понятия не имею. Только нагия их превратила все наши полимеры вместе с нефтехимией, — от охлаждающей жидкости до изоляционной оплётки проводов — в студень. Даже ботинок, черти, не оставили. Кто бы мог подумать, сколько синтетики было в одежде! Нагишом из остатков челнока вылезали…
