Инна Зинченко - Превратности судьбы и недоразумения
— Санька, гело, если бы они не погибли, стали бы самой высокоразвитой цивилизацией, равной которой нет. Эта жидкость — самое удивительное, что кто-либо, когда-либо видел! Удивительные свойства!
— Что такое?
— Видишь ли, эта жидкость прекращает все биохимические процессы в организме. Это — идеальный консервант! При высокой температуре она приобретает такую необыкновенную текучесть, что, наверное, смогли бы просочиться даже сквозь камень. А при низких температурах становится густой, как мёд. Так вот, если, к примеру, тебя на солнышке поместить в эту жидкость, то она быстро заполнит всё. А, если потом занести тебя в холодок, то в таком виде ты сможешь сохраняться хоть миллион лет, без изменений. Фактически ты будешь ни жива, ни мертва.
— Не, спасибо, но я уж, как-нибудь без этого! — Испугалась я, словно он собирался всё это надо мной проделать.
— Ты не поняла. Для того чтобы вернуть человека или любое другое живое существо к жизни, достаточно просто вынуть его из этой удивительной жидкости и положить на солнышко. Тогда вся эта жидкость нагреется и вытечет. И так можно хранить любую органику.
Я задумалась. Да, гело были редкими засранцами, но, чего греха таить, они были умными засранцами — в этом им не откажешь. Неизвестно до чего бы они ещё додумались, если бы кто-то осмотрительно не укокошил всю эту башковитую братию. Я представила, сколько необыкновенных, даже запредельных знаний хранит этот их «храм» и ужаснулась. Не приведи Боже, если эти их знания попадут в плохие руки!
— Счастливчик, а что за жидкость-то?
— Вот это и есть главная тайна! — Хихикнул он. — Это самая обыкновенная вода!
Если бы я уже не сидела на траве, то я бы, наверное, упала бы. Вода?!
— Вода, Санечка, но какая! Нет, определённо, эти гело были гениями!
— Стоп! Не мели чушь, вода бесцветная, прозрачная жидкость и она не пахнет клубникой — это для начала…
— Можешь не продолжать. Ты забыла, что они, эти гело, были эстетами?
— Ну, это, как посмотреть. Планету они засрали не очень эстетично.
— Санечка, сколько ты знаешь состояний воды?
Я задумалась, хотя, чего уж тут думать, это и ребёнок знает, но в вопросе Счастливчика, явно чувствовался подвох.
— Три, — неохотно призналась я, — жидкое, твёрдое и газообразное.
Я отвечала, как школьница у доски, и с ужасом ждала пару за невыученный урок.
— Всё верно, всё верно, — радостно откликнулся мой «экзаменатор». — Так вот, то, что ты обнаружила — это четвёртое состояние воды! На Базе толком ещё не разобрались в чём тут собака зарыта, но полагают, что это как-то связано с временем. Я не очень-то во всем этом разбираюсь, но в водичке время может сжиматься и растягиваться и даже останавливаться совсем, в зависимости от температуры. Вот представь себе струю воды.
Я честно представила, нормально получилось. Обычная вода. Что дальше?
— Как-то гело ухитрились менять время в простой воде. Возможно, они бы и большего добились, будь у них этого самого времени чуть больше. Удивительными свойствами эта вода с изменённым временем обладает! Даже на Базе никто пока ничего точного сказать не может. Но это пока наши не связывались с другими Базами. Сама понимаешь, что это довольно трудно — условия там неподходящие. Представь, что эта струя снята на киноплёнку. Вот, при замедленном показе, вода будет не течь, а тянуться, а…
— Всё, я въехала! — Перебила его я. — Но как они смогли такое сотворить?! Это же невозможно!
Вообще-то, в невозможное я не верю. Думается мне, что в мире нет ничего невозможного — это было бы более чем странным. Если что-то заползло человеку в голову, значит, есть в этом какой-то смысл. Неспроста всё это. Кто знает, откуда к нам в голову приходят мысли?
— Значит, не так уж невозможно. Мне кажется, что гело начали эксперименты с временем, но их вовремя оборвали. На Базе хотят забрать всё, что они оставили. Много там этого добра?
Я не сразу поняла, о чём он говорит, но постепенно до меня дошло.
— Куча. В этом их храме столько этих фигурок! Они, что, хотят всё это утащить на Базу?
— Я так понял, что именно это Наставники и собираются сделать.
Что сказать, тема, конечно, интересная, но меня волновал другой вопрос, а ответ всё не находился. Но нутром чую, что Счастливчик ответ знает и тянет, мерзавец, специально, чтобы меня подраконить. Не будучи очень уж терпеливой, я чуть не заорала на него, но вовремя спохватилась, что на мой крик сбегутся и все остальные и тогда мне точно не вытянуть из него ответы на свои вопросы.
— Счастливчик, а ведь это не всё, верно?
Если он и сейчас начнёт загадочно молчать и трепать мне нервы, я могу и сорваться…
— Не надо срываться! — Почти ласково сказал он. — Я готов ответить на твои вопросы. Задавай.
"Задавай", нет, ну, куда это годится?! Неужели так трудно всё мне рассказать без всяких там допросов — расспросов. Откуда я знаю, какие вопросы надо задавать. Что же они там ещё нарыли? Мой двоюродный брат Мишка учил меня: "Санька, никогда не приставай к людям с расспросами. Пойми, дурёха, точно так же, как ты хочешь услышать, человек хочет рассказать, а, может, даже ещё больше. Наоборот, ты сделай вид, что тебя всё это не интересует, мол, не хочешь — не говори. Время сэкономишь. Так тебе всё расскажут гораздо быстрее, ну, или не расскажут никогда". Но играть в такие мысли с существом, которое видит тебя насквозь, читает твои мысли — затея бессмысленная.
— Говори же!
Он вился вокруг моей головы, как назойливый комар, доводя меня до безумия.
— Так что тебя интересует? Драконы и гело? О, Санька, это такая странная история, что в ней надо будет ещё разобраться.
— А точнее?
— Точнее вот тебе — драконы и гело, можно сказать, кровные родственники, роднее не бывает. И это, несмотря на то, что они, судя по всему, никогда друг друга не видели. Удивлена?
Он ещё спрашивает?! Кровные родственники? Что это может значить?
— Детали потом, — сказал Счастливчик, увидев, приближающегося к нам Ирфа. Он, как всегда некстати. На самом интересном месте!
Глава 29
Утром я проснулась от странного, уже почти забытого, ощущения покоя и защищённости, и даже сразу не поняла, что это такое со мной происходит. Но, когда до меня дошло, то от радости всё вокруг запело. Скарр проснулся! Увидев мою сияющую рожу, Ирф раздражённо спросил:
— Чему радуешься?
— Жизни, — отвечаю бесхитростно. — А ты, разве, ничего не чувствуешь?
— Что я должен почувствовать? — Укоризненно спросил он.
— Да, что это я? — Отвечаю едко. — Что ТЫ можешь чувствовать?!
Он начал уже заводиться, как вдруг остановился и прислушался к чему-то. Не улыбка, но её тень скользнула по губам. Стараясь из последних сил сохранить вид сурового и хладнокровного воина, он спросил хмуро:
