Роберт Мак-Каммон - Грех бессмертия
За мгновение до того, как миссис Бартлетт поняла, что он здесь, Эван заметил в раскрытом буфете бутылочки и пузырьки. Все они были без этикеток и содержали иссиня-зеленые, коричневые, сероватые жидкости, вязкие на вид. В некоторых пузырьках были твердые вещества: белый порошок, что-то, похожее на увлажненный пепел, что-то еще, напоминающее обломки древесного угля. Рядом со стаканом лимонада, который она добросовестно и интенсивно размешивала, стоял пузырек со светло-желтой жидкостью. Пробка с него была снята. Миссис Бартлетт резко обернулась, ее глаза расширились. Но в следующую секунду она успокоилась. Чуть улыбаясь уголками губ, она как бы невзначай потянулась вверх и закрыла дверцу буфета.
- Я надеюсь, вы не возражаете против вкусовых добавок, - сказала она, стоя рядом с открытым пузырьком.
- Нет, совсем нет, - сказал Эван.
- Вы, должно быть, испытываете сильную жажду. Я собиралась принести вам лимонад туда. - Она снова помешала напиток, бросила в него пару кубиков из формочки со льдом и протянула Эвану. - Вот, пожалуйста. - Когда он взял стакан, она прошла мимо него обратно в гостиную; он последовал за ней, думая, что за дьявольскую субстанцию она намешала туда. Теперь он больше не мог верить никому из них, никому. Может быть, эта старая доброжелательная женщина была настоящим аптекарем в Вифаниином Грехе и готовила прямо на этой кухне с самоклеящимися обоями странные и древние эликсиры? Что она стряпает? Составы, придающие силу? Сонное зелье? Афродиции - любовные смеси? Лекарственные средства, унаследованные из культуры Амазонок, жидкости, выпаренные из черных, как ночь, кореньев или из мозга человеческих костей? И если он выпьет этот настой, что с ним будет? Напиток ослабит его? Усыпит? Или просто подействует на его мозг, убирая из него желание защищаться, когда они наконец придут за ним?
В комнате она снова уселась на диван, улыбнулась и стала обмахиваться журналом, ожидая, когда же он выпьет лимонад. По ее глазам было невозможно понять, знает ли она, что он все видел.
- Жарко, - сказала она. Вот и все, просто "жарко".
На улице послышалось дребезжание старых тормозов. Снова выглянув из окна, Эван увидел разбитый грузовик Нили Эймса, разворачивающий к дому. Что ж, - сказал он, отставляя в сторону стакан лимонада. - Кажется, приехал мистер Нили Эймс.
- Он войдет через задний ход, - тихо сказала женщина. - Там есть лестница, которая ведет в его комнату. - Ее глаза блеснули, она перевела взгляд с него на стакан и обратно.
- Спасибо, миссис Бартлетт, - сказал Эван на выходе. - Я высоко ценю ваше гостеприимство.
- Конечно, мистер Рейд. - Женщина встала, поморщилась от боли в ногах и подошла к нему поближе. - Пожалуйста, приходите и посидите со мной как-нибудь еще, хорошо?
- Хорошо, - сказал он и, перешагнув через порог, пошел по направлению к грузовичку-пикапу. Эймс, в промокшей от пота футболке и с обгоревшим на солнце лицом, выбрался из кабины, оглянулся, увидел Эвана и, вытирая следы машинного масла из газонокосилки со своих рук промасленной грязной тряпкой, сказал:
- Добрый вечер. - Под его глазами были темные круги, щеки исхудали и ввалились. Он растирал свое сведенное судорогой правое плечо. - Что вы здесь делаете?
- Жду тебя, - сказал Эван. Он обернулся к дому. Занавеска на окне едва заметно колыхалась. - Мне кое в чем нужна твоя помощь.
- Моя помощь? - он снял очки и протер стекла сухой частью своей рубашки. - Что надо сделать?
- Почему бы нам не пройти к тебе в комнату? Это было бы лучше. - Эван показал на заднюю часть дома.
- Извините за беспорядок, - сказал Нили, когда они поднялись наверх. - Просто отбросьте эту проклятую одежонку со стула и садитесь. Хотите пива? Очень жаль, но оно будет тепловатым.
- Нет, спасибо. - Эван засмеялся.
Нили пожал плечами, вытащил последнюю оставшуюся банку пива "Шлитц" из картонной коробки на ночном столике и открыл ее. Выпив ее, он закрыл глаза, уселся в кресло и закинул ноги на кровать.
- Господи, Иисус Христос Пресвятой, я сжег сегодня там всю свою задницу. Господь Всемогущий! - Он снова отхлебнул пиво из банки.
Эван окинул взглядом комнату. У стены стоял чехол с гитарой; на столе лежали тексты песен, записанные на клочках бумаги; на полу лежал пустой раскрытый чемодан.
- Итак, - сказал Нили. - Что я могу для вас сделать?
- Эта дверь заперта? - Эван показал на нее.
- Да, - он вопросительно поглядел на Эвана. - А зачем?
Эван наклонился вперед, наблюдая за выражением лица Нили.
- Эти зубы, которые ты мне показал, все еще у тебя? Те, которые ты подобрал на свалке?
- Нет. Я их выбросил.
- Ты когда-нибудь рассказывал о них шерифу?
- Собирался. Но решил, что он только выставит меня дураком. Кроме того, я стал думать, что, может быть, для них имеется какое-нибудь разумное объяснение. Может быть, они появились из мусорной корзины какого-нибудь зубного врача; дьявольщина, может быть кто-нибудь разбил себе челюсть и выплюнул зубы. Мне это теперь все равно.
- Это все дерьмо собачье, - сказал Эван. - Ты веришь всему этому не больше чем я. - Он взглянул на чемодан. - Ты планируешь уехать отсюда?
Нили отпил из банки, смял ее и забросил в мусорное ведро.
- Завтра утром, - сказал он. - Сегодня вечером я улажу дела с миссис Бартлетт.
- Она уже знает об этом?
Он покачал головой.
- Как насчет Вайсингера?
- К черту этого ублюдка, - огрызнулся Нили. - Этот сукин сын не принес мне ничего кроме горя, с тех пор как я здесь. Сегодня был день зарплаты. - Он похлопал по своему заднему карману. - Это позволит мне уехать далеко от Вифанииного Греха.
- Куда ты направляешься?
- На север. В Новую Англию. Кто знает. Я собираюсь подыскать себе миленький темный клуб, чтобы играть там свою музыку и петь песни. Конечно, если я еще могу перебирать струны с этими чертовыми волдырями на пальцах. Нет, я сыт этим местом по горло. Я уеду завтра с рассветом.
- Эти зубы со свалки как-нибудь повлияли на твое решение?
- Нет, дьявольщина. Люди выбрасывают иногда всякую всячину. Еще большую пакость, чем вы можете себе представить. - Он замолчал и посмотрел Эвану в лицо. - Может быть, и повлияли. Может быть. Как я рассказывал вам раньше в "Крике Петуха", у меня появилось плохое чувство по отношению к этой деревне. Я хочу выбраться отсюда. Вы, вероятно, не можете понять, о чем я говорю, но я чувствую, словно... словно что-то подбирается ко мне. И я не стесняюсь вам сказать, что от этого по коже бегут мурашки. - Он протянул руку к ночному столику за пачкой сигарет, зажег одну и затянулся. - Я не собираюсь оставаться здесь и ждать.
- Мне нужна твоя помощь, - сказал Эван, стараясь выглядеть спокойно. - Сегодня ночью.
- В чем же?
