Виталий Владимиров - Колония
Мысленно Горин положил на одну чашу весов гласность, свободу духа и совести, уход из Афганистана и разрезанные ракеты, а на другую - всю тяжесть семидесятилетней Системы, пирамиду Горы, и добавил туда вагон-ресторан с выдохшимися бутылками, мальчика-сифилитика и убитую девочку, звон разбитых рогаткой витражей "Лермонтовской галереи" и каратистов на кладбище, гибель атомной подводной лодки и танки в Тбилиси. Бесплотная субстанция, греза веры, мечта человечества - СВОБОДА - не дала перетянуть себя, но и не имела реальных оснований для победы.
Многое, если не главное, должен был решить первый съезд народных депутатов. Он должен был стать съездом создателей правового общества, в котором действует свободный разум и добрая инициатива на благо и процветание человека.
Горин, как и миллионы других, ждал съезда и надеялся на крах Системы, а Гора готовила свои козыри: карточки на продукты, резню в Фергане и взрыв газопровода под Уфой, скрутивший огненным жгутом два пассажирских поезда.
Донецкий рассказал Горину легенду о горце, который спрятался за спиной Мартынова и убил Лермонтова. Ничем не подтвержденный фактически, миф передавался из уст в уста вот уже полтора века и живуч был по той же причине - правду скрыть и вину свалить на злого врага. Правда, а другое имя ей - истина, проста и жестока, без вуали иллюзий и лжи, и настоящее мужество нужно, чтобы смотреть ей прямо в лицо, но без ее знания, без правды нет праведного поступка.
И Горин открыл глаза.
По диагонали, через перекресток стояло высвеченное солнцем трехэтажное здание. Советское учреждение с крупными буквами на фасаде СКГВХ и лозунгом на крыше из стеклянных неоновых трубочек, которые ярко сияют в ночи: "Мелиорация - дело всенародное!" Приспело время обеденного перерыва, из здания группками повалили люди. Вот он поворачивающий реки минводхоз, вот они винтики Системы, никто из них не отвечает за, как слезами, солями пропитанную, заболоченную, утопленную землю, подумал Горин и поймал себя на неожиданной мысли, а ведь вот она, правда, неоном в ночи горящая: МЕЛИОРАЦИЯ - ДЕЛО ВСЕНАРОДНОЕ! То есть и его, Горина, дело.
Вот какой получился итог.
Вернусь в Москву, решил Горин, обязательно отыщу неформальную группу по борьбе с мели-ораторами, пусть нас будет больше, хотя бы на одного, издам книгу за свой счет, сейчас это возможно, куда войдет и такое стихотворение:
Каждый идет сам к своему итогу...
По соломинке
всю жизнь
работал-таскал,
как муравей в кучу,
и вот
что за стог этот итог?
И для какой скотины?
Для себя - не противно.
Будь ты сложен иль прост
все равно снесут на погост.
Раз появился на свете божьем,
важно что?
Как прожил?
Какой он итог?
Сноп желаний и моей мечты:
цветы,
на некошеном лугу роса,
ох, краса,
и в реке ключевой
острые спины рыб,
и в лесу грибном
песни трельные птиц,
и бегут по лугу,
как по планете,
ко мне мои дети.
Вот это - итог!
А какой он на самом деле?
Чем мы итогу нашему порадели?
Головой с края болезни свисал
кто мой бог?
Только он - мой итог.
И как ни рядись в стихов тогу
все равно я сам
приду к своему итогу.
Я смотрю на итог,
как строитель на мост,
через Стикс, по которому я смогу
вернуться к живым обратно
такая прогулка
кому неприятна?
Я хочу сделать то,
что не властно святым или Богу:
языком зазвенеть
в колокол вечности
где найти мне дорогу,
чтобы спасти человечество?
Думаете, это моя личная истина
быть человеко-спасителем?
Каждый,
перед тем как шагать,
должен знать,
куда он поставит ногу,
каждый сам себя
к своему приводит итогу.
А человечество не живет дважды,
потому что оно состоит из каждых.
Глава сорок третья
Из апрельской весенней Москвы мы вернулись в жару. Четвертая и последняя наша жара в этой стране. Последние полгода. Обычно, когда я просматривал местные газеты, то обязательно читал свой гороскоп. В то воскресенье звезды предсказали, что на будущей неделе мне предстоят долгие и пустые переговоры, в течение которых я должен вести себя очень осторожно. В любой книжной лавке есть полка разнообразных астрологических изданий с предсказаниями на год, на месяц, на неделю по европейскому, китайскому или какому-нибудь другому гороскопу. Далеко не все сбывается, но психологически они готовят к поворотам судьбы, от которых и так никуда не денешься.
Как Ирочка Карасева.
В каждой советской зарубежной организации есть своя Ирочка, и судьбы их схожи, как близнецы. Какой мужчина без кинжала, какой начальник без секретарши? Без машинистки? Жила-была девочка, исправно заплетала косички, ходила в школу и прыгала через веревочку и играла в классики, а после школы в институт не попала, окончила курсы стенографии - и готов человечек, чтобы заполнить ячейку в бюрократической иерархии. Статус секретарши - особый: невелика должность и зарплата, зато все время рядом с начальством, на виду. А тут, как говорят физики, была бы пара - момент найдется. Энергичные да симпатичные на стуле машинистки не задерживаются, зато надолго, а чаще и на всю жизнь остаются те, у кого нет притягательной силы женского обаяния, или нежеланная плоть досталась от родителей, или характер с претензиями. А годки летят.
Как у Ирочки Карасевой.
Заграницу таких, как Ирочка, обычно направляют на два года, не больше, учитывая физиологию - сколько же может взрослая человеческая особь быть без партнера, как в экспедиции? Положение Ирочки в течение двух лет было двусмысленное, одиночество ее опасное - может мужа у законной жены увести, в то же время жаль девочку - все вечера коротает одна перед зеркалом или телевизором.
Ирочка свою цель пребывания за рубежом выполнила - накопила пачку сертификатов, а перед отъездом решила сделать себе подарок. Королевский. Пришла на ярмарку и купила телефонный аппарат, трубка и корпус которого были высечены из... оникса. Недорого по сравнению с мировым рынком оникса. Телефон из полудрагоценного камня хорошо смотрится в апартаментах раджи, которому престиж свой показной роскошью надо поддерживать, в однокомнатной же квартире советской машинистки такой предмет должен был по замыслу хозяйки производить неотразимое впечатление на кандидата в мужья.
Став счастливой обладательницей ониксовой глыбы Ирочка не нашла ничего лучшего как явиться в советский павильон и попросить умельцев из Союза проверить, сможет ли аппарат выполнять свои прямые обязанности? Те, подивившись нелепости внедрения современных средств связи в каменный век, установили, что телефон как телефон не функционирует, но при этом поделились с коллективом советской экспозиции мыслью, что местные торгпредские с жиру бесятся и не знают, куда валюту девать, коли покупают такие глупости стоимостью в хорошую волчью шубу.
