Сергей Болотников - Действо
Потом туннель кончился и они попали в гробницу.
Высеченная в глубинном базальте, она была проста и примитивна - без украшений, и лишь уродливые рисунки на стенах, говорили о ее назначении. Чаще всего среди корявых фресок встречалась уродливая фигура с острой собачьей мордой.
Посередине гробницы красовался саркофаг из полированного дерева с золотой инкрустацией. Крышка саркофага валялась на полу среди пыли, а в самом средстве последнего упокоения никого не было.
Пека увидал пустой гроб и застонал. Обернулся к Крохе с дико расширенными глазами. Пека медленно срывался с катушек, это факт.
-Не смотри так, Пека, этот саркофаг и был пустой!
Но Кроха понимал, что говорить чушь. Дно саркофага покрывал сероватый налет, в котором смешались обрывки ткани, высохшее благовонное масло и еще что-то. Мощный запах пряностей только подтверждал возникающие смутные догадки.
Хозяин гробницы покинул свое обиталище. Еще бы знать, по своей или по чужой воле.
-Ладно, не стой, идем!
-Как ты думаешь, это был Арсеникум?
-Сомневаюсь, скорее кто-то из приближенной свиты. Ну, пойдем!
И снова туннель. Шли полтора часа, а потом привалились к стене, тяжело дыша - безотчетно шагали быстрее, чем раньше, хотя вроде бы их никто не подгонял. Смотрели в глаза друг другу, а между ними догорала последняя лучина. Тонкий прутик становился все короче и короче, а потом обжегшийся Кроха выронил ее из пальцев и случилось локальное падение тьмы.
В темноте Пека заплакал - тихо и печально, как плачут маленькие дети, для которых каждая маленькая беда - конец света, или потерявшие всякую надежду люди.
Крохе тоже захотелось сесть и заснуть. Да так, чтобы не просыпаться, как и хотелось сделать совсем недавно.
Вместо этого он взял Пеку за руку и зашагал дальше, трогая рукой стену справа.
Тьма пала и с тех пор всякое осмысленное движение прекратилось. Они бежали вперед, из темноты в темноту и лишь слух да запахи доносили до них, что туннель существует, как и вся пирамида. У перекрестков Кроха больше не раздумывал куда идти, ему было все равно, лишь бы только идти вниз. Капала вода, пели сверчки, издалека попахивало гарью, ныл позади Пека, да кто-то шел следом. Медленно, но неотступно, как и полагается тому, кто свое уже отспешил.
Спустя какое то время вывалились в пустое помещение - насколько большое, сказать было невозможно. Но это тоже была гробница и резкий запах пряностей говорил сам за себя. Кроха наткнулся рукой на гладкое дерево, потом ощутил пустоту - да, и это обиталище мертвых было оставлено своим хозяином.
Бесконечно долго шли, стремясь подальше отдалиться от саркофага, потом наткнулись еще на один - тоже пустой - и смирились.
Позади пели сверчки, а потом резко замолкали, когда те, что шли следом, проходили мимо. Ноги подкашивались, собственное дыхание улетало во тьму, шли часы - тик-так, отмеряя остаток дистанции.
Иногда напарники почти бежали, иногда еле брели. Следом за темнотой ушло всякое понятие о времени и расстоянии. Теперь они не стремились попасть куда-то, они просто - шли.
Да еще эти, саркофаги которым больше не были нужны шагали следом, безмолвные и спокойные, никуда не спешащие. Ибо, зачем спешить, если жертвы все равно идут прочь от выхода, который, к слову, в пирамиде Арсеникума был всего один.
Кроха цедил проклятья мерзкому старцу, люто ненавидел его и всех его фанатичных последователей, которые без сомнения все до единого продались тьме и Каннабису, и шел вниз. Туннель шел вниз по широкой спирали, и его стены, то неровные, то гладкие были покрыты невидимыми во тьме письменами.
Еще одна погребальная камера, полнящаяся отсутствием света, концентрированным страхом и запахом бальзамирования - их встречалось все больше и больше, этих мест последнего упокоения Арсениковых сподвижников, и все они были пустые, покинутые, как шуршащая скорлупа ядовитого гада - не опасная, но хранящая воспоминание об опасности.
Потом был еще один короткий отдых, во время которого Кроху сморил тяжелый, мутный сон - из той же серии, что и посетившее солдат в окопе сновидение - когда вымотался настолько, что спишь уже не реагируя на внешние раздражители и степень грозящей тебе опасности.
А потом гробокопатель Маки по прозвищу Кроха проснулся в свинцовой душной тьме, пахнущей гарью, и еще холодом, и еще отчаянием.
Вот так - вчера сгорел последний прутик, но их надежда сгорела куда раньше, где-то в районе двери и царство мертвых.
А виноват в этом был, что ни говори, Пека.
-Все кончилось, друг Пека, а скоро и мы, кончимся.
-Ты только иди. Пока ты идешь, иду и я, так хотя бы знаем, что движемся и...
-Спокойно, Пека, спокойно. Я чую, скоро дойдем.
И они пошли - Кроха, касаясь рукой исписанной невидимой каббалой стены, а Пека держась за напарника. Пека шел как баран на бойню - только в данном случае убить должны были и мясника.
А Кроха шагал вперед и нехитрая да короткая жизнь его проходила у Крохи перед глазами. Страх. Уныние. Книги. Надежда. Пека. Опасность. Арсеникум. Жадность. Корысть. Нажива. Безоглядность. Безрассудство. Безысходность.
И вот он теперь здесь, в самой глубине недр земных, все еще идет, переставляет гудящие ноги, хотя умом понимает - идти осталось немного. Печатая шаги по гладкому полу туннеля, Кроха с удивлением осознал, что не может вспомнить как следует поверхность. Где-то на самом краю истончившийся его памяти оставались воспоминания о желтых, бескрайних полях, ярком, слепящем солнце, буйнотравья весной, высоких зеленых пальм. Вот только поблекло как-то все, выцвело и все больше Крохе казалось, что все это не больше чем его собственные фантазии. Как может существовать солнце, если есть только тьма? Как можно летать в синем небе, если можно идти только вниз? Как можно достигнуть рая, если идешь прямиком в ад?
Арсеникум, наверняка знал про все это, и оставил им одну единственную дорожку, и Кроха сказал бы, что чувствуешь здесь себя как поезд метро на своих нескончаемых рельсах, если бы знал хоть что ни будь про метро.
Но это было и не важно, потому что незацикленные в круг рельсы когда ни будь да обрываются в тупике, потому что этот тупик был здесь и дорога больше никуда не вела.
Они пришли. Они достигли самого дна.
Свет первым увидел Пека, потому что веки Крохи были плотно закрыты. Пека закричал, и сдавил плечо напарника, указывая смутным силуэтом руки на проем.
Это была еще одна дверь - приоткрытая, мощная, как и те, далеко вверху. И свет лился сквозь неплотно закрытую створку - зеленоватый и мерцающий как солнце водяных мокриц.
Кроха без колебаний отодвинул створку и увидел тупик. Странно, но теперь он испытал только безмерное облегчение.
