Инна Зинченко - Превратности судьбы и недоразумения
Что с нами дальше будет? — Тревожно спросил он.
Хотелось его успокоить и соврать что-нибудь утешительное, но не получалось.
— Ты же знаешь, что я из другого мира. И мне надо будет туда вернуться.
— А я?
— Извини, я не могу тебя взять с собой. Тебе там будет плохо. Это совсем другой мир, понимаешь.
— Я потерплю. Мне лишь бы ты была рядом.
Я опустилась на сухую траву под деревом и кивнула Тирто, чтоб он сел рядом. Больше я ничего не хотела от него скрывать.
— Тирто. Я должна тебе кое-что объяснить, — начала я осторожно, — это очень важно. Я надеюсь, что ты всё поймёшь правильно.
Он насторожился, словно дикий зверь.
— Ты что-нибудь знаешь о том, кто ты такой? — Издалека спросила я.
Он не понял вопроса.
— Я — Тирто! — Ответил гордо.
— Ну, это я знаю, а, что ты ещё можешь сказать о себе?
Он задумался, но так и не смог выдать мне ничего нового, даже разозлился немного.
— А, что я должен ещё знать? — Спросил с вызовом.
— Ну, например, ты никогда не обращал внимания на то, что все твои желания обычно сбываются?
Мой вопрос привёл его в замешательство, он ведь никогда даже не задумывался ни о чём подобном.
— Все? — Спросил с сомнением.
Я кивнула и с ужасом увидела на его лице подозрительную улыбочку, которая, однако, быстро исчезла. Но теперь я уже пожалела, что завела этот разговор — ведь не отпустит же он нас теперь! Меня — точно! Вздохнув горестно, я рассказала ему всё! Проклиная свою болтливость и эти неуместные чувства, которые он вызвал у меня, я, как приговорённая к смерти, ждала его реакции. И он понял, что со мной происходит.
— Ты хочешь сказать, что это я вас не отпускаю домой? — Спросил хмуро.
— В основном да. Хуже, что ты блокируешь наших скарров и тем самым лишаешь защиты.
Про скарров он уже слышал, но пока так и не разобрался, что это такое. По его лицу пробежала тень. От того блаженного идиотизма, которое он демонстрировал перед этим, не осталось и следа.
— Скажи, если я не захочу, чтобы вы вернулись, то вы останетесь здесь?
Ишь, что удумал?! Голова моя дырявая, зачем я ему всё рассказала?! Он же дикарь, как был дикарём, так им и остался. А я с дуру размечталась: вот он — мой принц на белом коне.
— Да, мы не сможем вернуться, но тогда, извини, дорогой, все мы потихоньку тебя возненавидим.
— И ты?
Можно подумать, что я просто обязана быть какой-то особенной. Я кивнула, и ему это не понравилось.
— Но я ведь могу захотеть, чтобы вы все меня любили! — вывел он свою формулу счастья.
— Тебе нравятся пустышки? — Спросила я, глядя ему прямо в глаза. — Ты хочешь, чтобы мы все тоже стали такими же «куклами»? Ведь тогда мы уже не будем собой. Ты этого хочешь?
Я видела, что он борется с соблазном. Ему очень хотелось, чтобы всё оставалось, как прежде, но воспоминания о «пустышке» его напугали. Я молчала, пусть сам решает, как ему поступить, в конце концов, изменить, что-либо у меня уже ничего не получится. Остаётся только надеяться на лучшее.
Тирто наконец-то, принял решение, остаётся только гадать, какое именно. Я кожей ощущала, что скоро всё закончится. Хотелось бы ещё знать, как именно? Он был спокоен и холоден. Даже не верится, что несколько минут назад здесь на полянке он был таким горячим и нежным!
— Хорошо, — сказал он, — я постараюсь вас освободить.
Голос у него стал глухим и бесцветным.
— Тирто, ещё не всё решено. Жизнь — штука непредсказуемая. Всё ещё может измениться, поверь! — Сказала я, но сама себе не поверила. Кажется, что я не его, а себя пытала успокоить.
— Что изменится? Ты останешься здесь или возьмёшь меня на Землю?
Я молчала. К чему все слова, если и так всё ясно. Врать? А что я могу ему сказать? Он же далеко не дурак и понимает, что у наших отношений нет будущего. Сердце сжалось. Стало так больно и безысходно! Да, что же это за сволочная судьба у меня?! Почему я не могу, как все нормальные люди любить, иметь семью, детей? Кому это нужно? Уж точно не мне.
— Пошли, — тихо произнёс он и протянул мне руку.
Обратно мы шли уже в другом настроении. После того, что между нами случилось, я не могла больше относится к нему, как к случайному знакомому — так, незначительный эпизод, всё стало гораздо серьёзней и болезненней. Кажется, что я впервые в жизни полюбила по-настоящему. Именно полюбила, а не влюбилась на короткое время. И как неудачно! Впрочем, а когда я была удачливой? Что-то не припомню такого в своей жизни. Сказка закончилась. Лёгкий ветерок гладил мою кожу, словно пытаясь утешить. На душе было черным — черно, чернее — только в преисподней. А ведь как всё красиво начиналось!
Мы подошли к нашему дому. Тирто остановился и резко произнёс:
— Иди. Мне надо побыть одному. И не переживай, всё будет так, как ты хочешь. Я никогда не причиню тебе боль.
Развернулся и ушёл. А я плюхнулась на траву и разрыдалась, как в детстве, отчаянно и горько. «Всё будет так, как ты хочешь» — сказал он. А как я хочу? Моё желание просто не может сбыться никогда! Даже пение птиц прекратилось, лишь шорох ветра и скрип веток. Весь мир вместе со мной погрузился в глубокую, тёмную тоску, из которой, как из лабиринта невозможно было найти выход. И в этом лабиринте притаился свой Минотавр. Хотелось кричать что-то банальное, типа: «Будь проклят тот день, когда я стала Наблюдателем-Координатором!» или что-то в этом роде. Я ни у кого не просила такой судьбы, но мне её подсунули, словно просроченный продукт, лихо так всучили и даже чек не выбили. А ещё хотели изобразить всё так, словно меня облагодетельствовали. Благими намерениями устелена дорога в ад — вот уж точно. Жила себе самая обыкновенная девушка, никого не трогала, тихо жила, никому жизнь не портила. И вдруг на неё сваливается нечто такое, от чего у любого нормального человека крышу снесёт очень быстро. Но бедная наша девушка разум свой сумела сохранить, а вся её личная жизнь с тех самых пор накрылась медным тазом и никаких перспектив на всю оставшуюся жизнь. Да уж, благо…
— Санечка, — услышала у себя над головой голос Счастливчика, — не плачь, пожалуйста! Мы ведь не гело и нам не дано видеть будущее, а оно может быть прекрасным.
— Ничего прекрасного у меня больше не будет, — вырвалось у меня, — всё прекрасное закончилось.
— Как знать. Теперь ведь всё зависит только от тебя. Или я не прав?
Я подняла голову.
— Ах, Счастливчик, ничего от меня в этой жизни не зависит! Я ведь по рукам и ногам связанна. Я не могу забрать его с собой и не могу остаться. Понимаешь ты это?
И тут я вспомнила, что маленькая ящерица хотела открыть мне какой-то секрет. Слёзы моментально высохли, а сердце перестало ныть. Тайны, тайны, тайны — вот уж чего в моей жизни более чем предостаточно!
