Павел Вежинов - «Если», 2001 № 08
— Не исключаю такой возможности, — невозмутимо ответила она.
Приглушенно заиграла мелодия, и спутница отошла на пару шагов, неторопливо вынув из кармана серебристую трубку спутникового телефона «Global Star». Я задумчиво оторвал щепку от бочки и почистил грязь под ногтями. Закончив разговор, она перехватила мой тоскливый взгляд и протянула трубку мне.
— Всего пару минут, — пробормотал я. — Надо сказать несколько слов дочери.
Сигнал прошел почти мгновенно.
— Папка! — взвизгнула Настя. — Ты куда пропал? Мы с бабушкой так волновались!
— Доченька, у меня все в порядке, только командировка неожиданно затянулась. Может быть, на месяц, а может, и больше. Я часто не смогу звонить — здесь очень плохая связь. Как вы там, как бабушка?
— Ничего… — она вздохнула. — Жаль, бабушки сейчас нет, она в магазин пошла.
— Времени мало, Настя. Как только смогу, я снова позвоню, но это может быть не скоро.
— Я поняла. Я уже взрослая. Пока пап…
Спину пробило, словно током. Каждый вдох отдавался болью. Сейчас главное — взять себя в руки. Не хватало только банального сердечного приступа.
— Последнее предложение: мы подбросим вас до Тамани, чтобы не возникло сложностей с пограничниками, — сказала Персия, не глядя на меня. — Если надо, могу одолжить вам денег на дорогу.
— Спасибо. Я останусь.
— Тогда прощайте.
— Вернее будет сказать: до свидания.
Она фыркнула, игриво взмахнув «хвостом» черных густых волос, и быстро пошла по берегу, сунув руки в карманы короткой куртки. Дог оглянулся на меня и потрусил следом, высунув язык.
— Господи, — прошептал я отчаянно. — Если ты есть, не дай мне ошибиться!
Отдышавшись, я доковылял до пансионата и обнаружил на крыльце большую сумку, плотно набитую консервами. Рядом лежало верблюжье одеяло.
Прошел октябрь. Днем солнце еще хорошо прогревало воздух, а по ночам стало заметно холоднее. Я начал подыскивать другое жилье. Целую неделю методично обходил оба пансионата и нашел приличный вариант в «Альбатросе», с достаточно хорошо сохранившимися стенами и потолком, а главное — автономным отоплением от «буржуйки». Видимо, там когда-то зимовал сторож. Я прочистил дымоход, поставил кусок фанеры вместо выбитого стекла и тщательно проконопатил все щели в раме и косяке двери. Перенес продукты, кровать, тумбочку и кое-какие полезные мелочи.
Еще неделю я готовил дрова, проклиная изготовителей ручной цепной пилы, которая, по утверждению рекламистов, необычайно удобна в обращении и просто незаменима для туристов. После того, как поленница приняла внушительный вид, я решил считать подготовку к зиме в общих чертах законченной. Правда, меня несколько смущало отсутствие теплых вещей, но в самые холодные дни можно, в конце концов, отсидеться в моей «норе». Для прогрева шести квадратных метров много дров не потребуется.
Хозяйственные заботы немного отвлекали. К тому же вместо прогулок по пляжу я стал делать марш-броски, доводя организм до полного изнеможения, что не только способствовало нормальному сну, но и резко снижало потребность в курении.
В одну из таких пробежек я встретил Вику. Она сидела на том же самом камне у пирса. Я сначала решил, что вернулась яхта, но, подбежав поближе, узнал бирюзовое бикини и светлые полотняные шорты жены. Она обернулась и бросилась мне навстречу. Мы с хохотом повалились на песок, целовались, говорили друг другу какие-то пустяки и снова целовались. Одуревший от счастья, я боялся хоть на секунду выпустить ее из своих объятий.
А потом я проснулся.
Уже рассвело. Над берегом стоял густой туман. Ежась от холода, я два часа потерянно бродил по Тузле. Потом вернулся и до вечера пролежал, глядя в потолок. Только когда стемнело, что-то поел, совершенно не ощущая вкуса.
В эту ночь я снова встретил Вику.
Сны были странные. Просыпаясь, я все помнил до мельчайших подробностей. Постепенно такая параллельная жизнь стала вытеснять туманную, холодную и сырую реальность. Там были Вика и вечное лето. Там я был счастлив…
К концу декабря на Косу обрушился первый серьезный шторм. Ветер пригибал к земле заросли маслин и посыпал их снежной крупой. Стихия бушевала почти двое суток. Я не высовывался. Впрочем, последний месяц я и так вел жизнь затворника. Выходил для пополнения запаса дров, либо размяться перед сном, пробежав пару-тройку километров.
Все окончательно запуталось. Засыпал один, просыпался с Викой. Засыпал с Викой, а просыпался один…
Видимо, я просто переутомился. Мы наконец-то вырвались в отпуск. Вволю загорали, до посинения купались в море, наслаждались тишиной, лакомились жареными на углях мидиями и любили друг друга. Мешали только мои ночные кошмары…
Каждое утро я просыпался в холодном поту и первым делом проверял — на месте ли Вика. Обнаружив ее, мирно спящую, еще долго не мог прийти в себя. Я крепился, старался загнать внутрь свое беспокойство, отшучивался, но в конце концов не выдержал и все ей рассказал. С самого начала.
— И давно это началось? — спросила она после некоторого раздумья.
— С того момента, как мы сюда приехали, — ответил я.
Ближе к вечеру она решительно заявила:
— Завтра мы уезжаем.
— С чего вдруг? — опешил я. — У нас еще неделя отпуска.
— Я боюсь. Мне очень не нравятся твои сны. Лучше бы нам вернуться…
Она улыбнулась и прикоснулась к моей щеке. Я понял, что решение уже принято. Рассеянный взгляд, плотно сжатые губы — все указывало на бесполезность дальнейших разговоров.
Ночью я долго не мог уснуть. Несколько раз вставал и выходил курить. Мысли текли спокойно и неторопливо. Я чувствовал — ответ где-то близко, но никак не мог ухватить его. В темноте комнаты отчаянно скрипнула кровать. Видимо, Вике тоже не спалось. Я взял полотенце и спустился к морю. В первые секунды обжег холод, но кожа быстро привыкла. Несколько минут я расслабленно покачался на волнах, наслаждаясь огненными дорожками светящегося планктона, и вышел на берег, расталкивая скользкие тушки медуз.
В эту ночь снов я не видел. Не было их и в следующую ночь…
А на крещение выпал снег. Не припорошил песок, что и раньше случалось, а действительно лег, как дома, ослепительно белым, толстым одеялом. В моей «келье», где от окна осталась только узкая полоска стекла, сразу стало светлее. Тузла преобразилась. Маслины в снегу не так экстравагантны, как пальмы, но тоже выглядят очень забавно.
Я уже давно понял, в чем моя ошибка. Если нет выхода, надо пробиваться через вход. Скоро все кончится. За мной придет Шторм. Я его уже чувствую. Я его жду. Я готов его встретить, и мы еще посмотрим — кто кого…
