Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 14. Терранская Империя
— Это верно. — Перси отпила глоток вина и подалась вперед. Ее нога, шелковисто поблескивающая в свете звезд, задела его ногу. — Однако я умыкнула вас после обеда не для того, чтобы слушать лекцию.
— Но… чем еще я могу быть полезен, донна? Скажите, и я с радостью… — Флэндри осушил свой бокал единым духом. Пульс его колотился как бешеный.
— Расскажите мне что-нибудь. О себе. Слишком уж вы застенчивы.
— О себе? — промямлил он. — В смысле, кто я такой?
— Вы — первый молодой герой, которого я встречаю. Дома герои все старые, седые и увешаны наградами. Беседовать с ними все равно что с горой Нарпа. Откровенно говоря, мне очень одиноко в этом рейсе. Вы единственный, с кем можно отдохнуть и почувствовать себя по-человечески. А вы и носа не высовываете из своего кабинета.
— Донна, это командор Абрамс загружает меня работой. Я не хочу показаться бирюком, но это в первый раз он предоставил мне свободное время — раньше он отпускал меня только спать. Но ведь лорд Хауксберг…
— Ему не понять, — пожала плечами Перси. — Да, он был добр ко мне, и без него я бы, наверно, до сих пор осталась второразрядной танцовщицей на Луне. Но ему не понять.
Флэндри открыл было рот, но закрыл снова и подлил себе вина.
— Давайте знакомиться, — мягко сказала Перси. — Срок нашего существования так краток даже в лучшем случае. Как вы оказались на Старкаде?
— По приказу свыше, донна.
— Это не ответ. Вы могли бы ограничиваться малым и беречь свою шею. Как большинство, по-моему, и поступает. Вы, должно быть, верите в то, что делаете.
— Право, не знаю, донна. Наверное, просто не могу остаться в стороне от хорошей драчки.
— Я была о вас лучшего мнения, Доминик, — вздохнула она.
— Простите?
— Цинизм сейчас до противного моден. Я думала, хоть вы не побоитесь сказать, что за человечество стоит сражаться.
Флэндри поморщился — она задела больное место.
— Эти слова слишком уж часто произносят, донна. И совсем затаскали их. Нет, кое-какие старинные слова мне нравятся… «Лучшая крепость есть любовь народа». Это Макиавелли сказал.
— Кто? Впрочем, неважно. Меня не интересует, что сказал какой-то давно умерший ирландец. Я хочу знать, что дорого вам. Ведь будущее за вами. Что дала вам Терра, завладев вашей жизнью взамен?
— Ну… кров. Защиту. Образование.
— Весьма скудные дары. Вы из бедной семьи?
— Не совсем так, донна. Я незаконный сын мелкого дворянина. Он посылал меня в хорошие школы, а потом отправил в Академию Флота.
— Значит, дома вы почти не знали?
— У меня его и не было. Мать тогда выступала в опере. Ей надо было думать о своей карьере. Отец мой — ученый, энциклопедист, и все остальное для него мало что значит. Так уж он устроен. Они исполнили свой долг передо мной. Мне не на что жаловаться, донна.
— И вы не жалуетесь. — Она коснулась его руки. — Меня зовут Перси.
Флэндри проглотил слюну.
— Как тяжело и горько началась ваша жизнь, — задумчиво сказала она. — И тем не менее вы готовы сражаться за Империю.
— Да нет, мне жилось не так уж плохо… Перси.
— Хорошо. Уже прогресс. — На сей раз она не спешила убрать руку.
— Мы здорово веселились между занятиями и тренировками. Боюсь, я побил рекорд по взысканиям. А потом, в учебных рейсах, чего только не было.
Она придвинулась поближе:
— Расскажите.
И он начал плести небылицы, стараясь сделать их как можно занимательней. Перси задорно вскинула голову:
— Сейчас вы говорите вполне свободно. Почему же со мной так стесняетесь?
Он забился в кресло.
— Видите ли, мне еще не представлялось случая… э-э… научиться вести себя в подобных обстоятельствах…
Она придвинулась так близко, что сквозь аромат духов он различил ее собственный запах. Она чуть прикрыла глаза и раскрыла губы.
— Сейчас он вам представляется, — прошептала она. Больше вы ничего не боитесь, нет?
Позже, в его каюте, она приподнялась на локте и долго смотрела на него. Ее волосы упали ему на плечо.
— А я-то думала, что первая у тебя, — сказала она.
— Ну уж, Перси! — ухмыльнулся он.
— Все ясно… и весь вечер ты прекрасно знал, что делаешь.
— Пришлось притвориться. Я сразу влюбился в тебя. Как я мог не влюбиться?
— И ты думаешь, я поверю? Ладно, черт возьми, поверю на время рейса. Иди ко мне опять.
Глава 10
Ардайг, древняя столица, вырос по сравнению с прошлым и теперь окружал кольцом залив, где река Ойсс впадала в Вилвидский океан, а удаленные от моря кварталы превратились в мегаполис, простиравшийся на востоке до самого подножия Гунских гор. И все же город сохранил аромат старины. Его жители были больше привержены традициям, церемониям, больше ценили досуг, чем большинство мерсейцев. Здесь был культурный и художественный центр Мерсейи. Но хотя Большой Совет по-прежнему собирался здесь каждый год, а замок Афон по-прежнему считался официальной резиденцией ройдхуна, почти вся правительственная деятельность сосредоточилась теперь в Тридайге, на другой стороне планеты. Новая столица была молода, более развита технически, кипела движением и жизнью, бурлила заговорами и порой взрывалась насилием. Поэтому всех удивило, что Брехдан Железный Рок решил построить новое Адмиралтейство в Ардайге.
Особого противодействия он не встречал. Он не только возглавлял Большой Совет — он дошел на космической службе до адмирала, прежде чем стать Рукой ваха Инвори, и флот остался предметом его особенной любви и заботы. Как было свойственно ему, он не очень-то старался оправдать свой выбор. Такова его воля — и она должна быть выполнена.
С точки зрения строгой логики он не умел объяснить этого даже самому себе. Экономика, региональный баланс — все эти аргументы можно было опровергнуть. Его устраивало местонахождение— на расстоянии краткого перелета от тишины Дхангодхана — но Брехдан надеялся и верил, что не это на него повлияло. Он просто смутно сознавал, что судьбы Мерсейи должны вершиться именно здесь, в вечном городе планеты.
И вот начала расти эта сверкающая башня, этаж за этажом — ее тень на рассвете теперь покрывала Афон. Авиамашины кишели вокруг ее верхних посадочных площадок, точно морские птицы. С наступлением темноты ее окна загорались, как глаза демонов, а маяк на верхушке вспыхивал факелом, отпугивая звезды. Но Адмиралтейство не резало глаз рядом с крепостными стенами, круглыми крышами и крутыми шпилями старого квартала: Брехдан проследил за этим. Оно скорее было их кульминацией, их ответом современным небоскребам. Верхний этаж, где помещались одни только автоматы, управляющие воздушным движением, стал орлиным гнездом самого Брехдана.
