Ольга Ларионова - Лабиринт для троглодитов
- Привет вахтерам! Как дежурство? - Сусанин в самом буквальном смысле влетел в рубку - раскачался на потолочной скобе, и перепрыгнув через присевшего от неожиданности Туфеля, приземлился точно у ног девушки. - Ох, и здорово же здесь кувыркаться - раздолье Петрушке! Ну, рассказывай.
Еще бы не раздолье, сила тяжести на шестнадцать процентов меньше земной. Вот она отоспит свои шесть часов и тоже запрыгает не хуже Ригведаса. А пока - она свое дело сделала, первую вахту на Чартаруме отстояла.
- Корабль в полном порядке, за время вахты никаких происшествий!
- Да черт с ним, с кораблем! Что с ним сделается. Что за бортом?
- Ничего за бортом...
- Мерзко. Туфель, снимки движущихся объектов имеются - кроме собственного вертолета, как тебе, надеюсь, ясно?
- Шестнадцать.
- Давай смотреть, Варвара. Это по твоей части. Номер раз... Далеко. Что-то на верхнем уступе, да и солнышко уже к закату клонится... Страус?
- Это на горном-то склоне? По-моему, окапи.
- Во всяком случае, отнюдь не вышеупомянутая капибара. Смотрим дальше... Птичка. Номер три... опять птичка. Номер четыре... послушай, птицы это или летучие собаки?
- Послушай, Сусанин, это непринципиально. Прокручивай побыстрее, я спать хочу. Да, кстати, остальных подымать пора.
- Остальных я тоже поднял... Да что с тобой, мать моя, тебе, что, не интересно?
- Напротив, и даже очень. Поэтому крути скорее, что там дальше.
Дальше тоже ничего вразумительного они не углядели - где-то на пределе видимости мелькало нечто четвероногое и достаточно земноподобное, но ближе осмеливались подлетать только птицы - если, конечно, это были не млекопитающие. С такой-то благодатной силой тяжести здесь должно было обитать множество рукокрылых.
- Далеко и несерьезно, - устало проговорила Варвара. - Вот вылезу из этой консервной банки, попробую на ощупь, поснимаю собственноручно, тогда и разговор будет другой. Да, а с вертолета делали прицельные снимки всего живого?
- Естественно, но сюда не передавали. Сейчас я его верну на подзарядку, тем более что проку с него... Короче, выспишься - и будет тебе снимков по самые ушки. Мохнатенькие твои.
Насчет пользы от вертолета - это он от досады. Собственно говоря, для того и послан был этот разведчик, чтобы по инфракрасному датчику фиксировать все живое, - это был простейший способ обнаружения пропавшего экипажа. Правда, в этом варианте как минимум требовалось, чтобы экипаж был еще жив... Но об этом никто, естественно, вслух не сказал. Гораздо больше надежды было на металл - никаких следов цивилизации с воздуха не обнаружили, так что любой сигнал весьма чувствительного металлодатчика, установленного на вертолете, уже приводил бы к решению задачи. Пряжки на поясах, застежки, возможно - оружие. Нет, не могла чувствительнейшая аппаратура проморгать все это.
И тем не менее никакого сигнала за шесть часов полетов не поступало.
Можно, конечно, было предположить, что всю группу похитили в голом виде, но тот, кто дал сигнал бедствия и совершенно очевидно бросился затем в погоню, - он же не мог это сделать без соответствующего снаряжения и хотя бы десинтора? Не рехнулся же он, в самом деле!
Разгадка напрашивалась, но она была столь нежелательной, что Сусанин вслух ее не высказывал - во всяком случае, перед Варварой, которой все равно несколько часов спать, так уж что понапрасну расстраивать. Но девушка и сама догадывалась: подземные пещеры. Тогда становилось ясно, почему с воздуха никаких лабиринтов не было замечено, - они находились где-то в глубине окрестных холмов.
- Ты там на камбузе не догадалась распорядиться? - проговорил Сусанин деланно безразличным тоном.
- Догадалась. Куда подавать?
За время перелета; длившегося почти сорок часов, никому в голову не приходило заглянуть на камбуз - манипуляции с подпространством ни к еде, ни ко сну не располагают. Варвара вдруг почувствовала приступ бешеного аппетита, но насыщаться перед сном она себе не позволяла с детства.
- Никуда не подавать, - буркнул Сусанин, уже колдовавший с корабельным вычислителем. - Мы там, без отрыва от конфорок... Ты-то спи. Через шесть часов разбужу.
- Чрез три!
- Разговорчики на борту! Сказано - шесть!
Варвара показала его спине язык и захлопнула за собой дверь. На площадку навстречу ей выпархивали отоспавшиеся бодренькие спасатели - "Что там? Как там? Варварушка, есть сигнал?" Как будто сами не догадываются, что сигналы - по нулям.
- Я бы вас разбудила.
Предпоследним из кубрика показался Гюрг. Ничего не спросил, поздоровался сдержанным кивком. Только глаза полыхнули - уж если что у него и осталось прежним, так это искры в глазах. Варвара каждый раз поражалась, насколько ей не приходится делать над собой усилие, чтобы казаться безразличной, - это получалось само собой и, кажется, уже в значительной мере соответствовало действительности.
Она вошла в кубрик и увидела Петерса, стоящего на голове.
- Варенька, еще одну минутку! - проговорил он умоляюще, отрывая от пола руку и показывая палец, - вероятно, для большей убедительности.
- А!.. - только и сказала Варвара, отмахиваясь от него и валясь на последнюю в левом ряду койку.
Была такая мечта - раздеться...
Петрушка тихонечко вышел на руках, ногой осторожненько вдавил клавишу выключателя, и в кубрике стало совсем темно. Но в глубине закрытых век бесшумно взмывали и рушились совершенно белые волны, опадала хлопьями седая пена, и в обесцвеченном небе угасали одно за другим пепельные ложные солнца...
- Просили разбудить. Просили разбудить. Просили...
- Фофель?
- Вафель.
- Спасибо, встаю. Включи свет.
Она подняла руку - свинство все-таки спать не раздеваясь - и посмотрела на часы. Так и есть, проспала без десяти минут пять часов. И никакая тренировка на внутренние биологические часы не помогла, трех часов организму, замордованному всеми этими перегрузками и гиперпереходами, было катастрофически мало. Так что самопробуждения не получилось.
И потом - неужели никто не мог проявить если не галантность, то элементарную вежливость? Посылать в таких случаях скоча это... это... Это порождало недобрые предчувствия.
Она вскочила, сунула ноги в легкие спортивные туфли и вприпрыжку помчалась в рубку. На бегу заметила, что дверь в шлюзовую открыта настежь, не иначе, как что-то грузили. Рубка тоже изменилась: почти вся правая стена была закрыта крупномасштабной картой. Места продольных склеек морщились еще бы, здесь все делалось в отчаянной спешке, - и сразу бросалось в глаза обилие каких-то овальных и кольцевых структур вроде лунных цирков. Три таких овала были обведены красным. В рубке припахивало краской, как бывало всегда, когда вычислитель что-нибудь вычерчивал.
