Сергей Щепетов - Прайд Саблезуба
– Как здесь охота?
– Да какая у нас теперь охота, – вздохнул Кижуч. – Народ скоро из луков стрелять разучится. Идут и идут мамонты…
– Уже трех подранков добили. Мясо девать некуда – на две зимы хватит, – сообщил Медведь.
– И странные какие-то стали – людей или боятся, или атакуют ни с того ни с сего. Двоих наших чуть не стоптали…
– Откуда куда идут?
– С севера и запада – куда-то к востоку подаются. И вроде бы назад не возвращаются. Хотя, может, весной обратно пойдут.
– А подранки? Кто их?
– Самим интересно… Да как-то так странно – в брюхо.
– Снизу?
– Ну да… Ты-то откуда знаешь? Встречал?
– Было дело… Люди?
– Да какие ж это люди?! Уж пошел на мамонта – так бей, пока не упадет, чтоб не мучился… Видел, небось, как наши это делают.
– Издалека. Оружие, наконечники находили?
– Угу.
Семен поднялся, сходил в вигвам и вернулся с куском камня:
– Такие?
Старейшины молча переглянулись.
Глава 13. Находка
За прошедшее лето население поселка у Пещеры почти восстановило свою былую численность – уцелевшие пейтары, бартоши, минтоги и тарбеи стягивались к древнему святилищу. В основном это были женщины и не слишком маленькие дети. В отличие от воинов, кроманьонские женщины плохо понимали, что такое «зов предков», и боролись до конца. Или, может быть, у них слишком силен был материнский инстинкт.
В течение зимы родилось шестеро малышей. Из них к виду Homo sapiens принадлежали только пятеро. Один из этих пяти был кроманьонцем наполовину – Семен Васильев стал папашей, как и Эрек. Собственного сына он назвал Юриком в честь погибшего друга, а маленького питекантропа обозвал Пит. Зимнее логово для волосатого семейства оборудовали в непосредственной близости от его вигвама. Семен был немало шокирован, когда обнаружил, что Мери и Ветка, ведущие почти совместное хозяйство, детенышей кормят грудью без различия на своего и чужого. Впрочем, у Мери, кажется, молока хватило бы еще на двоих.
Остальные члены команды постепенно встроились в быт лоуринов. Что там за инверсия произошла в сознании Медведя, было неясно, но Хью оказался в команде подростков, которую он тренировал. Обращался с ним старейшина с особой жестокостью, хотя публичных оскорблений не допускал, а за глаза даже хвалил. Парнишка обрастал мышцами буквально день ото дня, бегать на длинные дистанции ему было трудно, но во всем остальном он стремительно догонял своих лоуринских сверстников. Понаблюдав как-то раз за учебными поединками, Семен ужаснулся:
– Ты хоть представляешь, кого готовишь?! – спросил он у Медведя. – Сила, реакция хьюгга и выучка лоурина?!
– А то! – ответил довольный тренер. – Я сделаю из него чудовище – истребителя хьюггов!
– Где они, эти хьюгги…
– Ну, еще кого-нибудь, – сбавил тон Медведь. – Предчувствие у меня.
– У меня тоже, – вздохнул Семен.
Они оба понимали, о чем речь: на краю земли лоуринов охотники видели след на снегу – след ноги в обуви незнакомого покроя.
Это было, пожалуй, единственное, что омрачало жизнь племени, которая была в общем-то довольно веселой – по местным понятиям, конечно. Сначала Эрек со страшной силой мешал подросткам тренироваться: видеть, как несколько человек бегут друг за другом, отжимаются или машут палками, он спокойно не мог и начинал «обезьянничать». Выглядело это пародией, и окружающие веселились вовсю. В конце концов Медведь приказал питекантропу встать в общий строй и – вперед. Счастью Эрека не было предела – делать что-то вместе со всеми доставляло ему огромное удовольствие. Получалось у него в общем-то неплохо, и Семен с интересом ждал, сможет Медведь научить его осмысленно атаковать противника или нет. Когда же требовалось перетащить в лагерь крупную добычу, в степь с охотниками теперь отправлялись не шестеро подростков, а один Эрек – подростков, естественно, это не радовало, но они терпели.
Первое время Семен сильно переживал за Варю. Кормилась она в прибрежных зарослях и на склонах, с которых ветер сдувал снег. Волки и собаки ее почему-то не тревожили, а вот отвязная, бесконтрольная малышня устроила за ней настоящую охоту. Семен уже подумывал, не обратиться ли к руководству племени, чтобы призвать их к порядку. Однако все утряслось само: у лоуринов мамонты считаются священными животными, и обижать их не имеют права даже дети. Они, собственно, обижать и не хотели, а хотели играть и своего добились: заставили-таки юную мамонтиху возить их на себе. Сколько чумазых, визжащих существ может одновременно сидеть на спине и висеть на боках, вцепившись в шерсть, Семен сосчитать так и не смог.
К весне Варя начала активно линять, и Семен попросил женщин время от времени ее вычесывать, а шерсть складывать в мешки и хранить. Он пообещал показать им «магию легкой одежды». Обещание было довольно опрометчивым, поскольку ни прясть нитки, ни вязать Семен не умел. Пока народ терпеливо ждал обещанного, мешкам с шерстью нашлось применение – дети лупили ими друг друга по головам, кидались или гоняли их ногами на манер футбольных мячей.
Ледоход почти кончился, и грохот с реки доносился все реже и реже – никогда еще весной в ней не бывало столько воды и льда. Люди начали было привыкать к тишине, когда однажды утром ухнуло так, что содрогнулась земля, а в жилищах попадала развешенная одежда. Их заспанные, растрепанные обитатели торопливо выбирались наружу, подозревая, что началось землетрясение. Новых толчков не последовало, но люди потянулись к вигваму Семена, рассчитывая получить объяснение непонятного явления.
– Давай, успокаивай людей, – сказал Бизону бывший геолог. – Я думаю, что на реке просто обвалился обрыв.
– Обрыв?!
– Ну да – тот, выше больших кустов. Его, вроде, давно подмывало. Это скорее хорошо, чем плохо.
– Чего хорошего, если земля падает?
– Так ведь там образовался новый обрыв – значит, торчат новые камни. Может, среди них и подходящие окажутся – кремни которые.
– Да, камень у нас почти кончился. Не пришлось бы летом отправляться за ним туда, где мы с тобой встретились. Надо сходить посмотреть…
– Пошли! И Головастика с собой прихватим – ему полезно будет.
Обвал оказался больше, чем можно было себе представить – рухнул кусок верхней восьмиметровой террасы длиной метров пятьдесят. Впрочем, часть этого блока просто сползла вниз и теперь активно размывалась водой. Смотреть на мутные бурлящие струи сверху было неприятно и страшно – не дай бог туда свалиться.
– Да, рановато мы пришли, – сказал Семен. – Надо подождать, когда вода все это перемоет и хоть немного спадет, – тогда, наверное, ниже по течению можно будет найти что-нибудь интересное.
