Ранний старт 4 (СИ) - "Генрих"

После обеда отгоняю лошадку в стойло, а по возвращении наблюдаю сценку.

— Ты с родной матери будешь деньги брать⁈ — визгливый голос Мартынихи режет уши.

— Ну, мам, порядок такой… — вбитый криком в смущение, бормочет парнишка.

— Что за крик? — не проходить же мимо безобразий всяких.

Порядок действительно установили такой. Если колхозник, то бишь член товарищества, заказывает транспорт для хозяйственной надобности, то расплачивается через кассу «Всадников». В зависимости от времени и пробега, всё как положено. Недорого. Если с близкого поля, к примеру, перевезти пару десятков мешков собранной картошки в закрома, то сотни рублей хватает. Правда, если придётся два раза мотаться, то сумма удваивается. Платить можно и наличными, водитель кобылы выручку потом сдаёт.

По разговорам, вернее, крикам и визгам понимаю, что семья Мартыновых где-то накосила травки и страстно желает доставить её до дома.

— Юрик, не хочет платить, пиши докладную, — отдаю распоряжение, вклинившись в скандальные причитания Мартынихи. — Оформим через кассу товарищества, плюс штраф за скандал. В пять раз больше заплатит, а с зарплаты вычтут. Куда вы едете? В Кривую Балку? Триста рублей сейчас или тысячу через кассу.

— Совсем обнаглели! — Мартыниха аж слюной брызжет. Она такая, удавится за копейку. — Он мой сын! Ничего платить не буду!

— Езжай, Юрик, — спорить с оглашённой не собираюсь. — Докладную сам напишу, вычтем штуку рублей через товарищество, нам так выгоднее.

Ухожу, пытаясь не слушать ругань в свой адрес, но не выдерживаю:

— Будете продолжать вопить, подам заявление на вас участковому. За хулиганские действия в отношении несовершеннолетних лиц. По уголовному делу обвиняемой пойдёте, — я ж тоже несовершеннолетний, как и четырнадцатилетний Юрик.

В сочетании с холодным взглядом действует, как ушат холодной воды. Децибелы от нашей беседы немедленно снижаются до уровня злобного бормотания.

— Не переживай, — ободряюще хлопаю по плечу Юру, мучительно стыдящегося своей матери. — И не обращай внимания. Спорить тоже не надо. Просто делай своё дело, а маме в следующий раз язык покажи и скажи бе-бе-бе.

И так бывает…

2 августа, воскресенье, время 10:05.

Краснодарский край, отель в пос. Витязево.

Светлана.

— Ты чего голая лежишь? — осуждения в голосе Веры Владиславовны, красивой дамы интеллигентного тургеневского типа, не слышно.

— Загораю. Не хочу, чтобы следы от купальника на теле оставались, — слегка томно отвечает возлежащая на шезлонге девушка. — Папа ведь не скоро ещё придёт?

— Без стука к тебе всё равно не зайдёт.

Мама опускается в кресло рядом.

— Всё-таки море на тебя хорошо действует, дочка. Оживаешь потихоньку, а то всё какая-то смурная ходила. Так и не расскажешь, что у тебя случилось? Вроде всё хорошо, в столице учишься и вдруг приезжаешь, будто тебя к каторге приговорили.

Девушка вздыхает.

— С мальчиком своим поссорилась? Бывает. Это тот самый, который тебя в Москву позвал? Витя?

— Не то чтобы поссорилась… даже не знаю, как рассказать.

— Да как есть, так и расскажи.

— Слова бы ещё найти, — Света снова вздыхает.

Раздумывает и решается:

— У него есть другая девушка. И она недавно родила ему ребёнка. Сейчас он у неё.

С неясным удовлетворением Света рассматривает окаменевшее, будто при виде Медузы Горгоны, лицо матери. Через четверть минуты женщина встряхивается:

— Погоди, погоди… что-то мне кажется, ты кое-что пропустила. Мальчик, конечно, шустрый, но, выходит, у тебя с ним что-то было?

— Ты же знаешь о нем, — девушка снова вздыхает, но уже не так тяжело. — В четырнадцать лет школу закончил, тут же поступил в МГУ. Об олимпиаде весь город тоже знает. Не знают, что половина девчонок в классе о нём мечтала, но догадаться нетрудно.

— А вторая половина? — улыбается мама.

— Тоже мечтала, только тайно.

— А ты — в какой половине?

На этот вопрос Света традиционно для себя розовеет. Но её уже прорвало, и остановиться она не может. Переворачивается аккуратной попкой кверху и продолжает рассказывать:

— Ну какая разница, мам? Сама не знаю. У нас есть бойкие девчонки, их не обойдёшь, — и добавляет после короткой паузы: — И тут он зовёт меня в Москву. Не Ольгу, не Наташу, не Иру — меня.

— Сама не ожидала, что окажешься на первом месте?

Света согласно поясняет:

— Ради точности, мам: ему нужна была партнёрша по танцам, так что выбор у него был несильно широкий. Три-четыре девочки из нашей танцевальной группы.

— Погоди-ка, дай подумать, — женщина что-то прикидывает. — Так у него по отношению к тебе романтических намерений не было?

— Не знаю, — девушка пожимает голыми плечиками. — Как-то сказал, что из всех девчонок я больше всех ему нравилась.

— Ты с ним спишь, — женщина уже не спрашивает, всё ей становится понятно.

Ответом, которого она и не ждёт, служит очередное смущение дочки.

— А женится он на другой, — делает следующий логичный вывод.

— Нет. Он на ней жениться не планирует. Сказал, что хочет меня замуж взять.

Женщина снова цепенеет.

— Однако…

Света скучающим тоном проясняет ситуацию со слов Вити. Мама только головой качает.

— Не знаю, что и сказать. Решать тебе, — сама не подозревая, повторяет Витины слова. — Сможешь к этому отнестись спокойно — продолжай отношения. Если для тебя это невыносимо — иди на разрыв. Если порвёшь с ним, придётся решать и другие проблемы. Найдёшь в себе силу и терпение — останетесь друзьями и партнёрами по танцам. Не найдёшь — надо возвращаться в Синегорск доучиваться.

В ответ на её слова дочь смотрит очень напряжённо. Ещё бы поговорить, но раздаётся стук в дверь.

— Девочки, я пришёл. Можно к вам?

Женщина бросает дочке халат, идёт открывать дверь. О том, что при мыслях о Вите, особенно в разлуке, у Светланы в груди разгорается блаженный ком, девушка говорить не решается. Свои тайны есть у каждого человека.

10 августа, понедельник, время 17:40.

Село Березняки, уборочная.

Уборочная начинается параллельно на колхозных полях и частных участках, вот одна из проблем. И «Всадники» с энтузиазмом помогают её решать. Конные телеги теоретически можно использовать для вывоза колхозного урожая, только они из отработанной технологической цепочки выпадают. Зерно или овощи засыпают сначала в кузов, грузовик отправляется на весовую, партию урожая взвешивают и отвозят на сортировку, просушку и другие процедуры. В самом конце отправляют в хранилища. И крестьянской лошадке нет места на этом празднике жизни и труда.

Телеги для сыпучих грузов типа зерна не приспособлены. Да не только зерна. Этот транспорт для разгрузки исключительно вручную, поэтому только мешки, бочки и другой хардкор. Наряд из четырёх одноконных грузовых повозок деловито снуёт по селу, жители которого набивают личные закрома. Большинство взрослых — на колхозных полях, так что дети, пенсионеры и дачники уборкой занимаются.

С группой ребят, которыми в моё отсутствие верховодит Борис, ковыряемся в мастерской. Она прилагается к конеферме. Оглобли, хомуты, сёдла, уздечки — и несть числа этой мелочёвке. Конкретно сейчас занимаемся телегами. Скептически оглядываю и вникаю в принципы работы поворотного механизма. На мой взгляд, заметно влияет на грузоподъёмность и увеличивает чувствительность к развесовке груза.

— Что скажешь, Вить? — подступает ко мне Борис, все остальные тоже поглядывают.

Это приятно только в первый момент, затем подступает досада.

— Скажу, что надо вникать и разбираться. И не мне, а вам.

— Думал, ты сразу что-то скажешь… — парень разочарован. — Ты в самом МГУ учишься.

— Боря, механика — большая и сложная наука. Плюс это инженерная специальность. Не моё направление. Пока могу сказать только одно: поворотная ось, конечно, мощная (стальная балабашка диаметром сантиметров пять), но слишком велик момент боковой нагрузки. В случае неравномерной загрузки износ пойдёт циклопическими темпами.