Говард Лавкрафт - Мифы Ктулху (сборник)
Празднование тысячелетия разрушения Иба было роскошным сверх всякой меры. В землях Мнара начали говорить о грядущем событии еще за десять лет до его наступления, и накануне торжества в Сарнат съехались многие тысячи жителей Траа, Иларнека и Кадаферона, а также многие тысячи жителей других городов Мнара и земель вокруг. В предпраздничную ночь под мраморными стенами Сарната были возведены шатры князей и палатки обычных путешественников. В пиршественном зале в окружении веселящейся знати и услужливых рабов восседал царь Наргис-Хей, опьяненный старым вином из запасников завоеванного Пнофа. На столах было изобилие странных деликатесов: здесь были запеченные павлины с дальних холмов Лимплана, пятки молодых верблюдов из пустыни Бназик, орехи и пряности из рощ Сидатриана и жемчужины из омываемого волнами Мталя, растворенные в винном уксусе из Траа. Также было невообразимое количество соусов и приправ, приготовленных искуснейшими поварами со всего Мнара. Но наиболее изысканным угощением должны были стать выловленные из озера рыбины, каждая огромного размера, подававшиеся на украшенных алмазами и рубинами золотых подносах.
Царь и его свита пировали во дворце, с предвкушением поглядывая на ожидавшие их золотые подносы с необыкновенно вкусной рыбой, и не только они веселились в тот час – пир шел повсеместно, славную дату отмечали все жители и гости Сарната. В великой башне храма высших жрецов тоже началась пирушка, и князья соседних земель предавались возлияниям в раскинутых под стенами Сарната шатрах. Именно верховный жрец Гнай-Ках первым заметил, что от мрачных теней, отбрасываемых в свете почти полной луны великими дворцами и храмами на зеркальную гладь озера, навстречу луне поднимается зловещая зеленая дымка и окутывает зеленым саваном башни и купола рокового города. Затем и другие, наблюдающие из башен, стали замечать, что на поверхности воды появились какие-то странные огни, а серая скала Акурион, прежде возвышавшаяся над гладью озера неподалеку от берега, почти скрылась под водой. В душах людей возник смутный страх, и князья Иларнека и далекого Рокола первыми свернули свои шатры и, не вполне понимая причину своего беспокойства, спешно удалились из Сарната.
Затем, ближе к полуночи, все бронзовые ворота Сарната внезапно распахнулись, и из них потекли толпы обезумевших людей, при виде которых стоявшие под стенами города князья и простолюдины в испуге бросились прочь. Ибо лица этих людей были отмечены печатью безумия, порожденного невообразимым ужасом, а слова, мимоходом слетавшие с их уст, передавали такой страх, что каждый услышавший тоже обращался в бегство. По раздающимся в ночной мгле воплям можно было понять, что в зале, где пировал царь со своей свитой, случилось нечто ужасное. Очертания Наргис-Хея и окружавших его знати и рабов, которые были четко видны в окнах дворца, вдруг стали выглядеть скопищем омерзительных безмолвных существ с зеленой кожей, выпуклыми глазами, толстыми отвислыми губами и ушами безобразной формы; некоторые из этих тварей кружились по залу в жутком танце, держа в лапах золотые подносы, украшенные алмазами и рубинами, и на каждом подносе горел язык пламени. И когда князья и обычные путешественники, в панике покидавшие Сарнат верхом на слонах, лошадях и верблюдах, снова посмотрели на окутанное дьявольской дымкой озеро, они увидели, что серая скала Акурион совсем скрылась под водой. По всему Мнару и соседним землям поползли слухи о чудовищной катастрофе, постигшей Сарнат; караваны не отправлялись более к обреченному городу и его благородным металлам. Много времени прошло, прежде чем путешественники отважились снова отправиться туда, где стоял Сарнат, и были они из храброго и отчаянного молодого племени, золотоволосые и голубоглазые, не родственного тем племенам, что населяли Мнар. Эти люди достигли самого берега озера, желая посмотреть на Сарнат, но их глазам предстало большое тихое озеро и серая скала Акурион, возвышавшаяся над гладью озера неподалеку от берега, а чуда из чудес и гордости всего человечества они не увидели. Там, где прежде возвышалась стена в триста локтей, за которой стояли еще более высокие башни, простиралась однообразная болотная топь, кишащая отвратительными водяными ящерицами – вот что нашли путники на месте города, в котором обитало когда-то пятьдесят миллионов жителей. Шахты, в которых добывали благородные металлы, тоже исчезли. Роковая участь постигла Сарнат.
Но на месте исчезнувшего Сарната оказалось не только кишащее ящерицами болото. На берегу обнаружился странный каменный идол, видом напоминавший Бокруга, водяную ящерицу. Этого идола доставили в Иларнек и поместили там в одном из храмов, где жители со всего Мнара, когда приближалось полнолуние, воздавали ему великие почести.
В поисках неведомого Кадата
Трижды грезился Рэндольфу Картеру чудесный город, и трижды Картер пробуждался в тот самый миг, когда выходил на высокую террасу, с которой открывался великолепный вид: сверкали в лучах заката многочисленные купола, колоннады, мраморные арки мостов, облаченные в серебро фонтаны, что украшали широкие площади и тенистые сады; вдоль улиц тянулись ряды деревьев, цветочные клумбы и статуи из слоновой кости, а на севере карабкались на крутые склоны холмов островерхие красные крыши, целое море крыш, волны которого отделялись друг от друга вымощенными булыжником переулками. Переполняемый восторгом, Картер будто слышал пение небесных труб и звон цимбал. Подобно тучам вокруг легендарной горы, на вершину которой не ступала нога человека, город окутывала тайна; и когда Картер, трепетавший в предвкушении чуда, взирал с балюстрады, его терзали воспоминания о былой красоте мира и он рвался туда, где обитала некогда эта красота.
Он знал, что каким-то образом связан с тем городом, хотя и не мог сказать, в каком из воплощений, во сне или наяву он бывал там. Картер смутно припоминал далекую юность, когда каждый день обещал радость и удовольствие, а рассветы и закаты словно вторили песням и звукам лютни, отворяя огненные врата, за которыми скрывались еще более грандиозные чудеса. Ночь за ночью на высокой мраморной террасе с ее диковинными вазами и изваяниями, глядя на раскинувшийся внизу в лучах заходящего солнца прекрасный город, Картер ощущал невидимые путы, которые набросили на него деспотические божества сновидений: ибо как ни стремился он покинуть возвышение, спуститься по широким лестницам к древним мощеным улочкам, все было напрасно.
Проснувшись в третий раз, осознав, что так и не сумел достичь желаемого, он принялся молиться и долго и пылко взывал к капризным божествам, таящимся за облаками на вершине неведомого Кадата, что высился посреди холодной пустыни. Но боги не ответили ему, даже когда он воззвал к ним во сне, даже когда принес жертву, назначенную бородатыми жрецами Нашт и Кама-Таха, чей пещерный храм с огненным столбом расположен недалеко от ворот в мир яви. Впрочем, молитвам его все же вняли, однако иначе, нежели он рассчитывал: уже после первого моления чудесный город перестал являться ему во сне, будто он, Рэндольф Картер, чем-то оскорбил богов или нарушил их волю.
Наконец, истомившись от тоски по сверкающим улицам, извилистым переулкам и островерхим крышам, Картер с мужеством отчаяния вознамерился попасть туда, где не бывал до сих пор ни один человек, – преодолеть мрак ледяной пустыни и достичь неведомого Кадата, окутанного облаками и увенчанного звездами, на вершине которого стоит ониксовый замок Великих.
Погрузившись в легкую дрему, он спустился по семидесяти ступенькам в пещеру пламени и поведал о своем замысле бородатым жрецам Нашт и Кама-Таха. Те покачали головами и сказали лишь, что он погубит душу. Они утверждали, что искушать Великих просьбами по меньшей мере безрассудно, и напомнили Картеру, что никому из смертных не известно, где находится Кадат – то ли в краях грез поблизости от нашего мира, то ли в непознанной дали, у Фомальгаута или Альдебарана. Лишь троим удалось пересечь темные провалы между мирами грез, и двое потеряли разум. Опасностей на пути не перечесть, а в конце путника поджидает ужас, обитающий за пределами упорядоченного космоса, последний осколок первобытного хаоса, оскверняющий пространство в самом центре бесконечности, – султан демонов Азатот, имя которого не смеют произносить ничьи уста. Он восседает в своих темных палатах вне времени, внимая оглушительному грохоту барабанов и пронзительному визгу колдовских дудок, наблюдая за неуклюжими движениями Других Богов, слепых, немых, мрачных божеств, чьим посланцем является ползучий хаос Ньярлатотеп.
Так предостерегали Картера бородатые жрецы Нашт и Кама-Таха в пещере пламени, однако Рэндольф не пожелал отказаться от своего намерения отыскать неведомый Кадат, где бы тот ни был, и вызнать у богов, которые восседают на его вершине, местонахождение чудесного города. Он знал, что путь будет долгим и трудным, что Великие воспротивятся его попыткам, но, поскольку был не новичком в стране грез, надеялся, что сумеет преодолеть все и всяческие преграды. Испросив благословения жрецов, он сошел по семидесяти ступеням к Вратам Глубокого Сна, миновал их и очутился в зачарованном лесу.
