Дино Динаев - Тотальная угроза
Картазаев скакнул за руль, заводя машину. Санта запихнул обеих Калерий и Мику. Впрыгнул сам.
— Уезжай!
Однако стоило им тронуться с места, как выскочивший откуда-то Андрас, скорее всего в кустах выжидал, чем все кончится, швырнул им под колеса нечто.
Картазаев узнал волчью перчатку, неоднократно виденную им у лжеобходчика во время их недолгого, но запоминающегося общения.
— Но это не должно действовать, только на лошадей! — растеряно проговорил он, видя, как джип превращается в кусок железа, разучившийся ездить.
— Я пойду! — они с Сантой одновременно глянули друг на друга.
— Мы так не договаривались, — покачал головой Картазаев. — Я жить за чужой счет не согласен.
— Ты спрашивал меня, откуда я, — сказал Санта. — Я не мог тогда тебе всего рассказать, а сейчас уже не успею. Но ты должен понять. Мне некуда возвращаться. В том нормальном мире я убит, и тело мое мертво. Вольд — это единственное место, где я могу существовать.
— Выходит, я тебя убил во второй раз! — потрясенно произнес Картазаев.
— Я устал умирать каждую пятницу, — признался Санта. — Я хочу уйти навсегда.
Он не оглянулся ни разу, и в зеркале заднего вида Картазаев видел только гриву черных развевающихся волос.
Они не успели добраться до границ Зяби, когда рвануло. Меньше всего это походило на взрыв. Сначала раздался грохот, будто разом по всему небу прокатили рокочущий чугунный шар. Следом весь рельеф, что оставался у них за спиной, встал на дыбы, пытаясь поменяться местами с небом. Земляной водопад устремился по Зяби, сметая все на своем пути. На месте зданий возникли всасывающие воронки. Величаво рухнула труба, словно ножом располовинив стоящий рядом металлургический корпус.
Машину нагнал и захлестнул пылевой вал. Потом ее оторвало от грунта, и некоторое время машина словно плыла в потоках, в которых соединилось несоединимое. После чего ее с немыслимой яростью швырнуло прямо в центр разбушевавшейся бездны, и все исчезло.
Картазаев очнулся с ощущением счастья. Оно было настолько всеобъемлющим, что на лицо наползла дурацкая улыбка. Он сидел и улыбался, а уже потом открыл глаза.
Он находился в том же самом зале кинотеатра, абсолютно пустом. Сорванная маска и очки лежали у него под ногами, но он их не стал поднимать.
— Куда же делись мертвяки? — недоумевал он, но впрочем, это вопрос занимал его не больше нескольких секунд.
Он думал, что опять не сможет сразу встать. Он еще помнил, как это было в первый раз, но ничего подобного не случилось. Тело повиновалось легко и свободно. Будто говоря: "Победа! Мы победили!"
Он вышел на улицу, освещенную неярким солнцем, от которого у него даже не заломило глаза. Он огляделся, не увидев ни одного "крота", но почувствовал неприятную общую разбалансированность организма.
Глаза не хотели фокусироваться, он видел то асфальт, то небо-тусклое, словно выцветшее. Но если он хотел посмотреть вдаль, то ничего не получалось, и опять видел лишь собственные ноги.
Временами он терял контроль и над собой. Не чуял рук и ног.
— Надо собраться! — приказал он себе.
Это было не трудно. Труднее было вновь не потерять контроль. Это напоминало качание маятника. Он то воспринимал действительность, то переставал соображать, где находится.
— Я обещал зайти к Раевскому! — вспомнил он.
Оказалось, что он плохо помнит дорогу. Когда все-таки сориентировался, оказалось, что он идет в обратную сторону.
— Черт! Я так долго проблуждаю! Мне ведь в Москву надо доложить!
После этого он потерял сознание. Он сам так решил, потому что дом Раевского не мог стоять сразу за кинотеатром.
Его слегка успокоило, что дверь оставалась целой. Правда, Раевский успел ее поменять на шикарную из мореного дуба с глазком посередине.
— Зачем в подъездной двери глазок? — недоумевал он. — И почему я говорю вслух? Остаточные явления, как сказал бы Бивиа Папаш! — он хмыкнул. — Смешное имя. Надо будет спросить, когда вернусь, у грузин действительно есть такие имена?
Дверь открывалась тяжело, потому что была привязана к полу сразу нескольким веревками. Он только обрадовался, значит, парень дома. Он раздвинул дверь на ширину, достаточную, чтобы пролезть одному человеку и проник в подъезд. Забарабанил в дверь, крича:
— Толя, открой! Это я вернулся!
Когда Раевский открыл, на нем была полосатая пижама, а через плечо висело полотенце, когда-то белое, но сейчас все в гнойных пятнах.
— Я готовлю котлеты! — сказал он.
— Чего ты мне как маленькому объясняешь! — возмутился Картазаев. — Я это и сам сразу понял. Я пришел за тобой.
— Но я сначала должен дожарить котлеты. И мама с папой тоже ждут.
— Но они же умерли, — удивился Картазаев.
— Я знаю. Они в ванной ждут. Надо им котлеты принести, а то мне ванна нужна самому. Искупаться надо.
— Это у тебя от переутомления. Нервы и все такое.
— Это от грязи, — не согласился Раевский. — Мне надо помыться, и нервы сразу пройдут. Только шампунь нужен для нормальной кожи, а не для жирной. Если помыться шампунем для жирной, на душе становится тяжело. Это тяжелый шампунь, понимаешь меня?
— А что тут не понять? Нервы должны быть чистыми. А шампунь у меня есть. Как раз для нормальной кожи.
Он протягивает Раевскому бутылочку, на которую надета соска.
— Только соску сними.
— Нет, это не то. Это же для кожи, а мне нужно для нервов.
— Для нервов у меня нет. Может, у Бивиа есть. Знаешь, у него все есть. Как в Турции.
— В Турции сала нет.
Некоторое время они скорбно размышляли над этим фактом.
— Нам надо уезжать отсюда, что-то мне не нравиться это место! — заявил Картазаев.
— А мы уже едем!
— Как? — он обнаружил себя в машине с откинутым верхом, мало того он еще и рулил. — А где мы взяли машину?
— Ну, ты ничего не помнишь? — смеется Раевский, теперь на нем форма гостиничного служащего, дурацкая шапочка на голове. — Мы искали машину, а потом нашли.
— Понятно. А теперь молчи, сейчас будет Кордон. Мне надо будет объяснить, кто ты такой, а то могут не выпустить.
Кордон они нашли там же, где он находился, когда Картазаев только уезжал в Вольд. Сразу за транспортной развязкой лежали бетонные плиты, на которых сидели солдаты.
— Солдаты! — торжественно обратился к ним Картазаев, остановившись. — Вы не имеете права нас останавливать. Вы знаете, кто это такой?
— Конечно, знаем, — закивали те головами точно болванчики. — Это же Раевский!
Они оставили машину на обочине, и Картазаев непроизвольно ускорил шаги. При виде домика лесника он припустил бегом.
