Владимир Фирсов - Сказание о Четвертой Луне
Бетонное основание статуи прекрасно укрывало меня от пуль. Время от времени я высовывал свой автомат и давал короткую очередь в сторону казармы, не стараясь особенно целиться. Все происходящее было мне непонятно, и я напрасно пытался уяснить себе причину этих странных событий. Вексилларии всегда считались самой верной, самой надежной частью императорской охраны. Я никак не мог поверить, что они оказались замешанными в заговоре.
Невдалеке от меня кто-то заговорил в мегафон, предлагая осажденным сдаться. В ответ они выстрелили надкалиберной гранатой, и я услышал, как говоривший, скрытый от меня кустами, дико завизжал. Со всех сторон загремели автоматы, я тоже выпустил несколько пуль. Патроны следовало беречь — еще неизвестно, поднесут нам их или нет. Сейчас стрельба велась в основном для очистки совести, но когда прикажут ворваться в здание, только веер пуль впереди поможет сохранить жизнь. Бой в здании — самый жестокий и скоротечный бой, в котором побеждает тот, кто стреляет первым.
Ленивая перестрелка продолжалась около получаса. Потом я почувствовал позади себя какое-то движение. Осажденные тоже заметили это, потому что их огонь сразу усилился. Затем за деревьями рявкнул бомбомет, тяжелая бомба с шипением пронеслась над моей головой и лопнула на крыше казармы, разметав ее красивую черепичную кровлю. Второй выстрел дал недолет, и бомба взорвалась на клумбе с розами. В ответ из окон захлопали гранатометы. В свою очередь, мы застрочили по окнам, пытаясь подавить гранатометчиков. Бомбомет бухнул еще несколько раз, не причинив заметного ущерба прочным стенам казармы. Но вот одна из бомб попала в окно, и оттуда повалил дым. Очевидно, осажденные поняли, что дело плохо, потому что через несколько минут они выкинули белый флаг.
13
Смысл этих неожиданных событий долго оставался для меня неясным. Среди стражей ходили самые противоречивые слухи. Говорили, что вексилларии пытались совершить дворцовый переворот, для чего хотели арестовать Императора и принудить его отречься от престола. По другой версии Императора хотели убить, а на трон посадить его сына, который якобы тайно вернулся из страны Песьеголовых, где скрывался много лет и поступил в императорскую охрану под чужим именем. Ходили также смутные слухи (об этом говорили только шепотом и лишь с самыми близкими друзьями), что Императора вообще подменили и власть узурпирована кучкой заговорщиков, к которой вексилларии не имеют никакого отношения… Словом слухов было превеликое множество, но истины не знал никто.
Сдавшимся вексиллариям в тот же день без суда и следствия отрубили головы, и это еще больше сбило меня с толку, потому что версия о заговоре оказалась явно несостоятельной. Было совершенно непонятно, в чем же вина вексиллариев. Правда, нам всем тогда было не до размышлений, потому что хватало своих забот. На наши плечи упала двойная нагрузка. Раньше после шестичасового дежурства мы могли отдыхать целые сутки. Теперь же приходилось выходить на дежурство, едва успев выспаться. К тому же нас перестали выпускать из дворца, и я не смог встретиться с другом моего сына — этой юной девушкой.
Лин Эста я увидел лишь через несколько дней. Он вышагивал с напыщенным видом, словно это не он совсем недавно трясся от страха. Неужели он так боялся вексиллариев?
Движением руки он подозвал меня ближе.
— Рад видеть тебя живым и здоровым. Я боялся, как бы ты сдуру не полез под пули, но не успел предупредить тебя.
Я поднял вверх ладони в знак почтения и благодарности и подумал, что в тот миг он от страха едва ли помнил обо мне. Но чего он боялся?
— Твоя главная задача — охрана священной особы Императора, — продолжал Лин Эст. — Заговорщики разгромлены, но кое-кто из них мог уцелеть. Береги Императора пуще своей жизни.
Тут он оглянулся по сторонам, подошел ко мне вплотную и заговорил так тихо, что я с трудом понимал его.
— Слушай мой приказ, отважный Носитель меча! Сегодня ты будешь стоять на страже в Голубом зале. В полдень Император пройдет мимо тебя. Ты должен обязательно узнать, куда он направляется. Слышишь?
Он схватил меня за тогу и бешено затряс. Лин Эст был человеком недюжинной силы. Наверно, в рукопашной схватка один на один я не смог бы справиться с ним. А теперь, когда страх парализовал меня, я болтался в его руках, как тряпичная кукла. Приказ Лин Эста был чудовищным. Покинуть пост и следить за Императором! Даже мысль об этом была государственным преступлением и требовала немедленной казни…
— Сделай это, и завтра ты станешь Старшим Носителем меча и центурионом вексиллариев. Убей того, кто попытается тебе помешать. Но если ты не выполнишь приказ, — тут он так сдавил мое горло, что я захрипел, — то тебе завтра же отрубят голову. Я еще не забыл, какая у тебя группа крови!
— Повинуюсь, о Стоящий У Руля, — пробормотал я, с трудом удерживаясь на ногах. — Да здравствует Солнце!
— А теперь марш на пост. И береги Императора! — прошипел он мне в спину. — Жизнь отдай, но защити его, если понадобится!
14
Голубой зал был одним из самых больших в известной мне части дворца. На его стенах и потолке беспорядочно чередовались изображения рыб, драконов, цветов, геометрических фигур и непонятных механизмов. За все время моей службы в охране мне еще ни разу не приходилось дежурить здесь. На этот пост обычно назначали только самых проверенных из вексиллариев. С Голубого зала начинались помещения, куда не допускался даже Начальник охраны Скант и сам могущественный Лин Эст. Только черные агенты Тайной Канцелярии имели право доступа в секретные покои. Среди стражей ходили самые фантастические слухи об этой части дворца. Однако ничего определенного никто вслух не говорил, потому что излишне болтливым отрубали головы.
Я стоял на посту строго по уставу — широко расставив ноги и положив руки на карабин. Попасть сюда было великой честью, но я не испытывал ни малейшей радости. Наоборот, меня грызла все растущая тревога. Положение, в котором я оказался, было незавидным. Мне предстояло нарушить присягу и вступить на путь измены Императору. Возможно, уже сегодня мне отрубят голову — и поделом… Но даже если все обойдется благополучно, Лин Эст не успокоится. Он даст мне новое задание, и рано или поздно конец будет один.
Я вспомнил о событиях, предшествовавших избиению вексиллариев, когда перепуганный консул о чем-то умолял Сканта. Может быть, среди вексиллариев тоже были заговорщики, и Лин Эст боялся, что они под пыткой выдадут его? Но тогда и Начальник охраны — заговорщик?
Когда в моих мыслях возникло это слово, я даже похолодел. Какое право имел я подозревать могущественнейших людей в Империи? И в чем мог заключаться заговор, если совсем недавно Лин Эст снова напомнил мне, что священная особа Императора неприкосновенна?
