Алексей Корепанов - Горькие яблоки
Садовников закусил губу.
– Думай. Пошли, командир.
Марк с Норманом вышли из кают-компании, и Садовников остался один.
Забыть – и не мучиться? Или забыть, чтобы когда-нибудь увидеть во сне и искать, везде искать этот сон и найти когда-нибудь или не найти? Или мучиться – но не забывать? Никогда не забывать... Что честнее?
Садовникову было душно, Марк и Норман тихо переговаривались в кабине за дверью. Он оттягивал решение и был зол на Марка за то, что тот заставляет делать выбор, что предоставил саму возможность выбора... Он оттягивал решение, думал зачем-то о том, что чужак проскочил уже, наверное, коридор и обсуждает вместе с теми, что прикидывались мальчишками, свои похождения среди низких и грязных, которые почему-то отпустили его. Он думал о том, что будущее должно быть готово ко всему, о том, что будущее зависит, конечно зависит от прошлого, но и прошлое зависит от будущего, потому что самим своим существованием будущее обеспечивает жизнь прошлого...
Садовников был самым обыкновенным человеком конца двадцатого столетия, самым обыкновенным жителем планеты Земля.
Марк заглянул в дверь.
– Ну что?
– А сами-то вы как бы поступили?
– Только так, как мне действительно хочется. – очень серьезно ответил Марк, подчеркнув слово «действительно».
*Красивое красное солнце из последних сил цеплялось за край небес. По лесной дороге опять проплыл грузовик, и пыль осела на придорожную землянику. Над поляной роилась мошкара, из низины поднимался туман.
Фиолетовый шар выкатился из-под сосенки, прокатился по влажной траве, по пеплу костра, позеленел, подпрыгнул, помаячил немного в воздухе – и растаял без следа.
Ближе к городу шел в наступающих сумерках по лесной дороге обыкновенный парень, держа путь к трамвайной остановке.
А через десятки лет в этих местах на старт-финишной платформе должна была появиться серая капсула дальнего поиска, вернувшаяся с Покинутой.
Кировоград, 1988.
