Сергей Галихин - Русская фантастика 2009
Старик чуть крутанул лыжную палку в руках. Ублюдки, конечно же, удивились, как ловко он это сделал, но было уже поздно. Каленый наконечник вонзился ближайшему ублюдку в горло, точно под подбородок. Старик выдернул палку и тут же наотмашь огрел ею ублюдка у себя за спиной. Стоять на ногах остались девять, и, пока они в испуге выхватывали ножи и спрятанные за спиной стальные прутья, старик расправил плечи, держа лыжную палку двумя руками, словно винтовку со штыком, развернулся на триста шестьдесят градусов, по взгляду определил, кто у ублюдков главный, и встал к нему лицом. Он не видел, что происходит у него за спиной, но все прекрасно чувствовал.
Издав рев раненого зверя, старик сделал молниеносный выпад в сторону вожака, чудом увернувшегося от стального наконечника. Ублюдки двинулись на старика со спины, но он опередил их и, развернувшись, начал бить, колоть, пинать. Это продолжалось всего несколько секунд. Ублюдки отхлынули, оставив на мостовой покалеченных и убитых. Старик бросил палку, прыгнул на голову ублюдка, преграждавшего дорогу в переулок, и, прежде чем они повалились на асфальт, свернул ему шею.
Оказавшись на мостовой, старик перекатился, словно еж, свернувшийся в клубок, встал на ноги и нырнул в темный переулок.
— Это оборотень! — срываясь на хрип, крикнул один из выживших ублюдков.
— Догнать! — заорал вожак.
У старика было несколько секунд форы. Достаточно, чтобы, оторвавшись от преследователей, затеряться в развалинах. Заметив на третьем этаже развороченное взрывом окно, старик по отвесной стене забрался наверх и, перевалившись через остатки подоконника, затаился. В переулке послышались крики и топот ублюдков. Они пробежали мимо, в переулке снова стало тихо. Старик запустил дрожащую руку за пазуху, достал из внутреннего кармана две упаковки с ампулами, осмотрел их. Кажется, ни одна не разбилась.
Осторожно выбравшись из квартиры на лестницу, старик поднялся на чердак, оттуда на крышу. По крышам он прошел два квартала, спустился вниз и продолжил свой путь. Ему нужно было спешить. Дома его ждали дочь и больная внучка.
27 июля
16 часов 15 минут
Вокруг разоренного летнего кафе толпились сотни четыре пешковчан. В основном имлины. Полицейские с трудом сдерживали натиск родственников убитых и раненых. Медики оказывали пострадавшим первую помощь, кого-то спешно грузили в машины «Скорой помощи» и развозили по ближайшим клиникам.
Микроавтобус Герхарда Олланда подъехал через двадцать минут после побоища. Полицейские раздвинули толпу, организовали коридор. Олланд прошел в кафе. Азиз Родригес, разговаривавший с тремя полицейскими, заметил Олланда, знаками дал понять, что через минуту освободится, и продолжил что-то втолковывать чернокожему капитану.
Герхард осмотрелся. Опрокинутые и поломанные пластиковые столики, разбросанные стулья, поваленные, порванные, затоптанные клеенчатые зонты. Куски водопроводных труб, арматуры, бейсбольные биты. И везде кровь. Много крови. Сгустки, брызги, лужи.
К Олланду подошел Родригес.
— Что тут произошло? — спросил Герхард.
— Очередная бойня, господин Олланд, — пожав плечами, неуверенно ответил начальник полиции.
— Что-нибудь уже известно?
— По предварительной информации, около четырех часов группа ашатских подростков двенадцати-пятнадцати лет ворвалась в летнее кафе — в это кафе часто ходят имлины — и железными прутами, обрезками труб, палками начала избивать посетителей. Четверо погибли на месте, один скончался по дороге в больницу. Девять человек находятся в критическом состоянии, шестнадцать получили ранения разной степени тяжести. В это время кафе обычно забито до отказа. Со слов очевидцев, нападавших было человек тридцать. Имлины пытались оказать сопротивление, в ход пошли стулья, пустые бутылки. Среди нападавших один убит и от пяти до семи ранены. Буквально за две-три минуты до прибытия первого полицейского патруля они ретировались.
— Их кто-то предупредил?
— Думаю, что да. Нападение не первое, схема знакомая. По нашей информации, нападавшие делятся на три основные группы: группа наблюдения, ударная группа и группа прикрытия. Выбрав момент, когда патрули на наибольшем удалении, совершается налет. Скоротечный погром или побоище, дымовые шашки и бегство.
— Уличные банды используют военную стратегию, проверенную веками, — с трудом веря в услышанное, вздохнул Герхард.
— Это не уличные банды, господин Олланд, — сказал Родригес, — а хорошо обученные боевики.
— Скажите, Азиз, на улицах города полно полицейских патрулей, горожане, чтобы помочь им, готовы сделать все, что в их силах, и даже больше. Каким образом тридцать подростков, вооруженных арматурой и палками, могут пройти по улицам и не привлечь к себе внимание?
— Хм-хм, — улыбнулся Родригес. — Не думаете же вы на самом деле, что они ходят строем? Ашаты делятся на группы по три-пять человек, в нужное время собираются недалеко от места нападения, по условному сигналу движутся к выбранной цели, и начинается веселье. Банды имлинских подростков тоже совершают нападения. Но вы знаете, это еще не самое страшное. Во всех беспорядках, учиненных имлинами, не было зафиксировано ни одного факта применения огнестрельного или холодного оружия.
— Так радоваться надо.
— Можно, конечно, и радоваться, — вздохнул Азиз, — если забыть о том, что они зубами рвут ашатам глотки.
— В отчете, предоставленном департаменту конфликтов, действительно несколько раз встречаются случаи, когда имлины травили ашатов собаками, — подтвердил Герхард. — Но если это не так, почему в отчете липа?
— А вы что хотите, чтобы полиция завела полторы сотни дел о том, что имлин загрыз ашата? В лучшем случае меня обвинят в клевете и национализме, а потом отправят в отставку. В худшем — до конца дней упрячут в лечебницу.
— Азиз, это серьезное заявление. С чего вы вообще взяли, что имлины… — Герхард замолчал. Не то что поверить, произнести эти слова было непросто, — что… хотя бы раз зафиксирован случай, когда один человек перегрыз другому горло?
— У меня есть показания очевидцев, фотографии ран, заключения экспертов. Я готов передать их в ваше распоряжение. Электронная экспертиза без труда сможет определить достоверность снимков. Есть даже видеозапись одной драки. Она любительская, но достаточно качественная.
— Не понимаю, — покачал головой Олланд. — Не могу понять. Как? Почему? Почему есть факты только зверства имлинов?
— Именно что зверства, — подтвердил Родригес.
