Р Подольный - Восьмая горизонталь
- Хотелось ли мне этого? Не то слово! Ради этого я и брался за такие эксперименты. Я нарочно проверял устои. Если бы хоть один из них рухнул... Мне говорили: зачем ты за это берешься? Выбери эксперимент, где больше шансов на открытие, возьми дело повернее... А меня привлекала именно степень риска. Риска неудачи... Ведь подтвердить известное значило для меня потерпеть неудачу. Что делать? Привык. Зато отработал методику. Стал доктором...
- И вам это нравится?
- Что?
- Докторская степень, отработанная методика? Не надоело вам чувствовать себя мудрецом?
- Знаете, Рюрик Андреевич; со мной давно никто так нагло не разговаривал.
- Обидно за вас, Илья Всеволодович! Вы слишком привыкли к тому, что все теории оказываются верными.
Трушин сел и засмеялся:
- Нет, вы мне определенно нравитесь, Рюрик. Знаете, я думаю, что нам пора обходиться без отчеств.
- Идет.
- Такое упрямство заслуживает вознаграждения. Черт с вами, я подумаю завтра над вашей идеей. А пока пойдемте выпьем. За то, чтобы я перестал чувствовать себя мудрецом.
- Вы мне нравитесь еще больше, чем я вам, Илья. Пойдемте, выпьем. И знаете, где? У меня дома.
СОН ВТОРОЙ. ДОБРЫЙ ВЕЧЕР, ИСААК ИСААКОВИЧ!
- Добрый вечер, Исаак Исаакович, - негромко сказал я. И сам удивился, как изысканно это прозвучало по-английски:
- Good evening, Isaac son of Isaac!
Человек в пудреном парике поднял от рукописи длинное лицо с длинным узким носом, прищурил усталые маленькие глаза, всмотрелся в меня, отложил в сторону гусиное перо, деловито посыпал белым песком из серебряной чашечки недописанную строчку, привстал в кресле, снова близоруко вглядываясь в меня.
- Добрый вечер, сэр. Чем могу служить? Простите, но лакей не предупредил меня о вашем визите.
- И не мудрено, Исаак Исаакович. Вы просто задремали в кресле, и мы с вами друг другу снимся.
- Снимся? Тогда я его прощаю, этого лакея. Но почему вы, сэр, так странно ко мне обращаетесь? Мы ведь живем не во времена славного короля Этельреда. И почему вы так странно одеты, сэр?
- Видите ли, у нас в стране до сих пор принято добавлять к имени собеседника имя его отца, Исаак Исаакович.
- В какой стране, сэр?
- В России.
- ...Россия... О да, так теперь называют свою землю московиты. У меня же есть среди знакомых ваши соотечественники, сэр. Даже ваш король... нет, как это? Цар. Цар Пит. Его приводили ко мне на монетный двор. Большой человек. И не только ростом.
- У нас в стране его именуют; даже великим, Исаак Исаакович.
- Великим? Возможно. Но скажу вам по чести, сэр, я не хотел бы быть его подданным. Не совершаете ли вы государственную измену, сэр, выслушивая такое заявление?
- Да нет, Исаак Исаакович. К тому же я не подданный царя Петра, а только потомок его подданных.
- Петра! Звучит как на латыни. А потомок... Как это понимать?
- Вы мне тоже снитесь, Исаак Исаакович. Я живу на двести пятьдесят лет позже вас.
- А я еще часто жалел, сэр, что приходится тратить время на сон! Тут, оказывается, можно кое-что узнать о будущем. Что обо мне знают, сэр, через два века в Московии, извините меня, сэр, в России?
- Вас помнят, Исаак Исаакович. Вас считают великим физиком.
- Значит, всем этим недоучкам Гукам и Лейбницам не удалось меня обокрасть!
- Их тоже помнят, но ставят ниже вас.
- Ниже меня! Еще бы! Этих мошенников! Сэр, если бы вы знали, сколько крови они мне испортили, эти воры!
- Но, сэр, говорят, что они ничего у вас не украли, просто вы так долго не публиковали свои открытия, что за это время некоторые из них удалось повторить другим.
- Долго? Но я должен был убедиться в своей правоте. Все эти Гуки и Лейбницы могут ошибаться - их ведь забудут, что бы вы там ни говорили про свою Московию XX века. Я не имею права ошибаться. Гипотез я не строю, сэр, мои работы достоверны, сэр, запомните. А вокруг - интриги, мошенничество, клевета... Но вы ведь все это знаете.
- Знаю, Исаак Исаакович, но вы, ей-богу, многое принимаете слишком близко к сердцу.
- Слишком близко? Я просто не обращаю на это внимания! Теория гравитации останется в веках, как и мое толкование Апокалипсиса. Чему вы улыбаетесь, молодой человек?
- Вы сравниваете несравнимое. Теория гравитации - да, а вот толкование пророчеств...
- Уж не атеист ли вы, молодой человек? В нашем развращенном высшем свете они сейчас попадаются.
- Да, Исаак Исаакович, я атеист.
- Чудовище! Вон из моего дома.
- Но я же вам снюсь, Исаак Исаакович! А вы мне.
- Ах да. Ну, тогда я примирюсь на время с вашим присутствием. Чем вы занимаетесь, когда бодрствуете, атеист?
- Я сотрудник журнала "Наука и труд". Пишу еще в журнал "Знание сила".
- Знание - сила? Это сказал сэр Френсис Бэкон. Хороший был ученый. Но плохо кончил. А зачем он полез в политику? И вообще ему слишком нравились деньги. А сила - не богатство, дорогой сэр... Как вас зовут?
- Рюрик Андреевич.
- Значит, дорогой сэр Рюрик.
- Но, сэр, вы ведь сами член парламента. Как же с политикой?..
- Ха! Знаете мое единственное выступление за все годы?
- Знаю, знаю, Исаак Исаакович. Вы просили закрыть форточку. Этот анекдот до нас дошел. Нет ничего долговечнее анекдотов.
- Анекдот-то дошел. А помнят ли, что я был членом того парламента, который скинул короля Якова? Того парламента, который отстранил династию Стюартов от власти? Дорогой сэр, говорил я мало, я делал. А где признание? Меня все обкрадывают...
- Какое же вам еще нужно признание, Исаак Исаакович? Знаете, как вас похоронят?
- Ну-ка, ну-ка!
- Ваш гроб понесут три герцога и два графа.
- А какие герцоги, ну-ка, титулы?..
- ...Это ничего... Это даже неплохо. Все-таки в Англии умеют ценить ученых!
- А Бэкон? А Томас Мор? Вспомните, чем они кончили!
- Вольно ж им было дружить с королями и лезть в политику! Я вот краешком коснулся политики - из-за ирландской медной монеты - знали бы вы, что мне устроил декан Дублинского собора!
- Великий Джонатан Свифт?
- Что-то многовато в вашем времени великих. И Петр, и я, и Свифт. Неужели этого брызжущего ядом попа тоже помнят?
- Помнят. Только, поверьте, не за те памфлеты, в которых он поминал вас, Исаак Исаакович.
- И на том спасибо. А то обвинить в желании нажиться меня! Меня, который мог бы - стоило захотеть - стать богаче самого Креза!
- Вот из-за этого-то я к вам и явился, Исаак Исаакович. Не могли бы вы рассказать читателям нашего журнала...
- О своем способе разбогатеть? С вашего разрешения, сэр, я проснусь. Советовал бы вам, любезный сэр, сделать то же.
Парик по-совиному взметнул над головой Ньютона своими крыльями буклями. Серебряная чашечка опрокинулась, и песок из нее полетел мне прямо в лицо. Я встряхнул головой, и у меня перед глазами поплыли, растворяясь в воздухе, скульптурная чернильница, тяжелый стол, стройная фигурка в старинном кафтане, громадное кресло и стены, обшитые дубовыми панелями.
