Тим Хэй - Николае
— Ты называешь трату почти сотни тысяч долларов на подобную игрушку инвестированием в Божий дела?
— Хлоя, — мягко сказал Бак, — посмотри на это снаряжение. Здесь есть все. Эта машина доедет куда угодно. Ее невозможно сломать. В ней есть телефон, приемник, который ловит городские новости, огнетушитель, аптечка, сигнальные ракеты. Это только в качестве примера. У нее полный привод, все колеса ведущие, дополнительный источник питания, CD-плейер, который проигрывает новые двухдюймовые диски, и электрические гнезда в крыше, которые позволяют соединить все, что ты хочешь, с аккумуляторной батареей.
— Бак, но ты истратил все, что было на карте, которую тебе выдали в «Глобал Коммьюнити Уикли», так, словно живешь один. Какую максимальную сумму ты можешь с нее снять?
— Большинство подобных карт по замыслу Карпатиу имеют лимит в четверть миллиона долларов, — объяснил Бак. — Но у тех из нас, кто стоит выше других, в карту встроен секретный код, снимающий все ограничения.
— В буквальном смысле?
— Ты не обратила внимания на глаза менеджера, который по телефону проверял ее подлинность?
— Все, что я видела, — сказала Хлоя, — это улыбки и заключенную сделку.
— Это твои проблемы.
— Но разве обладатель такой карты не должен отчитываться за такие приобретения, как это?
— Я сообщу непосредственно Карпатиу. Может быть, он захочет узнать, зачем я купил «Рейндж Ровер». Но мне, без всякого сомнения, будет несложно объяснить, что нам, лишившись собственного дома и автомобиля, необходимо иметь возможность добираться, куда бы ни потребовалось.
Бака скоро снова начал бесить транспортный поток. В этот раз он съехал с автострады и повел автомобиль через канавы, овраги, по парковым тропинкам, аллеям и дворам. Поездка была безопасной и гладкой. Казалось, машина просто создана для такой езды.
— Смотри, что еще есть у нашей малютки, — сказал Бак. — Ты можешь переключать автоматическую и механическую коробку передач.
Хлоя наклонилась, чтобы посмотреть на переключатель скоростей.
— Что ты делаешь с этой штукой, когда включаешь автоматическую коробку?
— Забудь об этом, — сказал Бак. — Ты когда-нибудь ездила не на автомате?
— У одного моего друга в колледже был маленький спортивный автомобиль с механической коробкой, — сказала Хлоя. — Мне она нравилась.
— Хочешь повести машину?
— Не при тебе и не сейчас. Давай сперва доедем до церкви.
* * *— Еще что-нибудь мне нужно знать о том, что нас ждет в Далласе? спросил Рейфорд Фернандеса.
— Вам придется доставить обратно в Ирак множество особо важных персон, — сказал Фернандес. — Но это для вас не ново, не так ли?
— Боюсь, что для меня это уже потеряло свою привлекательность.
— Если честно, то я завидую вам.
Рейфорд от удивления потерял дар речи. Он сам был одним из тех людей, которых Брюс Барнс называл страдающими святыми, верующий в Христа в наиболее страшные минуты человеческой истории, а служащий против своей собственной воли самому Антихристу. Он, безусловно, подвергал риску не только себя, но и жену, дочь и ее мужа. И все же ему завидовали.
— Не завидуйте мне, капитан Фернандес. Что бы вы ни делали, не завидуйте мне.
* * *По дороге в церковь Бак видел дворы, полные народа. Люди смотрели в небо, слушали радио и телевидение, звуки которых доносились из квартир. Бак был удивлен, когда увидел один-единственный автомобиль, припаркованный рядом с Церковью новой надежды. Он принадлежал Лоретте, ассистентке Брюса.
— Я не ожидала такого, — сказала Хлоя.
— И я, — сказал Бак.
Войдя в церковь, они увидели Лоретту, семидесятилетнюю женщину, неподвижно сидящую у телевизора. Она не отрывала взгляда от телевизионного экрана. Два скатанных бумажных шарика лежали у нее на коленях, третий она мяла в своих костлявых пальцах. Очки для чтения она сдвинула на кончик носа и смотрела телевизор поверх них. Казалось, она не взглянула в сторону Бака и Хлои, когда те вошли, но вскоре стало ясно, что она знала об их присутствии. Бак услышал, как изнутри офиса доносится звук работающего принтера, который печатает страницу за страницей.
В свое время Лоретта была интересной южанкой. Сейчас, сопящая, с воспаленными глазами, она сидела, комкая пальцами бумагу так, словно создавала произведение искусства. Бак взглянул на экран, чтобы увидеть снятую с вертолета картину разбомбленного госпиталя Северо-Западной Общины.
— Звонят люди, — сказала Лоретта. — Я не знаю, что им отвечать. Его нет в живых, не так ли? Пастора Брюса, я имею в виду. Он же не может после всего этого находиться в живых, да? Вы видели его?
— Мы его не видели, — мягко сказало Хлоя, опускаясь на колени рядом со старой женщиной. — Но его видел мой отец.
Лоретта быстро повернулась и пристально посмотрела на нее.
— Мистер Стил его видел? И с ним все в порядке? Хлоя покачала головой.
— Простите, мэм, нет. Брюса больше нет. Лоретта опустила подбородок на грудь. Слезы наполнили ее глаза и полились по очкам. Она хрипела.
— Выключите это, пожалуйста. Я как раз молилась о том, чтобы хоть мельком увидеть пастора Брюса. Но если он под одной из этих простыней, то я не хочу этого видеть.
Бак выключил телевизор, а Хлоя обняла женщину. Лоретта не выдержала и всхлипнула.
— Вы знаете, что этот молодой человек был для меня семьей.
— Да, — ответила Хлоя, которая тоже начала плакать. — Для нас он тоже был семьей.
Лоретта откинула голову назад, чтобы посмотреть на Хлою.
— Он был моей единственной семьей. Вы же знаете мою историю?
— Да, мэм.
— Вы знаете, что я потеряла всех своих близких.
— Да, мэм.
— Поймите, всех. Я потеряла всех своих родственников. Больше ста человек. У меня была одна из самых набожных, духовных семей, из какой только может происходить девушка. Все ожидали, что я стану опорой этой Церкви. Я была активной во всем, была предназначена для Церкви, но никогда по-настоящему не знала Бога.
Хлоя держала ее в объятиях и плакала вместе с ней.
— Этот молодой человек научил меня всему, — продолжила Лоретта свой рассказ. — За два года я научилась у него большему, чем за шестьдесят лет в воскресной школе и Церкви. Я не виню никого, кроме себя самой. Духовно я была глуха и слепа. Мой отец умер еще раньше, но потом я потеряла маму, шестерых моих братьев и сестер, всех их детей, а также мужей и жен их детей. Я лишилась своих собственных детей и внуков. Всех. Если бы кто-нибудь составил список людей в этой Церкви, которые, скорее всего, попали бы на небеса после своей смерти, то я оказалась бы в самом верху этого списка, вместе с пастором.
