Сусанна Арменян - Игра в ОГОГО
— А на что же мы жить будем? — спросил Ян.
— Пойду на Холм, строить Монумент… Или… Ну, в общем, ничего, проживем как-нибудь.
— Марго, я все же думаю…
— Яник, — прервала его Марго. — Если они нас второй раз поймают, будет очень плохо. Вероятно, мы умрем жалко и скоропостижно. Причем дважды умрем — один раз за бутылки, второй раз за неискренние речи, произносимые с напускной искренностью.
Яник не поддержал Марго и с нескрываемоой жалостью стал вытаскивать тележку из подъезда. Марго ему не помогала, она тоже испытывала нескрываемую жалость, однако совершенно по другому поводу. И Ян понял это, когда услышал:
— Шел бы ты, Яник, к своей Росянке. Она тебя приголубит. А Я человек жестокий, неласковый.
— Марго, — удивился Яник.. — Ты это из-за бутылок? Обиделась? Ну ладно, не буду я собирать бутылки… Но ведь мы сдохнем с голоду!.. Марго!..
Вместо того, чтобы ответить, Марго просто ушла.
Ян досмотрел до конца, как она шагала, шагала и пропала за углом. Потом достал из карманов уцелевшие бутылки, сложил их на тележку. Но только он сделал несколько шагов, толкая тележку перед собой, как страшная мысль пришла ему в голову. Ян понял, отчего им с Марго поначалу так везло с бутылками — бабайкеры переловили всех остальных бутылко-сборщиков и либо поколотили их, либо напугали… Об остальном Янику думать было тяжело.
3. УЧЕБНАЯ ТАЙНА
Кусок ветра застрял в черном кульке. Пластиковые бока были припудрены дорожной пылью. Кулек выкатился из-за угла, завертелся по-песьи на тротуаре, потом застыл, заполнился очередным дуновением и будто устало задышал. Порванные ручки дергались лохматеньким хвостиком. Будто из другого города прибежала собака и присела отдохнуть.
Левкой запахнул шинель, стараясь не впустить за ворот порыв ветра. На месте погон у него были еле заметные дырочки, но он понимал, что шинель все равно оставалась офицерской, из благородной ткани, ладно сшитая по его фигуре.
День Исчезания он встретил на гауптвахте, разжалованным в рядовые за то, что не захотел подчиниться приказу. Приказ состоял в том, чтобы… Давайте не будем об этом, Левкою грустно вспоминать, да и теперь, в принципе, неважно, в чем состоял этот приказ. Главное, что сорванных знаков отличия оказалось достаточным, чтобы он не исчез, как все остальные офицеры. Но именно из-за этого он и не узнал ничего о Принципе Исчезания.
Бывший капитан Двадцать Третьего Дозорного отряда Перекатиполисского гарнизона потратил три дня, чтобы сломать дверь своей тюрьмы и выйти на волю. Вид опустевшего гарнизона напугал его до полусмерти. Предполагая что угодно — от эпидемии до военного переворота, Левкой несколько месяцев паразитировал на кухонном складе, затем, убедившись в безопасности передвижения за пределами гарнизона, отправился из Недополиса (пригорода, где располагался гарнизон) в Перекатиполис. Еще несколько недель бывший капитан Левкой прятался по подвалам перекатиполисских окраин, не вступая в контакт с населением. Когда закончились пайки, унесенные им из Недополиса, Левкой вступил в контакт с населением, живя мелким воровством и ночными грабежами.
Несколько минут назад он попытался ограбить случайного прохожего, который катил рядом с собой велосипед с погнутым задним колесом и прихрамывал, понурив седую голову. Старик, однако, не испугался выросшей перед ним фигуры в длинной шинели, и Левкой встретил яростный отпор. В результате левый глаз бывшего капитана Дозорного отряда заплыл, а правым глазом, уже лежа на мостовой, он разглядел, что прохожий вовсе не старик, а очень крепкий юнец в седом парике. Ослабленный скитаниями и подвальной жизнью Левкой не посмел продолжать ограбление и попытался отползти. Но юнец заставил его подняться и, подталкивая в спину, повел в логово себе подобных.
Логово располагалось в непрестижной, северной части города — с наветренной стороны Перекатиполиса, в Выбросень-На-Фигайском районе. Дома здесь возводились на один манер — северные стены были глухие, без окон и дверей.
Здесь постоянно дул ветер, который древние перекатиполисяне назвали Постоянцем. Его еще упоминали в летописях, как Борьку Держинордика, поклонялись северному ветру не из страха или религиозной несознательности, а скорее из уважения хоть к чему-то постоянному. В древние времена в Перекатиполисе жить было трудно — все время что-то происходило. Ну прямо как сейчас, после Дня Исчезания…
Лжестарцы, соплеменники того, что пленил Левкоя, отдыхали от каких-то своих, неведомых Левкою трудов. Они устилали своими телами травы и пески Выбросень-На-Фигайского муниципального парка и забавлялись неспешными беседами.
Левкой нерешительно, но послушно следовал за пленившим его незнакомцем, тихонько беспокоясь за свое будущее. «Все они в кожаных куртках, — думал бывший капитан, — все небольшого роста… Как бы не заставили матом ругаться!»
На центральной лужайке сверкала неподвижная масса велосипедов. Кое-кто из лжестарцев был углублен в думы над покореженными останками своих стальных иноходцев. Другие предавали свои тела в руки собратьев-врачевателей (по вдохновению, а не по диплому возложивших на себя бремя врачевания).
Левкоя подвели к огромной кастрюле с остатками гипсовой каши и усадили на покрышку от самосвала. Неподалеку на травке сонно и непримиримо спорили несколько лжестарцев и очень самоуверенная девица с загипсованным запястьем. Левкой прислушался: оказалось, обсуждались способы наложения гипса. Девица, которую все звали Марго, настаивала, что можно использовать и цемент, если не найдется гипса. Ей возражали очень разумно и внятно — цемент дольше сохнет и его вообще труднее достать из-за Строительства Монумента, которое съедает все стройматериалы.
Потом кто-то заметил Левкоя и спросил — громко и насмешливо: уж не это ли тот самый Великий Снабженец и Добытчик, о котором пророчествовали мудрые?
Слова эти произвели видимый эффект. Лжестарцы в седых париках мгновенно окружили покрышку, на которой сидел Левкой под присмотром своего стража.
Марго тоже приблизилась к незнакомцу и прямо перешла к делу:
— Можешь достать полтонны гипса?
Левкой вздрогнул и ничего не ответил.
— Марго, — крикнул ей кто-то, — ты сегодня не падала, почему рука в гипсе?
— Я тренировалась, — буркнула Марго.
— Падать?
— Нет, накладывать гипс… Не бойся, это были жалкие остатки.
— А зачем вам столько гипса? — подал голос Левкой.
— Во дает! — удивились в толпе. — Мы же бабайкеры. Нам без гипса никак.
Вокруг похихикали и перестали. Левкой вдруг резко встал, от него даже отпрянули те, что стояли близко. И Марго отпрыгнула, наступив на ногу невезучему лжестарцу. И многие наступили на ноги тем, кто стоял сзади. И те, кому наступили на ноги, издали различные вскрики и взвизги. Особенно те, кто сегодня падал и у кого болело то, на что им наступали стоящие впереди.
