Алексей Ефимов - На землях рассвета
Чтобы попасть в Библиотеку, надо было пролететь к западу до конца пустыря и свернуть на ведущую прямо к ней улицу. Но Лэйми пропустил перекресток, нырнув в темную глубину двора. Это было одним из любимых его развлечений — нырять в туннели в массивах опустевших домов, такие низкие, что приходилось пригибаться, чтобы не грохнуться лбом об их перекрытия, лавировать между деревьями и фонарными столбами, проскакивать прямо над крышами древних гаражей и сараев, сетчатыми заборами заброшенных детских садов, проламываться сквозь верхушки кустов, ветки которых рвали его одежду…
Короче, это было восхитительно. Не совсем, чтобы полет, но и не бег, нечто среднее, настолько приятное, что ему, собственно, и не хотелось большего. Правда, порой ему случалось разбить скутер. Но уже очень, очень давно он не чувствовал боли и не видел своей крови, выступавшей из ран — и с трудом представлял, как такое вообще может быть. Раньше все было иначе, но было ли?
Из последней арки Лэйми вылетел словно бы в лес — в чащу деревьев столь высоких, что они представлялись ему колоннадой, подпиравшей невидимую в смутной темноте крышу. Их морщинистые стволы были больше его роста в диаметре. Столбы таинственно-синих фонарей (свет Зеркала Мира не проникал под зеленый свод) казались по сравнению с ними крошечными. Земля здесь была усыпана опавшими ветками и рыжей хвоей, из нее там и сям выступали разнокалиберные гранитные глыбы. Но были тут и дорожки и небольшие площади у фонтанов, — на них в странном сумрачном свете собирались веселые группки…
Лэйми свернул на узкую боковую аллею и вскоре вылетел прямо к фасаду Библиотеки. С трех других сторон ее исполинское прямоугольное здание окружал парк. Здесь, на востоке, начинался обширный пустырь, доходивший до самого Зеркала. Гладкая, облицованная мрамором стена Библиотеки в его свете казалась розоватой. Между прорезавших ее массивных пилонов светились огромные окна. Стоянка здесь напоминала размерами небольшой аэродром, но Лэйми едва нашел на ней место для посадки.
У входа в залитую молочно-белым светом просторную утробу здания шумный живой поток обтекал пьедестал статуи — женщина в легкой одежде, с гордым, редкой красоты лицом, сжимая в одной руке копье, протягивала кому-то другую руку… В прощании? В приветствии? Трудно понять… А над ней в воздухе парили холодные и чистые звуки песни на забытом языке давно исчезнувшей Джаны, словно идущие из того, древнего, неведомого мира…
Библиотека была центром жизни города. Ее широченная мраморная лестница вела к входному порталу, расположенному на уровне второго этажа. По ступеням в обе стороны густо шли жители Хониара — девушки в длинных платьях и прелестных замшевых башмачках с малиновыми помпонами, юноши в кожаных куртках…
Все они казались ровесниками, едва достигшими совершеннолетия, хотя, как знал Лэйми, это было не совсем так. Его мир не знал ни рождений, ни смертей. Его население состояло из тех, кто оказался в нем в самом начале… и сумел выжить.
Отключив скутер, Лэйми взбежал по лестнице, одновременно приветствуя многочисленных знакомых. Собственно, в той или иной степени он знал в мире почти всех. Не так уж много людей в нем жило — примерно восемьдесят тысяч. За двести лет, прошедших с Начала, было время познакомиться со всеми, кто вызывал симпатию…
Миновав двери — раздвижные, из огромных листов толстого стекла — Лэйми на ходу ловко избавился от сандалий, прицепив их за ремешки сзади к поясу. Прошлепав по мелкой ванне с теплой водой, он вступил внутрь, в ровный, словно бы дневной свет. Вестибюль прорезал сразу три этажа здания и Лэйми поднялся по мраморной, запруженной народом лестнице на самый его верх, свернув в зал Вторичного Мира. Миновав коридорчик в толстенной несущей стене, он с удовольствием вдохнул сотни знакомых запахов. Здесь он пережил если и не все лучшие минуты своей жизни, то, во всяком случае, большую их часть.
Зал с потолком из панелей бронзово-темного дерева и того же цвета паркетным полом занимал половину этажа, то есть был метров ста в длину и тридцати в ширину. До сих пор Лэйми даже приблизительно не знал, сколько же в нем было книг. Покрытая ковровой дорожкой «аллея» рассекала это громадное, втрое выше его, помещение вдоль, от южных окон до северных. Там, слева от входа, за столами, занимавшими почти треть зала, собралась основная масса читателей, и там было довольно-таки шумно. Лэйми предпочел свернуть в другую сторону, где бродили только немногочисленные искатели, подобные ему.
Зал Вторичного Мира был посвящен всем историям, созданным жителями Хониара за долгие двести лет. Лэйми не без гордости отметил, что здесь есть и несколько его собственных историй, оказавшихся не из числа худших. Впрочем, почти каждый из жителей мира что-нибудь да добавил к стоявшему на полках изобилию.
Невольно улыбаясь, Лэйми побрел по ущельям между стеллажами. Они были вдвое выше его роста и, чтобы добраться до книг на верхних полках, приходилось пользоваться лесенками на колесах: именно там, наверху, попадались почему-то наиболее интересные экземпляры.
Самым прелестным и самым неприятным в Библиотеке было полное отсутствие каталогов: книги в ее залах расставлялись в хаотическом беспорядке, и поиск нужных превращался в лотерею. Постоянных служителей так и не подобралось, и единственным способом найти здесь что-нибудь интересное было медленно идти вдоль полок, просматривая все книги подряд.
Пройдя большую часть «аллеи» Лэйми свернул к сумрачным окнам в западной стене, старательно глазея на полки. Обложки книг были в большинстве заняты красочными, очень подробными и реалистично исполненными рисунками, но их содержание, как он знал по опыту, не всегда совпадало с тем, что находилось внутри.
Здесь, в основном, хранились книги о первобытной жизни, почему-то особенно любимые им. Согласно неписаной традиции, все сочиняемые в мире истории не должны были противоречить друг другу и, по возможности, взаимно дополняться. Самая идея Вторичного Мира заключалась в том, чтобы совместными усилиями создать единую историю, столь многоподробную и разветвленную, чтобы постижение даже наиболее интересных ее ветвей потребовало бы всей жизни жителей Хониара… простиравшейся здесь неведомо как далеко в будущее.
Собственно, это было единственным выходом — что еще делать здесь, за Зеркалом Мира? А делать-то что-нибудь надо, так уж устроен человек…
Лэйми медленно шел между полок, словно ребенок по берегу моря. Многие книги он уже прочел, но содержание большинства было ему все еще совершенно незнакомо. Многообразие Вторичного Мира было невозможно исчерпать — новые истории появлялись в количестве несравненно большем, чем Лэйми успевал прочесть. Бессознательно он отбирал больше всего соответствующие его собственным мечтам и внутреннему миру, но даже их оказалось больше, чем он мог объять, так как мышление всех, кто оказался за Зеркалом Мира, было в чем-то сходным…
