Альфред Бестер - Ночная ваза с цветочным бордюром
— Это что! А вы присутствовали на бракосочетании принцессы Джоан?
— Джоан Фонтейн?
— Нет, Кроуфорд. Брачная ночь под наркозом.
— Вы смеетесь.
— Вовсе нет. Она и принц-консорт сочетались священными узами брака с помощью хирурга.
Бауэр зябко поежился.
— Добрый, старый Лос-Анджелес Великий. Вы хоть раз бывали на футбольном матче?
— Нет.
— Они ведь не играют. Просто два часа развлекаются, гоняя мяч по полю.
— А эти оркестры, что ходят по улицам. Музыкантов нет, только палочками размахивают.
— А воздух кондиционируют, где бог на душу положит: даже на улице.
— И на каждом дереве громкоговоритель.
— Натыкали бассейнов на каждом перекрестке.
— А на каждой крыше — прожектор.
— В ресторанах — сплошные продовольственные склады.
— А для автографов у них автоматы.
— И для врачебных диагнозов тоже. Они их называют медико-автомат.
— Изукрасили тротуары отпечатками рук и ног.
— И в этот ад идиотизма нас занесло, — угрюмо сказал Бауэр. — Попались в ловушку. Кстати, о ловушках, не пора ли нам отчаливать из этого особняка? Где сейчас мистер Уэбб?
— Путешествует с семьей на яхте. Они не скоро возвратятся. А где полиция?
— Я им подсунул одного дурака. Они тоже с ним не сразу разберутся. Хотите еще выпить?
— Отчего бы нет? Благодарю. — Вайолет с любопытством взглянула на Бауэра. — Скажите, Сэм, вы воруете, потому что ненавидите все здешнее? Назло им?
— Вовсе нет. Соскучился, тоска по нашим временам. Вот попробуйте-ка эту штуку, кажется, ром и ревень. На Лонг-Айленде — по-нашему Каталина Ист
— у меня есть домик, который я пытаюсь обставить под двадцатый век. Ясное дело, приходится воровать. Я провожу там уик-энды, Вайолет, и это счастье. Только там мне хорошо.
— Я понимаю вас.
— Ах понимаете! Тогда скажите, кстати, какого дьявола вы околачивались здесь, изображая дочь Уэбба?
— Тоже охотилась за ночной вазой.
— Вы хотели ее украсть?
— Ну конечно. Я просто ужас как удивилась, обнаружив, что кто-то успел меня обойти.
— Значит, история о бедной дочке неимущего миллионера была рассказана всего лишь для того, чтобы выцыганить у меня посудину?
— Ну да. И между прочим, ход удался.
— Это верно. А чего ради вы стараетесь?
— С иными целями, чем вы. Мне хочется самой открыть свой бизнес.
— Будете изготовлять подделки?
— Изготовлять и продавать. Пока я еще комплектую фонд, но, к сожалению, я далеко не такая везучая, как вы.
— Так это, верно, вы украли позолоченный трельяж?
— Я.
— А медную лампу для чтения о удлинителем?
— Тоже я.
— Очень прискорбно. Я за ними так гонялся. Ну а вышитое кресло с бахромой?
Девушка кивнула.
— Опять же я. Чуть спину себе не сломала.
— Попросила бы кого-нибудь помочь.
— Кому можно довериться? А разве вы работаете не в одиночку?
— Да, я тоже так работаю, — задумчиво произнес Бауэр. — То есть работал до сих пор. Но сейчас, по-моему, работать в одиночку уже незачем. Вайолет, мы были конкурентами, сами не зная о том. Сейчас мы встретились, и я вам предлагаю завести совместное хозяйство.
— О каком хозяйстве идет речь?
— Мы будем вместе работать, вместе обставим мой домик и создадим волшебный заповедник. В то же время мы можете сколько угодно комплектовать свои фонды. И если вы захотите загнать какой-нибудь мой стул, то я не буду возражать. Мы всегда сумеем стащить другой.
— Иными словами, вы предлагаете мне вместе с вами пользоваться вашим домом?
— Да.
— Могли бы мы осуществлять наши права поочередно?
— То есть как это поочередно?
— Один уик-энд — я, а, скажем, следующий — вы.
— Для чего?
— Вы сами понимаете.
— Я не понимаю. Объясните мне.
— Ладно, будет вам.
— Нет, правда, объясните.
Девушка вспыхнула.
— Вы что, совсем дурак? Еще спрашиваете почему. Похожа я на девушку, которая проводит уик-энд с мужчинами?
Бауэр остолбенел.
— Да уверяю вас, мне и в голову ничто подобное не приходило. Кстати, в доме две спальни. Вам совершенно ничего не грозит. Мы начнем с того, что стянем цилиндрический замок для вашей двери.
— Нет, это исключено, — ответила она. — Я знаю мужчин.
— Даю вам слово, что у нас будут чисто дружеские отношения. Мы соблюдем этикет вплоть до мельчайших тонкостей.
— Я знаю мужчин, — повторила она непреклонно.
— Нет, это уже какая-то заумь, — возмутился Бауэр. — Подумать только: в голливудском кошмарном сне мы встретили друг друга — двое отщепенцев; нашли опору, утешение, и вдруг вы заводите какую-то бодягу на моральные темы.
— А можете вы, положа руку на сердце, пообещать никогда не лезть за утешением ко мне в постель? — сердито бросила она. — Ну отвечайте, можете?
— Нет, не могу, — ответил он чистосердечно. — Сказать такое — значит отрицать, что вы дьявольски привлекательная девушка. Зато я…
— Если так, то разговор окончен. Разумеется, вы можете мне сделать официальное предложение; но я не обещаю, что приму его.
— Нет уж, — отрезал Бауэр. — До этого я не дойду, мисс Вайолет. Это уж пойдут типичные лос-анджелесские штучки. Каждая пара, которой взбредет в голову переспать ночь, отправляется к ближайшему регистроавтомату, сует туда двадцать пять центов и считается обрученной. Наутро они бегут к ближайшему разводоавтомату — и снова холостые, и совесть их чиста как стеклышко. Ханжи! Стоит только вспомнить всех девиц, которые меня протащили через это унижение: Джейн Рассел, Джейн Пауэл, Джейн Мэнсфилд, Джейн Уизерс, Джейн Фонда, Джейн Тарзан… Б-р-р-р, господи, прости!
— О! Так вот вы какой! — Вайолет Дуган в негодовании вскочила на ноги. — Толкуете мне, как ему все здесь опротивело, а сам насквозь оголливудился.
— Женская логика, — раздраженно произнес Бауэр. — Я сказал, что мне не хочется поступать в лос-анджелесских традициях, и она тут же обвиняет меня в том, что я оголливудился. Спорь после этого с женщиной!
— Не давите на меня вашим хваленым мужским превосходством, — вскипела Вайолет. — Вас послушать, сразу кажется, что я вернулась к старым временам, и просто тошно делается.
— Вайолет… Вайолет… Ну зачем нам враждовать? Наоборот. Нам следует держаться друг друга. Хотите, пусть будет по-вашему. Какие-то двадцать пять центов, о чем тут говорить? А замок мы тоже врежем. Ну что, согласны?
— Вот это тип! Двадцать пять центов — и весь разговор! Вы мне противны.
Взяв в руки ночную посудину, Вайолет повернулась к дверям.
— Одну минутку, — сказал Сэм. — Куда это вы направляетесь?
— К себе домой.
— Стало быть, договор не заключен?
