Глен Кук - Возвращение Дракона-мстителя
Святоша вытащил на палубу небольшую рыбину.
- Будь я проклят! - воскликнул он.
- Ты и так проклят, - не удержался я. - Как и все мы. Уже много веков.
- Это спорный вопрос. Но я не об этом. Смотри, кто попался на крючок!
То была крапчатая песчаная акула, маленькая, не больше шестнадцати дюймов. Ненавижу акул. Я занес ногу, чтобы раздавить ей голову каблуком.
- Выбрось ее обратно, - вдруг сказал Мика. - Хуже от этого никому не станет.
Какая-то мысль промелькнула у меня в голове, но я не успел поймать ее. Акула же не хотела просто так возвращаться в море. Ее челюсти непрерывно работали.
А когда я попытался ее удержать, чтобы Святоша смог вытащить крючок, кожа рыбины ободрала мне пальцы не хуже наждачной бумаги.
Мы не успели ее спасти - она сдохла.
- Так что ты говорил насчет правильных поступков? - спросил Мика. - С каких это пор Лучник говорит о правильном. Никогда от тебя не слышал таких слов.
Вместо ответа я криво улыбнулся.
- Ну да, - подтвердил Святоша. - Все знают, что злее Лучника у нас только Колгрейв.
Вот это сказанул! Надо же, а я всегда считал себя человеком вполне терпимым. На мой взгляд, в Святоше и даже в Ячмене злобы куда больше, чем во мне.
Тут к нам пристроился Росток. В последнее время он что-то не попадался на глаза, пару раз я заметил его в глубоком раздумье, что было весьма удивительным. Раньше этот самодовольный хлыщ был главным корабельным треплом.
Он уселся рядом со мной на край сложенных стопкой кусков парусины.
Я относился к нему неплохо, потому что он напоминал мне собственную молодость. Зато он меня терпеть не мог. Я долго не понимал причины, но потом решил, что просто я похож на человека, которого он ненавидел до того, как попал на наш корабль.
- Эй, Лучник, что скажешь об этом деле? - спросил он. Голос его звучал напряженно, словно он опасался, что я шугану его отсюда.
- О каком деле?
- О нашем возвращении.
Росток подобрал валяющуюся у борта удочку и принялся распутывать леску. Но запутал еще больше. Видно, никогда в жизни не рыбачил. Я помог ему разобраться с крючком. И между делом спросил, почему именно ко мне он подкатился с таким вопросом.
- Ну... - замялся он, - теперь, когда Дуэлянт исчез, ты у нас самый умный. Ток... Худой Тор... они просто мертвяки. А Старика спрашивать себе дороже. Вот и выходит, что больше не у кого.
- Значит, больше не у кого... Слушай, парень, а ты как сюда попал? Он с опаской глянул на меня.
- Почему тебя это интересует?
- Меня это вовсе не интересует. Просто мне больно видеть здесь тебя, такого молодого.
Мика раскрыл рот и уронил удочку на палубу.
- Конец света, - пробормотал он. - Лучник кого-то пожалел! Парень странно взглянул на меня, потом улыбнулся.
- Я заслужил свое наказание, - ответил он.
- Все мы заслужили, - согласился Мика, поднимая удочку.
- Воистину так! - зычно провозгласил Святоша. - Бремя грехов на наших душах преисполняет... - он прервал себя и, перестав вещать, тихо заговорил о другом: - Все дело в том, как мы будем вести себя дальше и будут ли наши поступки оправдывать проклятие.
У Мики клюнуло, он вытянул еще одну чертову акулу. Эта оказалась покладистее, или же мы приобрели больше сноровки, снимая шершавую рыбину с крючка.
- У меня нет ответов, - сказал я. - Не знаю даже, те ли вопросы мы задаем.
На парусину рядом с Ростком плюхнулся кто-то из команды. Я повернул голову. Это оказался Троллединжан, последнее пополнение нашей безумной братии. Мы подобрали его с итаскийского военного корабля, захваченного в предпоследней битве. Он сидел там в канатном ящике, опутанный цепями и с кляпом во рту.
У него имелось имя, Торфин-какой-то-там, но по имени его никто не звал. За все время пребывания с нами он вряд ли сказал более двадцати слов. Вот и сейчас он молчал, буравя глазами попеременно меня и Мику.
Я помню, что мы с ним встречались задолго до того, как его нашли в канатном ящике. В те времена, когда мы были рейдерами, наш корабль атаковал встречное судно. Он был членом команды противника и в схватке чуть не отрубил Мике ухо. Не вмешайся я - ходить ему одноухим. Тогда мы сбросили его в море. А потом, много времени спустя, обнаружили на борту итаскийца. Мика узнал его по шраму на лбу. Колгрейв долго сопел, разглядывая дважды плененного, а потом решил, что это наш человек и он встанет на место исчезнувших Дуэлянта и Китобоя.
Какие грехи привели его на наш корабль, мы так и не узнали.
- На моей родине рассказывают легенды об Оскорейене, - неожиданно заговорил Троллединжан. - О Дикой Охоте. Души проклятых скачут на адских жеребцах по черным облакам и горным вершинам, охотясь на живых.
Росток отдал ему свою удочку, и Трол принялся насаживать на крючок наживку.
- К чему ты клонишь? - спросил я, удивляясь не тому, что он сказал, а тому, что он вообще говорит.
- Мы - Оскорейен морей.
Он поплевал на наживку и закинул удочку. Мы ждали. Наконец он продолжил:
- О Диких Охотниках говорят, что они ненавидят всех, но больше всего друг друга.
Мы подождали еще немного, но больше он ничего не сказал. Впрочем, хватило и этого. Он попал в самую точку. Чего-чего, а ненависти на борту "Дракона-мстителя" хватало на всех! Ненависть объединяла нас, ненависть вела нас в вечное плавание. И друг друга мы ненавидели сильнее, чем врагов. А врагами для нас были все, кто передвигается на двух ногах.
Только теперь эта ненависть стихла. У кого раньше, у кого позже. И многие это почувствовали. Даже Росток.
Мы менялись, и я не узнавал самого себя. Если вообще когда-либо знал.
Толстяк Поппо неуклюже вскарабкался к нам. Так, еще один стал относится ко мне иначе.
- Добро пожаловать в наш маленький ад, - приветствовал я его. - Что заставило тебя волочь свою задницу аж с главной палубы?
Он редко перемещался без крайней необходимости, потому что был страшно ленив. Толстяк кряхтя наклонился ко мне и прошептал:
- На той стороне бухты. Под большим засохшим деревом, которое ребята назвали "деревом висельников". Я пригляделся.
Их было четверо, все в мундирах. Солдаты. Наш отдых закончился.
- Мика, быстро вниз к Старику! Скажи, что у нас появились зрители. Колгрейв заперся в каюте и не вылезал из нее с тех самых пор, как мы бросили якорь. Он изучал колдовские книги и предметы. И ему не понравится, если его потревожат.
Может, я ошибаюсь, и нас не узнали? В конце концов, не все мы были такими красавчиками, как Колгрейв. Люди как люди, судно как судно - мирный купец, зашедший в укромную бухту для ремонта корабля... Но это была слабая надежда. Протянув руку, я взял лук и осторожно натянул тетиву под прикрытием фальшборта.
9.
Колгрейв вышел из каюты, разодетый, словно для визита ко двору, и поднялся на полуют. За ним семенил Мика. Капитан обратил взгляд своего единственного мрачного глаза на берег.
